- Хочу чтобы ты узнала меня поближе.

- Зачем? - нахмурилась, все больше не понимая. А куда уж больше.

- Чтобы дать себе шанс понять тебя.

Мозг свернулся в рульку. Сдалась.

- От меня ускользает логика.

- Не забивай голову. - Васильев махнул рукой, вставая. - Ну, как? Нравится? - закивала. Он улыбнулся. - А что нравится больше всего?

Задумалась. Так сразу и не скажешь...

- Наверное... вот эта. И эта, - наконец решила и ткнула в разные концы зала. Затухающее огненное небо и залитый слепящим солнечным светом лес. Женщина, волосами которой играет ветер - набросок, но краски ему не нужны. Выглядит удивительно... цельно, да.

Илья подошел ближе.

- А... Эту я нарисовал когда начал впервые встречаться с девушкой. Назвал ее "Закат детской жизни", - хохотнул. Столкнулся с моим взглядом, поднял вверх руки. - Шучу. Однажды шел с занятий, возле реки, и поймал удивительный закат. Тогда со мной был большой альбом, но пенал я оставил в школе. Пришлось рисовать подручными средствами. Неподалеку заметил костровище, вытащил от туда уголь поострее и принялся набрасывать. - Мечтательная улыбка, которую закрывает поднесенная к губам рука, и смех, заметить его можно только по вздрогнувшим плечам. Взгляд, устремленный к картине, но не видящий ее. Будто Илья сейчас далеко-далеко. - Никогда не забуду. Перемазался весь, едва не лопаясь от натуги чтобы лист сильно не запачкать. А с какой аккуратностью нес домой! М-да...

Он изменился и это трудно не заметить. И стал как его картины.

Но никогда не смогу объяснить - что же это значит.

- А эта? Ткнула пальцев в сторону другой. - Кто эта женщина?

Илья вздрогнул и вынырнул из своих мыслей.

- Это мама. - Улыбка приобрела теплоту. Сердце екнуло. - Два года назад нарисовал на ее юбилей.

- Удивительно красиво, - кивнула. Жалко что кроме этого ничего не могу сказать. Не хватает слов.

Илья от этой скромной похвалы весь расцвел.

- Правда? Я рад.

Еще раз кивнула и отошла подальше. На всякий пожарный. И решила получше осмотреть обстановку его творческого "уголка".

- Знаешь, - через какое-то время проговорила, - у тебя все картины красивые. Ты - настоящий талант. - Я не могла не похвалить еще раз. Очень хотелось. Так как я ничем не одарена, то всегда очень высоко ценю чужое творчество. Особенно если оно... такое. Ноги сами вынесли к мольбертам. Набросок. Только самые основы, штрихи, едва позволяющие угадать, что же будет изображено. Очень едва. - А это что?..

Васильев выскочил как черт из табакерки и быстренько накинул ткань поверх мольберта.

- Оу. Это пока смотреть нельзя.

И я снова могла полюбоваться - без всякого сарказма - на смущенного Илюшу. Черт! Как же я привыкла его так называть...

- А кто там? - не отставала. - Какая-то... женщина?

- Почти.

И по виду было видно - больше от него ничего не добьюсь. Пришлось отстать. Но что же он так скрывает - вечно встает так, что не подступишь к мольберту.

- Ого! - теперь я стояла возле стеллажа и разглядывала содержимое его полок. - Сколько красок... зачем тебе столько? Чего смеешься?

- Это глупый вопрос, - сквозь смех выдавил откровенно забавляющийся Илья. - Красок никогда не бывает много.

- Они же все одинаковые! - присмотрелась. Ну, не все, но многие. И я никак не могла взять в толк, зачем ему одинаковые цвета. Про запас собирает?

- Не скажи. Вот, смотри, вроде все красные, так? - Кивнула. - Нет. - Удивилась. Васильев подошел вплотную, и я как-то не почувствовала дискомфорта. До того, как об этом задумалась. - Осмелишься дать мне руку? - Подумала. Но протянула, не особо забивая голову. Надеюсь, он ее не откусит... грубая попытка пошутить чтобы расслабится. Фиг помогло. Он повернул мою ладонь тыльной стороной к себе и только намеком сжал. Другой уже взял с полки маленькую баночку и отвинтил крышку. Раз - и как по волшебству в ладони оказалась бежевая толстая кисть. Темный хвостик обмакнулся в ярко-алый и кисточка перекочевала в мои пальцы. Давно я не держала ее. Считай со времен восьмого класса или около того.

Илья подошел совсем близко - спина касалась его груди.

- Расслабь кисть, - негромкое замечание немного выше уха. - Вот берем эту. - Он поднял мою руку, поднес к бумаге и отпустил, перехватив контроль чуть ниже. Получился длинный мазок. - Та-ак... Сполоснем. - К стакану. В прозрачной воде растворяющаяся краска смотрелась словно дымка. - Подожди, нужно снять последнюю каплю. - Кисть прижалась к стенке стакана, и вниз скатилась капля окрашенной воды. - Да, так, - похвала с оттенком или гордости, или довольства... - А теперь откроем питерскую гуашь. - И когда он успел достать еще одну банку? - Знаешь, в чем ее особенность? - спросил, когда кисть тянулась к новой краске. - Все цвета получаются с таким серым налетом. Самое то, когда нужно рисовать что-то мрачное, темное или показать контраст. - Новый мазок рядом с предыдущим и Илья отвел мою кисть, давая полюбоваться результатом. А он прав... Мистер Проницательность заметил, опять не знаю как. - Видишь, разница. И со всеми так.

Мы замерли, молча. А когда пришла в себя, высвободилась и отошла. И меня совсем не держали.

- А в тюбиках что? Попробовать можно?

- Это масляные краски. Их не... нужно на бумагу.

- А это? - ткнула уже в другой ряд тюбиков.

- Акрил. А вот эта линия флуоресцентная. Мне нравится выделять ею отдельные детали. В темноте получаются удивительные штуки.

- Ничего не поняла, но впечатляет.

Пробежалась пальцами по краскам. Но все же их очень много - и не переубедит он меня!

- Прости, я тебя наверное заболтал. Как только дело касается рисования, меня переклинивает.

Улыбнулась. Получилось так естественно.

Вот идиот. И чего извиняется?

- Ничего. Такой - ты забавный. А еще... трудно объяснить. Вокруг тебя появляется такая... атмосфера... даже не знаю, как сказать... заразительная. Хочется и самой попробовать. - Что? Я - и смутилась?.. Дела.

Мягкая улыбка.

- Хочешь, немного поучу?

- Наверное...

- Тогда иди ко мне ближе. Или боишься?

Не знаю. Я уже ничего не знаю.

И я снова оказалась в его объятиях.

- Не стискивай кисточку так сильно, - сквозь тихий смех. Да как? Ее что, совсем не держать? - Расслабься. Иначе не получится плавных мазков.

- Да расслабишься тут, - проворчала. Снова смех.

- Я тебя настолько волную? Шутка. Просто шутка, не кипятись. Что рисовать будем?

Не думая, брякнула:

- Огонь...

Ощутила как Илья кивнул - он прижался щекой к моему виску.

- Закрой глаза. Представь себе что хочешь нарисовать... Представила?

Да. Само собой как-то возникло. Неудержимая стихия, ограниченная камнем, роняющая отблески на его волосы, вихрящаяся искрами в глазах... И тепло. Много тепла.

Кто знает, может и это Илья умудрился понять. Кто его знает.

- Умница. А теперь начнем.

Первые мазки ярко-алой краски взметнулись вверх как настоящие языки пламени.

Я запомнила, Себастьян, те дни очень хорошо, и знаешь почему? Ведь именно тогда я поняла себя, приняла все, перестала бороться. А зачем? Бесполезно встречать лбом локомотив. Наши с ним отношения изменились. И я не могла даже предположить - насколько сильно.

Оглядываясь назад, вспоминая что рассказала тебе - совсем не удивлена. Один лишь Васильев. Разговоры с ним. Нет, это не значит, что разговаривала я только с ним, о нет. Просто... до сих пор голова забита только им. Не могу думать ни и чем другом, как не стараюсь!

Я должна. Я должна его забыть. Так будет легче. Но зря я затеяла этот рассказ. Думала, выскажусь хоть одному живому существу - станет легче. Но я снова все пережила.

Не могу больше...

Он поселился слишком глубоко. Не выдрать.

***

На следующий день, где-то ближе к обеду, но точно время не помню, мы собрали вещички и поехали обратно к цивилизации. В полном комплекте, а жаль. Васек, похоже, умудрился проникнуться к Стасе и отправился ее искать. И нашел. Девушка долго орала, причем на всех, всех же обвиняла в своих "горестях" - понятное дело, кому досталось больше. Потом ее долго отмывали, убеждали остаться дома и не бежать искать пропавшего Илью... что-то еще делали... Все это прошло мимо пропаж. То есть меня и Васильева. Время творило странные штуки. Оно пронеслось совершенно незаметно - наступление вечера заметили только по тому, что стало очень мало света. И произошло это слишком быстро... кажется. Но день получился насыщенным. Значит... все же не быстро? Я снова ничего не понимаю.