Шли то в гору, то с горы уже по совсем нехоженым местам. Наташа паниковала, как же они найдут дорогу назад, но мужчины только смеялись. Наверно, для них такие прогулки были обычным делом. Макс успокаивал ее, говорил, что Андрей потрясающе ориентируется на местности, но девушка не верила. Юра предположил, что она просто устала, и на первой же освещенной уже предвечерним солнцем поляне компания сделала привал.

Так и валялись здесь еще несколько часов. Пили вино (а Наташа — свою любимую воду из крана, заготовленную еще в городе), играли в карты, обсуждали все, что приходило в голову. Девушка вдруг осознала, что эти мужчины никогда не надоедают друг другу, как бы интенсивно ни общались. Каждый из них относится с уважением к любому мнению своих друзей; даже когда возникает спор, стараются не выяснять «истину» до конца, чтобы никто не ощутил себя проигравшим. Ведь победа в споре — вещь несуществующая. Каждый все равно останется при своем мнении, а если ты докажешь человеку, что он не прав, то просто настроишь его против себя. А, следовательно, проиграешь сам.

Беспокойство снова овладело Наташей: время близилось к вечеру, скоро начнет темнеть… Каждые десять минут она предлагала пойти назад, но Андрей объявил, что назад они вообще не пойдут! Охранник сказал, что они находятся сейчас на той скале, которую видно с турбазы, просто они обошли ее с другой стороны. Утверждал, что узнаёт эту гору по очертаниям. Предупредил, что спустятся с этой стороны к речке — а там до турбазы рукой подать.

Максим взял Наташу за руку и повел в гору. Если Андрей прав, то со скалы должен быть виден их туристический островок с россыпью маленьких деревянных домиков. Глядя им вслед, Юра улыбнулся:

— Хорошая пара!

Оба в синих джинсах, с голыми спинами… Только у Наташи черная завязка от купальника и кончики волос, не уместившиеся в пучок. Оба такие стройные, ни капельки не сутулые (Юрик даже сам незаметно для себя выпрямил плечи).

— Я когда только с Натальей познакомился год назад, — признался Андрей, — как увидел их стоящих рядом друг с другом, сразу понял, что между ними что-то будет. Макс что-то ей там про физику сказал, но с таким взглядом, как будто делал ей комплимент…

— Да, — рассмеялся Юрик, — это на него похоже!

Хотя еще было довольно светло, но солнце уже скрылось за вершинами гор. Андрей, действительно, не ошибся. Земля под ногами резко закончилась, а глубоко внизу, в широком ущелье, уютно разместилась крохотная турбаза. Напротив тоже были горы, но не такие высокие, как та, на которой они стоят; хотя, возможно, это просто обман зрения. Пушистые вершины — те, что поближе, и острые — вдалеке — четко вырисовывались на фоне сиренево-голубого предзакатного неба. В самом сердце гор справа был различим костер: тоненькая струйка дыма проворно взбиралась вверх. Неужели там, в такой глуши, кто-то есть?!

Высота завораживала до головокружения — чтобы не упасть, Наташа прислонилась к стволу причудливой формы дерева, но отойти от края обрыва отказывалась, невзирая на все уговоры Максима. Наоборот, держась за ветку, переклонилась вниз — посмотреть, как выглядит скала с той стороны. Тогда парень просто оттащил ее оттуда, отругал и грубо усадил на землю:

— Еще раз туда полезешь — возвращаться будешь одна!

Она как маленький ребенок, честное слово! Сел рядом с ней, обнял за плечи.

— Обиделась?

Девушка грустно кивнула:

— Я только хотела посмотреть, как мы будем спускаться, здесь ведь так круто!

— Не беспокойся, усложнять задачу мы себе не станем! — заверил Макс. — Обойдем этот обрыв и найдем дорогу попроще. Например, вот эту.

Он кивнул влево. Наташа только сейчас заметила вполне основательную тропу с давно вытоптанной землей…

Темнело. В этой лесной тишине сквозь редкие голоса птиц и шорохи веток был едва различим говор оставшихся чуть ниже друзей. С каждой минутой становились все более заметны звезды. Наташа уже поняла, что возвращаться в домики им придется по темноте, и беспокойство сменилось смирением. Они вдвоем лежали на траве, смотрели в небо и болтали о психологии, о школе, о происхождении фамилии Веллер.

Во время войны в 1943 году бабушка Максима, тогда еще семнадцатилетняя девчонка, осталась сиротой. Об отце не было известий, скорее всего, он погиб; мать тяжело заболела и вскоре умерла, а брат вернулся из плена только спустя четыре года. А тогда юная Настя осталась на хозяйстве в одиночку. Хозяйством это, правда, было трудно назвать: так, хата в Волгоградской области, крохотный огородик и корова. Однажды на деревню нахлынул небольшой отряд немцев: грабили дома, забирали еду, убивали непослушных жителей… Через несколько дней стали ходить слухи, что четверо немецких солдат откололись от «коллектива» и бродят по окрестностям. Троих из них жителям удалось убить.

Четвертого Настя совершенно случайно обнаружила однажды вечером в своей хате — раненого. Немец угрожал ей оружием и чего-то требовал на своем языке. Настя не понимала. Перевязала ему раны, немножко накормила, и тот стал с ней более вежлив. Она не рассказала о нем соседям: он был совершенно слаб, и она его не боялась. Уходя из дома, замыкала его в подвале, чтобы случайно никто не увидел. Так немец и жил у Насти, носа не высовывая на улицу и угрожая ей винтовкой, в которой не было патронов (спустя несколько месяцев Настя проверила, пока он спал). Потом, наверно, в благодарность за ее заботу, стал помогать ей по дому… Они подружились, немного выучили языки друг друга. Они жили вместе одиннадцать месяцев, почти год…

— Бабушка говорила, он был очень красив: молодой, высокий, голубоглазый блондин. И был очень нежен с ней, когда насиловал.

Макс улыбнулся, искоса глянув на Наташу.

…Настя была на шестом месяце беременности, когда вернулась с работы в поле и обнаружила на залитом кровью полу немца, изрезанного на куски… Это соседи заподозрили неладное, когда у девушки, живущей в одиночестве, стал расти живот притом, что в деревне из мужчин остались только старики и мальчишки.

Сынишку назвала Витей, но фамилию и отчество дала ему немецкие. Слишком любила своего Карла Веллера.

— Значит, твой отец — Виктор Карлович?

Максим кивнул.

— Но ты не совсем блондин, хотя, как и твой дедушка, голубоглазый и красивый…

Вдруг надолго засмотрелась на него, как будто то, что он красивый, заметила только сейчас. Переползла на грудь любимого — лежать голой кожей на траве становилось холодно. Неожиданно спросила его:

— Почему ты не хочешь заниматься со мной сексом? Ты говоришь, что не хочешь меня насиловать, но твоей бабушке же понравилось, когда ее насиловал любимый человек. Я думаю, мне тоже понравится.

— Моей бабушке было СЕМНАДЦАТЬ! А ты еще к этому не готова, — спокойно объяснил парень.

— А откуда ты можешь это знать? — не сдавалась Наташка.

— Просто ты начинаешь нервничать, когда, например, моя рука оказывается близко к твоей груди.

Он был стопроцентно прав. Но природное упрямство не позволяло девушке сдаваться:

— А, может, это от желания?!

— Поверь, я различаю, где желание, а где страх! — возразил Макс.

Да, нашла, кого обманывать! Просто она очень старается доказать ему, что уже взрослая. А надо ли вообще что-то доказывать? Максим ведь все равно с ней; к тому же, любит ее абсолютно точно не за секс.

— Малышка, доверься мне. Не торопись. Иначе тебе не понравится, будет больно и все такое. А я этого не хочу.

— А разве ты не сможешь сделать так, чтобы мне было приятно?

— Я могу только попытаться сделать так, чтобы тебе не было неприятно. Спорить с тобой не буду, возможно, ты вообще не почувствуешь никакой боли — у каждой девушки свои физиологические особенности. Но вот что будет у тебя в душе твориться — зависит как раз от твоей готовности к таким отношениям.

Смотрел в черное звездное небо, обнимая тельце, распростертое у него на груди, и удивлялся самому себе. Еще несколько месяцев назад он боялся, что скоро захочет расстаться с ней, а сейчас влюблен, как пацан, как подросток — на всю жизнь. И готов ждать ее столько, сколько потребуется.