— Хлеб, — очень тихо, смущаясь, почти шепотом ответила она.

Ей одиннадцать. К ней в комнату залетела большая бабочка, и Наташа убежала от нее на кухню…

А сейчас ей пятнадцать… Впервые в жизни сдает экзамены, в том числе и физику. За покрытым скатертью учительским столом сидят Максим Викторович и директор. На столе разложены маленькие картонки с номерами билетов — разумеется, перевернутые.

— В каждом билете два теоретических вопроса и одна задача, — объясняет учитель. — Подходите по одному, тянете билет и садитесь решать задачу. Потом подходите ко мне с задачей. Если правильно — идете думать над теоретическими вопросами. Если задача не решена — тоже идете. Но на сей раз домой — готовиться к пересдаче экзамена. Все понятно? Приоритет у задачи. Прошу к столу за билетами.

Все сидят, не шелохнувшись. Волнуются.

— Ну, давайте, давайте! — успокаивает директор. — Не дрожите. Это не страшно.

А школьники, похоже, страшатся именно его, директора.

— Наталья, — Максим Викторович устало взглянул на нее, — может, ты рискнешь быть первой? А то все боятся…

Наташа послушно вылезла из-за своей парты, подошла к учительскому столу.

— Вы думаете, я не боюсь? — улыбнулась Максиму Викторовичу.

— Тяни билет! — ответил он на это.

— Подскажете, какой полегче? — спросила она смело.

— Ты со всеми справишься!

Наташа выбрала картонку, учитель выдал ей задачу и чистый лист формата А4. Наташа села решать, но после нее за билетом никто не пошел.

— Ребята, если вы меня так боитесь, — протянул директор, — как же вы сдавать экзамен собираетесь, когда придут завуч и ваш классный руководитель? Может, пока их нет, мы с Максимом Викторовичем успели бы вам помочь с задачами…

И тут бедолаг как прорвало, даже чуть не поссорились, кто за кем в очереди.

А после физики останется только немецкий язык, сдавать который она будет одна. Стоп. Это все тоже уже в прошлом…

Наташа проснулась. Где-то в районе желудка почувствовала странно-неприятное ощущение. И еще очень хотелось плакать.

Наташа села в кровати: заснуть больше не смогла.

За стеной, в соседней комнате проснулся Максим.

Ночью эта комната кажется большой. Может, потому, что открыты широкие окна? Лето в этом году кошмарно душное, без спасительных осадков. Часы в темноте девушка не увидела, подошла к окну. Максим говорил, что пошел работать учителем только ради квартиры. И вот она — в новостройке на одной из возвышенностей города. Днем вид отсюда великолепный, но сейчас там, на улице, нельзя разглядеть ничего. Свет не горит ни в одном из множества окон, поэтому Наташа их не видит. Значит, сейчас около трех или четырех часов ночи. Вернулась в постель.

Максим тихо открыл дверь в их «девчачью» комнату, и от этого Наташа вздрогнула.

— Извини, зайчик, я не хотел тебя напугать. Мне просто показалось, что ты не спишь, — сказал он вполголоса.

— Я, наверное, тебя разбудила, когда ходила по комнате.

— В чем дело? — он прошел бесшумно и осторожно, стараясь не тревожить дочкин сон, и сел рядом со своей девушкой на кровать. — Рассказывай, что случилось на этот раз.

В темноте она его совсем не видела, почувствовала только горячую руку на своем холодном плече.

— Мне просто кое-что приснилось, я проснулась. Я иногда вижу во сне свое прошлое. Меня всегда это так пугает, что я просыпаюсь. Сейчас экзамены снились, а еще я была маленькой.

— Понятно. Это ночной кошмар! — усмехнулся Максим.

— Это были мои самые яркие впечатления. Мне было пять лет, я первый раз вытерпела физическую боль.

— Тебя били? — эту фразу Максим произнес совершенно серьезно.

— Нет, мне сверлили зуб, — Наташа слегка улыбнулась.

— Да, я бы тоже проснулся, если бы мне сверлили зуб…

— А потом меня чуть не утопил какой-то мужик. Потом меня послали в магазин за хлебом… Я так боялась кассиров…

— Это же издевательство над детьми! — в голосе Макса опять проснулись шутливые нотки.

— Я подумала, что у меня это с рождения.

— Что — это?

— Страх. Слабость.

— Слабость?! Ты что, шутишь? С твоим-то упрямством?

— Макс, я серьезно, — зашипела на него Наташа. — Знал бы ты меня тогда. Такое маленькое забитое существо, зовущее маму при любой опасности, будь то даже комар на носу.

— По-моему, сейчас от того существа не осталось и следа. Да и маму ты уже не зовешь…

— Маму не зову, — согласилась девушка. — Но если бы не ты, я запустила бы учебу, и, кто знает, что бы со мной было…

— Если бы не я, ты даже не подумала бы о том, чтобы запустить учебу! — логично возразил парень. — Ты зря думаешь, что сама ни на что не способна. Экзамены за тебя никто не сдавал на пятерки. Даже физику ты сдавала без моей помощи, ты помнишь? Мы всем помогали, кроме тебя. Ты не сломалась, взяла себя в руки и со всем справилась — сама. Хотя в последнее время многое пережила: разочарования в подругах, ссоры с мамой, этот переезд… Я же вижу, что ты тоскуешь по дому. Еще и я тебе нервы мотаю постоянно… Детка, — это слово резануло Наташу по ушам и десятком тонких иголочек вонзилось в самое сердце. Так ее называл Карен, — детка, ты умничка!

Наташа повернула голову в ту сторону, где находился Максим, но в темноте не увидела его.

Они несколько секунд молчали, наконец, Наташа по-прежнему шепотом задала вопрос, который возник у нее уже давно. Атмосфера тихого ночного спокойствия явно подталкивала на доверительный разговор.

— Макс, а как так получилось, что твоя дочь живет с тобой, а не с матерью? И почему вы развелись?

Максиму не хотелось об этом говорить, но он понял, что рано или поздно ему не удастся избежать этого разговора.

— Видишь ли… Даша, Катюшкина мать, сейчас лечится в наркологическом диспансере. Точнее, я не знаю, лечится она, или как обычно, просто проводит там время, чтобы не отбывать срок за все свои кражи, нападения…

— Она наркоманка?! Расскажи мне о ней, — попросила девушка, сама не зная, зачем ей это нужно.

— Что именно тебе рассказать?

— Все: как вы познакомились, как поженились, почему она стала наркоманкой… Нет, конечно, если не хочешь, не говори…

Наташа почувствовала, как с ее плеча соскользнула его рука. От этого стало холодно.

— Мне было двадцать, ей девятнадцать, — все же начал Макс. — Я вернулся со службы в армии, и мы чуть ли не на следующий день познакомились в кафе: она сидела за соседним столиком и не сводила с меня глаз. Ну я, понимаешь… два года без девушки… В общем, влюбился с первого взгляда. Мне показалось, что я ее знаю уже много лет. Я даже не успел придумать, как с ней познакомиться — она меня опередила. Выяснилось, что мы живем в соседних домах.

— Может быть, тебе именно поэтому и показалось, что ты ее давно знаешь?

— Да, скорее всего. Но тогда я решил, что это судьба упорно сводит нас вместе. Кстати, возможно, ты тоже ее видела. Блондинка такая высокая, из тридцать шестого дома.

— Да я и своих-то соседей иногда не узнаю. И что же дальше?

— Мы два года встречались, поженились, стали жить у ее родителей, у нас родилась Катюня… А потом Дарья стала обижаться по мелочам, мы ссорились… Она то хохотала просто так, то готова была убить того, кто рядом… Я знал, что она принимает наркотики: еще до знакомства со мной она покуривала травку, потом это зашло дальше, родители шприц у нее нашли с коричневой жидкостью. У нее и приятели соответствующие были. Но Дашка каждый раз клялась, что бросит. И я верил, что она сделает это ради меня или хотя бы ради ребенка. Но однажды так совпало… Она чуть не придушила подушкой Катюху (при этих словах Наташа вздрогнула) за то, что на нее уходит много денег. Ей самой деньги нужны были. На наркоту. Так нужны были, что и я получил вазой по лицу за то, что не дал. Тогда я забрал малышку и сбежал. Наше с дочкой здоровье важней. Потом подал заявление на развод и на лишение ее родительских прав на всякий случай. Время от времени привожу Катьку к Дашкиным родителям: это же их внучка, они ее обожают. Но Катька даже не понимает, что это бабушка с дедушкой: для нее это просто знакомые дядя и тетя, которые угощают ее чем-нибудь вкусненьким. А Дашку родители домой не пускают: она ворует у них все подряд, чтобы продать потом…