Помещение было размером с чулан, стулья завалены книгами. Крошечные кусочки дерева, металла и камня валялись на столе. При отсутствии окна в помещении царил затхлый запах, а освещение было тусклым.

Шарканье в тени заставило меня выпрямиться и сделать шаг назад. Он здесь. Я постучала костяшками пальцев в дверь.

Я ожидала, что доктор Кадотт будет пожилым человеком с темным морщинистым лицом, испещренными венами руками и седым хвостом до самой талии. Но не тут-то было!

Дверь распахнулась. Сначала я не узнала его. Но ведь на этот раз он был одет.

Он поднял бровь:

— Соскучились?

Я протиснулась мимо него в комнату, но мужчина был один.

— Что вы сделали с доктором Кадоттом?

Его серьга заплясала, когда он склонил голову набок:

— Сделал?

Вдобавок незнакомец был в очках. Неудивительно, что я его не узнала. Тонкая металлическая оправа округлой формы отвлекала от лица неземной красоты и выразительных глаз — просто очки делали его старше и придавали ученый вид. К тому же в них он выглядел куда сексуальнее, чем когда стоял обнаженный в лунном свете.

Необычный ход мыслей заставил меня нахмуриться. Ну, в общем, непривычный для меня, так как я редко задумывалась о сексуальности других людей, особенно незнакомцев. Хотя в данном случае такие мысли были простительны — ведь я видела больше его тела, чем у любого из моих знакомых.

Я пришла в себя достаточно быстро, чтобы переварить его слова и спросила:

— Вы доктор Кадотт?

— Нет.

Я окинула комнату ироническим взглядом — никто бы не смог спрятаться в этом подобии офиса — и вопросительно подняла бровь.

— Да, я — Уильям Кадотт, но не доктор. Пока что. Существует такая досадная помеха как диссертация, которую я никак не могу закончить. — Он ступил в комнату. — Нужна помощь?

И снова его голос, негромкий, но все же сильный, очаровал меня — так же, как и прошлой ночью. Журчание его речи — негромкой, но энергичной — было достаточно своеобразным, чтобы заставить меня прислушиваться к словам.

Не знаю, хотел ли он загнать меня в угол, но комната была маленькой, а профессор — большим. Я ощущала исходящий от него жар на своем лице. А может, это был румянец — кажется, рядом с ним я часто краснею.

— Нет, — ляпнула я. — То есть, да. Черт!

Я лепетала, как подросток. Ну как, будучи одетым, он мог выглядеть выше, шире в плечах и опаснее?

— Так что именно: да, нет или черт?

Я чувствовала его запах, тот же, что и вчера: смесь свежести, древесины и непонятной дикости. Кадотт пристально смотрел на меня, будто я привлекала его, но это точно не так. Мужчина с его внешностью не стал бы смотреть на женщину, подобную Джесси Маккуэйд. Если только он...

Мысли пришли в полный беспорядок. Если только он что? У него не было причин глазеть на меня. Ни одной. Так почему же он это делал?

— Я хотела поговорить с Уильямом Кадоттом. Не знала, что он — это вы.

— Ясно. — Сняв очки, мужчина положил их в карман своей синей рабочей рубашки и осторожно похлопал по нему. — Правда, без них я не так ясно вижу все, что вблизи. Возраст и слишком много книг.

Я неопределенно хмыкнула: он не выглядел намного старше меня. Правда, внешность обманчива, ведь за ней скрывается уйма всего.

— О чем вы хотели поговорить? Полагаю, вы не собирались арестовывать меня за непристойное обнажение, поскольку не знали, кто я.

— Если вы не против, я бы хотела об этом забыть.

— Правда?

«Нет».

— Да.

Кадотт понимающе улыбнулся, я же в свою очередь постаралась это проигнорировать.

— Поймали своего волка?

— Боюсь, что нет.

В его глазах читалось «Я же тебе говорил», но надо отдать ему должное — вслух он это не произнес.

— А жертве укуса сделали уколы от бешенства?

— Не-а. Ей уже ничего не поможет — на мертвых уколы не действуют.

Его рот открылся, потом закрылся. Кадотт попытался запустить пальцы в волосы, но, наткнувшись на короткую стрижку, опустил руку вниз.

— Разве это не слишком быстро, даже для бешенства?

Я пожала плечами, но не стала углубляться в детали. Клайд не хотел огласки, а я уже и так сболтнула лишнего.

— Чем могу быть полезен? — Ученый глянул на мою футболку. — Вы здесь как полицейский или как гражданское лицо?

Его взгляд задержался на моем бюсте — со мной это случалось часто. Я не интересовала парней как личность, но так как уже к восьмому классу у меня выросла грудь пятого размера, к моему ужасу и разочарованию, противоположный пол стало привлекать то, что находилось под футболкой.

— Я здесь в нерабочее время, проверить кое-что о том случае. — Он посмотрел мне в глаза и больше не косился ниже. — У меня есть вопрос, и мне сказали, что вы эксперт.

— В чем? У меня разносторонние интересы.

Его губы скривились. Я пропустила намек мимо ушей, так как никогда не умела флиртовать. Ничего удивительного. Вместо этого я вытащила тотем из кармана, и вытянула руку ладонью вверх. В центре ладони лежал маленький волк.

Не успела я открыть рот, как Кадотт выхватил камень и поспешно обошел вокруг стола, по пути включив лампу.

— Эй! Это улика, Ловкач!

Профессор ответил ворчанием. Наклонив лампу таким образом, что тотем оказался в круге света, мужчина прищурился, что-то буркнул, а потом вытащил из кармана очки.

— Что это?

— Ш-ш-ш!

Вот и весь флирт. Теперь Кадотт забыл обо мне, поглощенный каменным волком. Ученый бормотал себе под нос и царапал пометки на куске бумаги, который оторвал от чего-то, напоминающего письменную работу студента.

Я уселась на единственный не заваленный книгами стул и стала ждать, при этом рассматривая профессора. Я ничего не могла с собой поделать.

Кадотт был одет не так, как знакомые мне ученые. Но опять-таки, я ходила в профессиональное училище в Мэдисоне. В то время как город имел репутацию рассадника анархии (по крайней мере, в Висконсине), профессора, преподававшие мне полицейские дисциплины, были весьма консервативны. Никто из них не посмел бы надеть выцветшую хлопковую рубашку и еще более линялые джинсы. Не говоря уже о сережке.

Конечно, одного взгляда на джинсы Кадотта оказалось достаточно, чтобы я начала гадать, было ли на нем нижнее белье. То, что мужчина не особо заморачивался по поводу белья под шортами, не означало, что он не надевал его на работу. Я задумалась, как бы чувствовала себя, если бы сидела на его лекции, зная, что под джинсами у него ничего нет. Но, поерзав на стуле, заставила себя прекратить думать о прошлой ночи.

Прошло, наверное, минут пятнадцать, прежде чем он взглянул на меня, поморгав при этом так, словно забыл, что я здесь. Кадотт попытался потереть глаза, но уткнулся костяшками пальцев в очки и снял их.

И почему поведение этого витающего в облаках профессора казалось мне таким привлекательным?

— Ну и? — требовательно спросила я.

— Откуда это у вас?

— Я думала, что здесь я задаю вопросы.

— Я не могу ответить на ваши, пока вы не ответите на пару моих, — сказал Кадотт.

— Ладно. Я нашла это на разделительной полосе сто девяносто девятого шоссе.

Профессор нахмурился:

— Не понимаю...

— Вы тут не один такой. Авария прошлой ночью...

— Со сбитым волком? — Он бросил на меня взгляд, такой же резкий, как и его голос.

— Вот именно.

В одно мгновение его любопытство сменилось рассеянностью. Поняв, что мужчина глубоко задумался, я оставила его в покое до тех пор, пока мое терпение не истощилось. То есть ненадолго. А я и не говорила, что терпеливая.

— Профессор Кадотт?

Мой голос вернул его назад из… где он там был.

— М-м-м?

— Вы можете сказать, что это такое? Кто мог потерять эту вещь? Есть идеи, почему она валялась посреди шоссе?

— Да. Возможно. И ни одной.

Ну что ж, вот что случалось, когда я задавала слишком много разных вопросов. Я начала сначала: