Через пять дней, когда он уехал, валькирия провожала его с облегчением и уж, конечно, без слез на глазах. Природный шарм, осознание своей красоты и умение ее использовать мирилось в Алине с абсолютно железной волей и таким же характером, ведь выросла она в окружении мужчин. По меркам валькирии черное было черным, белое – белым, а посередине не существовало ничего. Брать, стремится, побеждать. Это несоответствие добивало всех ее мужчин, и только с Гармоном она становилась иной. Какая-то хрупкая нежность наполняла все ее существо, когда он был рядом. Она вообще удивлялась своему такому странному поведению и чувствам, бушующим в груди. Безжалостный огонь, век от века зажигающий души, поселился, казалось бы, не в тех сердцах. Им не суждено было быть вместе по всем канонам этого мира,…но…так ли нерушимы были эти каноны?

Словом, когда он уехал, Алина не ждала его вновь. Но когда рана зажила окончательно, Гармон как-то сразу понял, что пусто в душе без ее лукавой улыбки, рыжих волос и прохладных пальцев. Расстояние между городом и монастырем не останавило юношу и уже через неделю он снова оказался у знакомых стен обители.

Проскакав не меняя лошади всю дорогу, Гармон завел ее в конюшню в монастыре, отряхивал сапоги и, вдруг словно что-то почувствовав, поднял глаза и, как ни странно, сразу же наткнулся взглядом на валькирию.У стойла, поглаживая коня по крупу, сидела на невысокой деревянной перегородке Алина и смотрела на него сверху вниз. Когда он зашел внутрь, то сначала не заметил ее за головой коня, а через секунду девушка предстала перед ним во всей своей красе. Гармон смутился, не зная, что сказать - вид у нее был не из лучших, взгляд хмурый и неприветливый, кажется, воительница не очень-то обрадовалась его появлению.

-Зачем ты снова приехал? – даже не поздаровавшись, холодно поинтересовалась она.

-К тебе… - он медленно поднялся, закончив, наконец, счищать песок со своих сапог. На щеке сияла свежая ссадина, да и сам он был весь какой-то взьерошенный и колючий словно ежик. Он явно не ожидал такого приема, хотя и сам не мог назвать ни одной разумной причины, которая оправдала бы его приезд. Тем временем валькирия увидела синяк и спрыгнула со стенки, всплестнув руками, словно забыв о своей негостеприимности.

- Да что ж это такое, Всемогущие Боги! Как опять – то угораздило? Тебя что совсем не учили драться?

-Меня?! – он был рад сменить тему. – Да что ты говоришь? Между прочим, сегодня я бился в боевом кругу с четырмя тяжеловооруженными ратниками.

-Да – да, - понимающе закивала она, - И наверное, у вас был еще и судья со зрителями. А в боевом кругу – это где?

Гармон никак понять, говорит девушка серьезно или издевается.

-Где, где… на ристалище. – недовольно произнес он, обидевшись. Что он маленький что – ли, такое ощущение, что она воспринимает его как ребенка. Ему стало неприятно, и он пожалел, что вообще сюда приехал, но было уже поздно. – И не судья, а церемонемейстер…

-Ну, конечно, и все, что полагается благородным воинам. Я смотрю, не слишком выручило тебя твое умение?

-Все было слишком быстро и неожиданно, - пытался оправдаться он, имея в виду случай на пляже, когда он еле остался жив.

-А в бою, ты думаешь, как происходит?

Гармон в недоумении посмотрел на нее и не ответил.

-Хорошо, покажи мне какой-нибудь прием. Просто так. – явно что-то задумав, попросила она, и без звука вытащив меч из ножен, кинула ему. Он подхватил его на лету, на что валькирия только одобрительно хмыкнула. Размяв суставы после длинной поездки и несколькочасового сидения, Гармон движениями, оточеными за долгие годы рыцарских тренировок, продемонстрировал длинный вход. Он старался не задеть стен конюшни, и от этого, может быть, получилось немного неуклюже. Валькирия смотрела на него, не слезая со своего места:

-Неплохо. А предварительные движения зачем? Думаешь, тебе дадут в битве разминаться?

- Я был тогда не готов, - запальчиво повторил он.

-Результат налицо или даже на лице.- ехидно прокоментировала она, спрыгнула со стенки и вдруг поднырнула под его правую руку. Меч как-то, после легкого выкрута оказался в руке у нее, причем острие молниеносно приблизилось к кадыку Гармона на угрожающее расстояние, остановивишись в нескольких миллиметрах. Он судорожно сглотнул.

-Опять не готов?

-Это вообще ни в какие ворота не лезет. Ты без предупреждения кидаешься на меня как кошка и выхватываешь оружие. – возмущенно воскликнул он, не отводя взгляда от лезвия меча.

-Ну, так не готов, да?

-Ну да… - нехотя согласился он.

-Так вот, если уж ты считаешь себя бойцом, а не просто выполняющим предписания на ристалище, ты всегда должен быть готов к бою, иначе долго не протянешь. Хотя конечно, телохранитель – тоже выход, не так ли?

-Нет. Не так. – он замялся. – Научишь меня?

Валькирия уже направилась к выходу и наполпути обернулась:

-Чему?

- Я хочу быть воином.

Алина внимательно посмотрела на него, словно ища какой то подвох, и улыбнулась:

-А вот это, сударь, будет зависить от вашего поведения.

День езды и запутанная лесная тропа мгновенно забывались, чуть только Гармон слышал легкую поступь ее коня, когда Алина выезжала навстречу. Души, руки, дни и ночи сливаясь в едином порыве. Им никогда не бывало скучно, и наслаждались они каждым мигом проведенным вместе, словно предчувствуя скорую разлуку. Валькирия стала учить его искусству поединка, он рассказывал ей рецепты своего рода. Дополняя друг друга во всем, особенно в постели, когда один чувствует и продолжает каждое следующее движение другого, они нашли свое счастье.

Ссоры лишь дарили радость примирения, он рвал ей черные лилии, растущие в ручье неподалеку, она писала для него стихи, и все шло своим чередом. Виделись они вдали от замка, поэтому никто из двора долгое время не подозревал, куда исчезает наследник - все давно привыкли к его фанабериям. Так продолжалось полгода.

Полгода запретного.

Первой забила тревогу мать Гармона, недаром она была ведьмой. Мудрая женщина, сведущая в магическом деле и возглавляющая уже много лет орден Солнечного Света, она не делала ставки на собственного сына. Испокон веков было известно, что наследная власть и право королевского трона передавались только по женской линии. Она с самого начала знала, что у Гармона родиться дочь, и этот ребенок слишком много значил в теперешней борьбе за власть. Катарину абсолютно не интересовали чувства сына и внезапное его увлечение какой-то валькирией: ребенок должен родиться законнорожденным, а для этого Гармону нужно было жениться на его матери. Тогда-то и настало время для серьезной беседы, ведь до родов оставалось меньше двух недель, а сын и слышать ничего не хотел ни о женитьбе, ни о Гелле, в принципе. Катарина недаром так легко управлялась и с собственным мужем, и властью в ордене, она знала и все слабые места собственного отпрыска.

В ярости, хлопнув дверью, так, что она чуть не слетела с петель, Гармон пронесся мимо стражников на входе и почти кубарем слетел с лестницы. Он был в бешенстве. Первый раз в жизни наследного графа заставляли сделать что-то против воли. Фраза - « ты сам вырос как без отца, неужели ты желаешь этого своему ребенку?» ранила в самое сердце. Все детство он ощущал его отсутствие. И это так терзало чуткое сердце ребенка, который так хотел похвастаться своими нехитрыми успехами, получить поцелуй на ночь, выучить новый прием в драке, да и просто повисеть на шее у отца, что теперь уже взрослым он ни за что не смог бы заставить пройти через это свое собственное дитя. Но и мысль о любимой не давала Гармону покоя.

Думать надо было раньше… Надо было, но ведь молодой человек не знал тогда, что встретит ту единственную, ту, с которой хотел прожить всю жизнь, ту, с которой счастье было посыпаться по утрам, ту, которая пожертвовала бы всем ради него. Алина словно открывала ему то, что он искал в жизни. Юноша искренне считал чудом то, что встретил, наконец, свою половинку и не понимал, почему теперь должен был ее оставить. Но наследник графства Тэпра навсегда был связан кровными обязательствами с этого момента.