Его мать посмотрела через плечо, продолжая разбирать покупки. Она была невысокой женщиной, чуть выше пяти футов, с кожей оливкового цвета и огромным темпераментом, которым славились итальянские женщины.

— Я увидела, что у нас кончились сливки для кофе. Поэтому по-быстрому сходила в местный магазин. А потом по пути зашла в булочную и, взяла свежие булочки и хлеб. Кроме тебя больше никто не проснулся?

Дэниел натянул улыбку, подавляя облегченный вздох от того, что мама не заметила его подпольных действий, чтобы спрятать газету. Теперь ему осталось только решить, как извлечь позже газету из потайного места, прежде чем ее обнаружит его мама.

— Сабрина в душе. Она скоро спустится. Никого другого я пока еще не видел. Папа еще спит?

Его мама усмехнулась.

— Ты шутишь? Он уже сходил в бассейн. А прямо сейчас он в душе. — Она уложила разнообразие булочек и ломтики свежего хлеба в корзинку, схватила сливки для кофе и поставила все на стол. — На! Попробуй эти булочки.

— Спасибо, мам! Они выглядят аппетитно. — Только если бы он был голоден, но эта проклятая газетная статья испортила ему аппетит. Сейчас он мог только отпить еще немного своего кофе. Но даже оно казалось горьким этим утром, хотя это вовсе не вина его мамы. Она всегда варила превосходное кофе и настаивала на покупке только итальянских марок.

— Ты видел газету? — вдруг спросила она, выгибая шею и оглядываясь по кухне.

— Нет, а что? — Дэниел надеялся, что в его голосе неслышно фальши. Он не любил врать своей матери, но выхода у него не было. Самое главное, чтобы никто не прочитал сегодня газету, иначе все полетит в тартарары.

— Ее не оказалось на столике в фойе, когда я вернулась домой.

— Хмм. Я ничего не видел, когда спускался. Может быть, ты ее не заносила?

Она покачала головой.

— Нет, я уверенна, что занесла ее, когда уходила этим утром.

Он пожал плечами и потянулся за булочкой, чтобы занять свои руки и казаться расслабленным.

— Если ты собиралась уходить, зачем бы ты возвращалась в дом, чтобы положить газету на стол?

— Дэниел, я помню, что я делаю! Не говори так, словно у меня Альцгеймер!

Он наклонился к ней и поцеловал в щеку.

— Прости, мам. Я уверен, она найдется. Может быть, разносчик газеты пропустил наш дом. Ты же знаешь, какие сейчас подростки. Никакой ответственности.

Он мысленно попросил прощение за ложное обвинение у разносчика газеты, который не сделал ничего плохого, разве что доставил выпуск газеты «Нью-Йорк Таймс» которая ни в коем случае не должна была попасть на глаза членам семьи Дэниела.

Затем он разрезал булочку напополам и намазал масло.

— Спасибо, что приготовила завтрак для нас всех. Я знаю, у тебя много дел. Я очень ценю все, что ты делаешь для нас.

Лицо его мамы тут же озарилось.

— Это так волнительно планировать свадьбу!

— Я думаю, твоя мама хотела сказать утомительно, а не волнительно, — донесся голос Тима у двери, когда он вошел в кухню, позади него шла Холли.

— Ты еще даже ничего не сделал, Тим! — Холли закатила глаза и перекинула через плечо свою длинную прядь светлых волос.

— Я знаю, но я могу себе представить, и эта мысль утомляет меня. — Тим беззастенчиво засмеялся. Его старый друг, с которым они вместе учились в колледже Принстон, практически был ответственен за их знакомство с Сабриной. Другая половина ответственности ложилась на Холли, старая соседка Сабрины из Сан-Франциско. Вместе эти двое сговорились свести его и Сабрину на свидании вслепую. В конце концов, все сработало, хотя и не обошлось без трудностей.

Тим склонился над мамой Дэниела и поцеловал ее в щеку.

— Доброе утро, Раффаэла. Прости, что нам не удалось увидеться прошлой ночью, когда мы приехали.

Она прижала его в ответ, а затем встала, чтобы обнять Холли.

— В наши дни столько мороки с задержанными рейсами. По крайней мере, вы прилетели в Джон Кеннеди.

— Доброе утро, Раффаэла, — поприветствовала ее Холли и села за стол рядом с Тимом. — Ну, по крайней мере, мы добрались. — Она потянулась за кофейником и налила себе чашечку кофе. — А гостевая комната у вас просто шикарна. Я спала как младенец.

Радостная улыбка заиграла на лице его матери от комплимента Холли. Она всегда знала, как очаровать маму Дэниела. Холли была настоящей красавицей с сияющими голубыми глазами и могла заполучить любого мужчину, которого пожелает. Почему она тратила свою жизнь на эскорт-услуги — о чем не подозревали родители Дэниела — ему было не понятно. Разве ей не надоело спать с незнакомцами?

— О, спасибо, дорогая. А ты, Тим, ты хорошо спал?

— Я спал просто замечательно. А сейчас я мог бы съесть целую корову!

Его мама засмеялась.

— Как насчет свиньи? У меня есть сосиски и бекон, они греются в духовке.

— Идеально!

Когда его мама собралась встать со стула, то Тим положил руку на ее предплечье.

— Сиди, сиди. Я сам. Я прекрасно ориентируюсь в этом доме.

Как только Тим подошел к духовке и открыл ее, чтобы достать сковородку, в кухню вошли отец Дэниела и Сабрина. Его отец совсем не отличался от Дэниела, только сейчас его волосы приобрели седину. А вот его тело было все такое же скульптурное, как и в тридцать лет.

Через несколько минут все сидели за столом, завтракая и разговаривая. Сабрина сидела рядом с ним, и Дэниел смотрел на нее со стороны. Да, он сделает все возможное, чтобы у нее была сказочная свадьба. Несмотря ни на что.

Он потянулся к ней рукой, убирая прядь длинных темных волос за ее плечо. Сабрина повернулась, встретившись с ним взглядом.

— Что? — промурлыкала она.

— Ничего, детка. Просто не могу наглядеться на тебя, — ответил он так же тихо.

— Вы еще не на медовом месяце, — сказал Тим дразнящим голосом.

Холли ткнула Тима локтем в бок.

— Мне кажется, это мило. Если бы только всем девушкам повезло так же, как Сабрине.

Сабрина улыбнулась подруге.

— Спасибо, Холли.

— Итак, какие планы на сегодня? — спросил Тим, накладывая больше еды на свою тарелку.

Прежде чем кто-то смог ответить, отец Дэниела спросил:

— Дорогая, где газета? Ты ее не заносила?

Дэниел старался не съежиться. Он надеялся, что отец не заметит отсутствие газеты, так как разговор за завтраком был более оживленным, чем обычно, учитывая, что у них было два приезжих гостя.

— Я думала, что занесла ее, но, кажется, все мои дни смешались в кучу. Я не могу, нигде, найти ее.

— Ты проверяла на улице? — настаивал отец.

— Конечно, я проверяла на улице. Дважды, когда уходила в булочную и, когда вернулась обратно.

— Я думаю, что сегодня ее не принесли, — бросил Дэниел.

— Что ты имеешь в виду, что ее не принесли? Сорок с лишним лет мы живем здесь и эту газету всегда приносили.

— Вероятно, разносчик газет сбился. Возможно, он новенький, — предложил Дэниел.

— А почему вы просто не прочитаете газету на планшете? — спросил Тим, кивая в сторону прибора на столешнице.

Дэниелу хотелось громко зарычать. Иногда Тим был слишком полезным.

Его отец щелкнул пальцами и недоверчиво улыбнулся.

— Да. Я всегда забываю, что можно так сделать. Но знаешь, мне вроде как нравится держать в руках газету.

— Вы хотите сказать, вам нравится, когда ваши пальцы измазаны чернилами? Я читаю газету теперь только онлайн, а чтобы это сделать, нужно всего лишь подписаться на «Нью-Йорк Таймс». И к тому же это дешевле, чем бумажная версия, — заявил Тим.

Не желая продолжать этот разговор и давать Тиму больше возможностей убедить своего отца подписаться на онлайн газету, Дэниел натянул улыбку на лицо и сказал:

— Ну, в любом случае, я не думаю, что у кого-то здесь есть время, чтобы читать газету сегодня. У нас куча дел. Не так ли, детка? — Он улыбнулся Сабрине.

— Не напоминай! — вздохнула Сабрина. — Нам нужно встретиться с пианистом, чтобы, наконец, определиться с музыкой. А потом нам нужно отправиться к флористу. У нее готов экземпляр букета, который мы должны посмотреть.