Так кончается этот очерк, эта маленькая исповедь в конце жизни.

Да только ли Аксаков!.. А Фабр? Жан-Анри Фабр, великий естествоиспытатель, который был сначала только сельским учителем, но вот увлекся наблюдениями за крошечными шестиногими жителями пустыря под названием Гармас (теперь это знаменитый на весь мир микрозаповедник!), проявив к ним воистину детский, в лучшем смысле этого слова, интерес! И что же? Теперь, в представлении всего человечества, Фабр — «отец энтомологии», автор десяти томов «Энтомологических воспоминаний», счастливец, проживший интереснейшую, насыщенную событиями и открытиями жизнь…

Так может быть, здесь и кроется, вернее, открывается нам разгадка? В детстве, в юности нашей. Не случайно же в зрелом, в преклонном возрасте мы так часто возвращаемся своими воспоминаниями именно к тем периодам своей жизни, когда жили мы, отдаваясь своей увлеченности без остатка и бескорыстно.

Увлеченность! Вот она, разгадка, вот один из тех ключиков. Он есть у людей, сохранивших верность своим детским и юношеским мечтам, у тех, кто не отгородился от живой, разноцветной действительности и во взрослой жизни своей так и не расстался с ощущениями той давней поры, когда живет человек в ожидании постоянных открытий.

Конечно, для меня дело было не только в бабочке. Аполлон незаметно и постепенно стал символом красоты, символом прекрасного вообще, хотя я и не понял этого сразу. И еще я знал, что бабочка Аполлон охраняется почти во всем мире, а в Европе, например, близка к исчезновению.

Правда, в самом начале своего увлечения я не думал о том, сколь серьезна проблема, нависшая над человечеством. Какая там гибель природы, если даже в маленьком городском дворе — целые «джунгли»! А уж за городом на какой-нибудь лесной полянке жизнь и вовсе кипит! Жуки, бабочки, пауки, муравьи, стрекозы, комары, мухи, тли, клопы… Да мало ли! А цветов и трав сколько? Растений на Земле сейчас около полумиллиона видов, пауков — тридцать тысяч, а насекомых больше, чем всех животных и растений, вместе взятых, — от полутора до нескольких миллионов видов!

Но так оптимистически я был настроен лишь в самом начале. Увы, на моих глазах в короткое время свершались заметные изменения. Наш двор был заасфальтирован почти весь, застраивались домами сказочные полянки в пригородном лесу, все меньше бабочек встречалось в моих путешествиях, меньше пауков, жуков. Что ж говорить об Аполлоне — я и махаона-то под Москвой не встречал ни разу, хотя когда-то рисунок этой бабочки украшал собой обложку книги, посвященной борьбе с насекомыми, вредителями сельского хозяйства… Да что там махаон! Траурницу, такую распространенную когда-то траурницу, я встречал все реже и реже. И жук-олень, рогатый сказочный жук, которого мы ловили, помнится, в ближайших окрестностях пионерского лагеря, вообще исчез из лесов средней полосы России почти повсеместно…

В 1976 году в Ереване состоялся конгресс, посвященный охране насекомых. Подумать только — охране! А ведь еще недавно мы только и слышали: насекомые — наши враги! В новом издании Красной книги СССР более 200 видов беспозвоночных, главным образом насекомых, одних только бабочек — 104 вида! «Две трети бабочек Европы близки к исчезновению, — говорил в своем выступлении профессор, доктор наук А. В. Яблоков в Центральном Доме литераторов. — Каждую минуту (!) на земном шаре исчезает несколько десятков гектаров леса… К концу столетия будет уничтожено две трети всех тропических лесов планеты… Ежедневно (!) прекращает свое существование один вид животных, главным образом насекомых…» Отравляются реки, озера, даже моря. Воздух, которым мы дышим, уже далеко не так чист, как раньше. И все меньше и меньше в нем кислорода… А человечество все растет. Индустриализация, урбанизация убыстряют темпы. Если так пойдет дальше, то… Что же будет?

Конечно, уже то хорошо, что мы осознали. Забили тревогу. Честно, так сказать, взглянули в лицо. И верим, конечно, что разум восторжествует. Потому что это в наших силах. Но благих пожеланий мало, мало осознания и тревоги. Надо еще и что-то делать Но что?

Знаменательным стало заседание Верховного Совета СССР в 1980 году, когда был принят Закон «Об охране и использовании животного мира», в котором предусматривается сохранение всего видового многообразия животных в состоянии естественной свободы. Важно то, что в Законе нет деления животных на «полезные» и «вредные», потому что в сущности каждое живое существо полезно, каждое имеет право на жизнь.

А что же лично я могу сделать для охраны природы? Ведь я-то не мыслю свою жизнь без постоянного общения с миром, который все сущее на Земле породил.

И я подумал: вот если бы удалось рассказать людям не только о больших, но и о маленьких существах! Тех самых, с которыми я познакомился благодаря своему счастливому увлечению. Вот если бы удалось показать, как прекрасен наш мир, как достоин он уважения, как интересно и полезно наблюдать и изучать его, как необходимо беречь!

Мне не раз доводилось уже выступать с показом цветных слайдов и рассказывать о своих захватывающих путешествиях в «джунглях во дворе». И каждый раз удивляла и радовала реакция слушателей и зрителей, среди которых бывали люди самых разных профессий и возрастов — от учеников начальных классов школы до пенсионеров. Никогда не забуду своего первого выступления. Это было на БАМе, в поселке Беркакит. Собрались люди в спецовках — пришли сразу после рабочего дня, усталые, — однако надо было видеть, с каким неподдельным интересом вглядывались они в изображения цветов, бабочек, гусениц, жуков, пауков, как восхищались сверкающими на листьях каплями росы… Казалось бы, это так далеко от их повседневных забот, от трудовой жизни. Но когда кончилась кассета с тридцатью шестью слайдами и понадобилось время, чтобы перезарядить ее, аудитория единодушно согласилась ждать. Мы сделали перерыв, и никто во время перерыва не ушел! Потом те же слайды я показывал на встрече с рабочими и служащими комбината Якутуглестрой в знаменитом Нерюнгри, центре Южно-Якутского территориально-производственного комплекса, — и опять тот же неподдельный, радующий меня интерес. Значит, не угасла в людях любовь к природе! И иногда достаточно лишь пробудить это изначальное чувство, поддержать, подсказать, чтобы не считали его чем-то не слишком «взрослым», не очень серьезным…

Для меня бабочка Аполлон стала символом. Причем не только символом красоты и путешествий, связанных с поиском. Аполлон, этот охраняемый представитель беззащитной, хрупкой, находящейся под угрозой природы, стал еще и символом бережности, уважения человека. Уважения именно к красоте, потому что нет от этих бабочек практической пользы для сельского хозяйства. От них польза другая, и, как мне теперь кажется, гораздо большая…

Сначала я собрался съездить с экспедицией в Киргизию, в окрестности озера Иссык-Куль. Там горы, а значит, и Аполлоны могут быть. Но экспедиция не состоялась.

Тогда я уже самостоятельно выехал на Кавказ, в район Теберды. Там Аполлоны определенно есть, но, когда я приехал, они уже отлетали.

Потом, года через два, от своего знакомого Дмитрия Викторовича Панфилова, ученого-энтомолога и географа, я узнал, что Аполлоны остались не так далеко от Москвы — на берегах Оки, у границы Приокско-Террасного заповедника. Неужели? Так близко…

Но радость моя была преждевременной. Аполлоны действительно летали в окрестностях деревни Лужки, но лишь до тех пор, пока существовали там луга, поросшие очитком, «заячьей капустой», которой кормятся гусеницы этой солнечной бабочки. Луга примыкали непосредственно к территории заповедника и как будто бы охранялись. Но однажды то ли по чьей-то халатности, по близорукому ли расчету, который видит только ближайшую меркантильную выгоду, но не видит сквозь нее самой жизни, луга были выкошены, и единственная как будто бы оставшаяся в средней полосе России популяция Аполлона безвозвратно погибла. То, чего не сделали коллекционеры за много лет, сделал совхоз (или колхоз) буквально за один день. Современной техникой долго ли скосить несколько гектаров!