Как они всем курсом, всем потоком в деревне целый месяц жили, да как перевлюблялись там все.

И так эти воспоминания раззадорили их, что этот из них, который управляющим банка стал, сказал, много-де отдал бы сейчас за то, чтобы вот так же выехать на картошку в колхоз с двумя десятками красивых девчонок-абитуриенток, и уж теперь, как тогда, жевать сопли бы не стал, всех бы перемял-перещупал…

Посмеялись они, похохотали приятели над этими воспоминаниями, похихикали, а проходимец этот, третий из них, возьми да и предложи:

– Нет ничего проще, чем риэлити-шоу учинить, и будет это шоу называться "Колхоз" или "Картошка"… Вы – банкиры, вы только денег дайте, а я готов для вас любую реальность смоделировать и вас в нее посадить для вашего удовольствия и реализации ваших несбывшихся мечтаний.

В общем, как теперь выражается мой внук, "забились" они…

Банкир по пьяному делу денег распорядился дать, тут же своему порученцу отзвонил, второй богач тоже пообещал денег перевести, и этот проходимец, который шестеркой у них всегда был, сказал своим богатым приятелям, что через два-де месяца оба будут в раю. …

История эта стала достоянием общественности после того, как три девушки из участниц подали на устроителей этого шоу в суд…

А было все так, если уж по порядку.

Некий господин зарегистрировал или купил фирму, в названии которой присутствовали слова "теле" и "медиа"… Что-то вроде "Космос-теле-медиа-бизнес" или "Теле-медиа-интертэймент-риэл"… В уставе предприятия значилось, что фирма может заниматься производством рекламной продукции, видеоклипов, рекламных роликов и даже фильмов и телепрограмм, и может продавать эти продукты телевидению, если то пожелает их купить…

Снял этот господин офис на Улице академика Королева неподалеку от Останкинской башни, все чин чином, и дал рекламные объявления: флаеры отпечатал, в газетках тиснул, компания-де "Теле-медиа" объявляет набор девушек и юношей для участия в снимающемся на телевидении риэлити-шоу "Картошка"…

Все по закону.

Комар носа не подточит.

Девушек набежало – пол-Москвы!

И половина Московской области в придачу.

Было из кого выбрать.

И выбрали.

Двадцать самых первоклассных красоток. Таких, что Голливуд, как мой внук выражается, отдыхает, этот самый Голливуд.

Выбрали, подписали контракты-договоры, по которым девушки за гонорары на все такое согласны, и поехали сниматься.

В колхоз.

Правда, колхоз найти получилось только в Белоруссии под Гомелем, но тем не менее…

На два месяца поехали – на весь август и сентябрь.

Сняли у колхозников сельский клуб, разместили в нем коечки, да телекамеры…

Ну, и господа наши хорошие торже приехали туда.

Банкир с президентом компании.

Им по сценарию отводилась роль этаких доцентов, руководителей трудового семестра, а ведущим телешоу и его режиссером был, сами понимаете, тот шустрый.

И сценарий этого, с позволения сказать, риэлити-шоу был придуман таким образом, что главной и тайной целью каждой из девушек было обольстить одного из руководителей практики, одного из доцентов.

А хитроумность сценария была тоже в том, что сами дяденьки доценты этого как бы и не знали… Понимаете? С них потом как бы и взятки гладки!

В общем, юношеские фантазии, хоть и недешево обошлись, но реализовались там в этом колхозе полностью и даже с лихвой. Всех девчонок эти банкир с президентом перемяли.

– А нельзя было попроще? – спросил Баринов.

Самолет уже взлетел и висел теперь высоко над облаками, ярко отсвечивая бликом низкого зимнего солнца на гладком своем крыле.

– Попроще? – переспросил бывший прокурор. – В смысле просто согнать в гостиничный номер или в бассейн два десятка проституток?

– Ну да, – отозвался Баринов.

– Нет, нельзя, – с однозначной твердостью сказал прокурор. – Нельзя, потому что тогда не было бы нужного нюанса реальности, а именно в этом нюансе весь шарм.

– Но ведь участники, в смысле те, для кого вся эта подделка, весь этот театр делался, они же знали, что это не реальность, – возразил Баринов.

– Знали, – согласился прокурор, – но ведь многие по жизни ходят в офис на работу и в дом в семью, играя там роль, но не живя, как вы давеча сказали, естественным ходом событий.

– Как это? – недоуменно спросил Баринов.

– Ну, к примеру, вы убеждаете жену, что любите ее и что она у вас единственная, а на самом деле изменяете ей с любовницей, и, таким образом, жена ваша уже живет в таком риэлити-шоу, при котором ваша к ней любовь и семейная счастливая жизнь – уже не естественный ход событий, а срежиссированная вами подделка…

– Круто вы завернули, – хмыкнул Баринов.

– Или вот, скажем, лежит человек в больнице и все родные и окружающие больного врачи врут ему, что дело идет на поправку.

Разве это не риэлити-шоу? А вот еще пример. В одной стране, в Дании или в Швеции, для того, чтобы избавиться от мешавших работе министерств заслуженных бюрократов и всякого рода блатных, которых ну никак нельзя было уволить, для них всех создали не синекуры, а целую отдельную фирму, куда всех их засадили, дабы не путались в министерствах под ногами… И спускали им директивы, дабы те там писали какие-то отчеты, что-то там делали, проекты бы какие-то составляли, бумажки бы писали. Только бумажки и проекты эти летели не в министерства, а в мусорку! И разве это не риэлити-шоу? Созданное с определенной целью и для определенных людей. Чтобы кому-то было хорошо.

– Я читал об этом, – сказал Баринов, – но это несколько не то.

– То! Самое то! – увлеченно воскликнул бывший прокурор. – Кто из нас может быть уверен в том, что все вокруг не подстроено кем-то ради того, чтобы обмануть нас, чтобы ввести нас в заблуждение относительно реальности происходящего? А вы знаете, что для умирающего Ленина его товарищи-партейцы велели печатать газету "Правда" в единственном экземпляре, в которой писалось, что в стране все хорошо, что страна развивается семимильными шагами, и все люди мира обожают страну Советов?

Разве это не риэлити-шоу?

– Ну уж, – отозвался Баринов, – тогда напрашивается вывод, а не подшучивают ли таким образом и со мной? И правду ли мне говорит моя жена, что любит меня? И на ту ли настоящую работу я хожу, где пишу какие-то бумажки? И такую ли газету я читаю?

– В самую точку попали, сударь мой! – воскликнул прокурор, – в самую точку!

По проходу две стюардессы уже катили тележки с едой…

– Мне мясо и красное вино, – заказал Баринов.

– А мне курицу и минеральную воду, пожалуйста, – попросил бывший прокурор.

– А что же те девочки, что подали в суд? – спросил Баринов. – Что вызвало их возмущение?

– А девочки возмутились тем, что шоу нигде не показали, они-то пришли даже не ради денег, которые, кстати говоря, им очень и очень хорошо заплатили, им известность и славу телевизионную надо было, вот они через полгода и подали в суд.

– И что?

– А ничего, – ответил прокурор. – Там все с договором и с фирмой шито-крыто было, и фирма по уставу на все права имела. И программу они действительно отсняли, без дураков. И девочкам заплатили по контракту. А то, что девчонки с доцентами все переспали, так в этом ничего противозаконного не было. А то, что телевидение программу не купило, так в том вины этой "Теле-медиа" и его учредителей тоже никакой… В общем, девочкам в иске отказали. Двоим. А одна по другой статье иск подала. Об установлении отцовства.

Но это уже другая реальность была. Другое шоу. ….

– Другое шоу, – беззвучно повторил про себя Баринов…

А в каком риэлити-шоу живу я?

И если тысячу раз я отмечал для себя, что мир прозрачен, как пространства набоковских романов, то где гарантии, что за стенами моей квартиры не сидит режиссер?

И что моя квартира, моя работа – только с виду и только для меня квартира и работа. А на самом деле – это студии с установленными в них телекамерами. И в смежной со студиями аппаратной сидят сценарист и режиссер. И звукооператоры, и монтажеры видео…