— Здесь особенно хороши жареные цыплята, — он показал на ресторан, мимо которого они ехали. — А в мексиканском ресторане всегда все очень свежее.

— А что предпочитаете вы?

— Стейк по-мексикански, завернутый в тортилью. — Он посмотрел на нее, вопросительно подняв бровь.

— Прекрасно.

Они миновали вход в мексиканский ресторан и подъехали к окну, где можно было сделать заказ, не выходя из машины. М-да, любопытно, что это означает? Что она должна пригласить его к себе домой? Или же он собирается отвезти ее, а потом спокойно поесть в одиночестве?

Оставалось лишь надеяться, что последнее, хотя, разумеется, первый вариант выглядел намного реальнее. Но о нем девушка даже боялась думать.

Элан заказал стейки и вручил их Саре. Бог мой, как вкусно пахнет! Аппетитный аромат мяса и жареного лука наполнил автомобиль.

Заметив ее голодный взгляд, он рассмеялся.

— Мы должны немедленно поесть. И я знаю одно вполне подходящее для этого местечко.

Элан направил машину по пустынной дороге, снова выезжая из города. Затем резко повернул в направлении гор. В свете фар кусты и валуны по обочине отбрасывали причудливые, зловещие тени.

Через несколько минут Элан остановил автомобиль.

— Посидите немного, хорошо? Я быстро управлюсь.

Вскоре Сара увидела, как в темноте вспыхнула спичка — Элан в нескольких метрах от машины разжигал костер.

Открыв дверцу и осторожно поставив ногу на песчаную землю, Сара выбралась из машины.

— Что вы используете для розжига?

— Палочки мескитового дерева. Я всегда вожу их с собой в багажнике. Огонь отпугнет животных.

Элан расстелил одеяло, а Сара принесла еду и напитки. Ночь выдалась на редкость теплой. Внизу, в широкой долине, словно рассыпанные драгоценности, мерцали огни города.

Сара сняла туфли и присела на одеяло.

— Вы часто приезжаете сюда?

Какой глупый вопрос!

Он усмехнулся.

— Да.

— Часто?!

Заткни поскорее свой глупый рот стейком и прекрати спрашивать!

— Ну, иногда, — уточнил он.

Его темные глаза вспыхнули в мерцающем свете костра. Недвусмысленное предложение, которое она прочитала в них, застало ее врасплох.

Это все лишь в твоем воображении!

Она быстро вынула из пакета стейки и взяла соус.

Элан сидел, подогнув ноги по-турецки. Странная ситуация смущала Сару. Она сидит у костра наедине с богатым магнатом! И он явно надеется заняться с ней любовью. И ни одной души вокруг…

Если бы мои друзья видели меня…

Она украдкой взглянула на него — он с любопытством рассматривал ее. Он что, издевается над ней? Сара замерла.

— После долгих лет, прожитых в Англии, я привык начинать трапезу с тоста, — пояснил он, поднимая стаканчик с содовой. — За вас! За ваш первый воздушный рейс! Будьте здоровы!

Они легонько чокнулись!

— Будьте здоровы! — отозвалась она. — И за мой второй рейс!

— Ваш обморок при посадке немало озадачил меня. Хорошо еще, что рядом со мной вам нечего бояться. Другой бы мужчина, не обладающий моей силой воли, непременно воспользовался бы вашей слабостью. — В его глазах промелькнула озорная искра.

— Спасибо, что позаботились обо мне. — Сара покраснела. Она совершенно не помнила, как хлопнулась в обморок и очутилась в объятиях Элана.

Он продолжал смотреть на нее темными как ночь глазами.

— Не скрою, я хлопотал над вами с превеликим удовольствием. — Его хриплый голос пробрал ее до глубины души, а мысли тотчас потекли в непристойном направлении.

Она откусила кусочек стейка, стараясь не думать о том, что могло произойти: вот он склоняется над нею, его губы находятся всего лишь в нескольких миллиметрах от ее губ, а его руки расстегивают ее блузку…

Нет, ее блузка не была расстегнута.

Размечталась! Вернись на землю, Сара! Никто тебя и пальцем не тронет!

Казалось, что Элана совершенно не заботили мысли об их довольно богатой событиями поездке, поскольку он был всецело поглощен стейком. Сара с улыбкой наблюдала за ним, не спеша потягивая напиток.

Наконец он заметил это.

— Что такое? — Глаза его смеялись.

— Ничего.

— Ерунда. Я же вижу. Что вас так позабавило?

— Я никогда не видела, чтобы кто-нибудь ел с таким аппетитом, как вы.

— Мы же не завтракали.

— Да, действительно… не завтракали.

Хотя она даже не заметила этого. Она не могла думать о еде, когда рядом находился Элан.

Он приподнялся, оказавшись в опасной близости от Сары, и протянул руку, чтобы подложить в костер несколько палочек мескитового дерева. Большой, сильный, опасный… Будто готовый к прыжку тигр.

Дыхание ее участилось. И она ничего не могла с собой поделать.

Элан подул на огонь, и палочки вспыхнули с новой силой.

— Вы выросли в пустыне?

— Да.

— И, наверное, скучаете по своей стране?

— Изредка.

— Почему?

— Я слишком давно живу здесь. Когда мне исполнился двадцать один год, я навсегда оставил Оман при обстоятельствах, которые убили во мне желание вернуться туда. — Он пристально смотрел на яркий огонь, и его тихий голос смешивался со звуками потрескивающего костра. — Я привык к жизни изгнанника.

— И вы не тоскуете по семье?

— Мои родители умерли.

Сара не стала расспрашивать подробности. Это не ее дело.

— У вас есть родные? — Она не могла представить себе, как можно жить без близких.

— У меня два брата. — Элан отвел взгляд от костра.

От прозвучавшей в его голосе печали у нее сдавило сердце.

— Как их зовут? Они по-прежнему в Омане? — Ей хотелось знать о нем как можно больше.

Но, увидев в его глазах, освещенных пламенем костра, удивление, Сара поняла, что ее простые вопросы он воспринял как посягательство на его личную жизнь. Нельзя нарушать границы дозволенного. Тем более что это небезопасно.

С минуту Элан молча и неотрывно смотрел на нее. И удивительно — он показался ей ранимым и уязвимым.

— Моего младшего брата зовут Квазар. Он нью-йоркский банкир. — Улыбка заиграла на его губах, затем выражение лица вновь сделалось серьезным. — Я был бы не прочь видеться с ним почаще, но мы оба занятые люди.

Он наклонился, чтобы подложить палочек в костер, и опять оказался от нее так близко, что она могла чувствовать его запах — пьянящую смесь мускусного мужского аромата и дорогого одеколона.

Еще немного, и… Но Элан смилостивился над ней и подался назад.

— А мой старший брат Салим занял место отца, когда тот умер.

— И возглавил семейный бизнес?

— Да. — Элан вытер рот рукой и оглянулся в темноту. — Хотя я подозреваю, что он предпочел бы тоже остаться в Америке. Он приезжал сюда учиться в колледже. Но у него слишком развито чувство долга, чтобы уклониться от своих обязанностей. Он замечательный человек и тоже очень занятой.

Элан опять наклонился к костру и подул на огонь. Его профиль четко обрисовался в ярких оранжевых искрах, возносящихся в темное небо.

Сара невольно залюбовалась им.

Перестань! Это твой босс! — в который раз приказала она себе.

— Нужно много времени, чтобы привыкнуть жить вдали от семьи. — Ее голос сорвался. — Прошел всего лишь месяц с тех пор, как… — Она прикусила губу, чтобы не заплакать.

Сегодня у нее выдался очень тяжелый день.

— Раньше вы никогда не покидали свой дом?

Она кивнула. Слезы блеснули в ее глазах.

— Когда ребенком уехал из дома, я плакал каждую ночь в течение долгого времени, — мягко произнес он. — Чувствовал себя страницей, вырванной из книги. Вокруг меня был лишь хаос из бессвязных слов и образов, которые не имели смысла. Понимаете, в моей стране семья— это нечто единое. Чтобы отделиться от родных людей и обычаев, мне понадобились годы, и я не преувеличу, если скажу, что это едва не погубило меня.

— О! Я даже не могу вообразить, как вам было трудно. У меня, по крайней мере, был выбор. Я уехала из дома, потому что сама пожелала этого.

— Понимаю. — Его низкий голос обволакивал ее, словно дым костра, и согревал. — Я тоже сам сделал свой выбор, будучи уже взрослым, когда во второй раз оставил родину, чтобы обосноваться в Америке. В некоторой степени это даже тяжелее — некого винить, кроме самого себя. — Он снова посмотрел на огонь. Мерцающие языки пламени танцевали в воздухе. — Но любые раны, даже нанесенные самому себе, со временем зарубцовываются.