За спиной шелестнул бластер. Четвертый боец, пользуясь кутерьмой, сбросил две веревочные лестницы, по которым, как муравьи, осаждающие полезли на стену. Извините, занят, на меня бросились сразу трое. Устраивать дуэли а-ля д'Артаньян против гвардейцев кардинала было не по сезону, потому раскрылся, получил в кирасу сразу два мощнейших удара, которые должны были превратить меня в мясной салат, но не превратили. Ближний справа получил разрез катаной через все лицо. Если кости соберут, может, и выживет. Второму повезло меньше. Катана вошла между верхним краем панциря и подбородком. Извините, сами набросились, у меня самооборона. Примитивную технику показываете, ребята, галакта на вас нет.

Третий замешкался в стороне. В ближнем бою не столь важно, сколько у тебя врагов, важно — сколько до тебя может дотянуться одновременно. Отклонив банальный рубящий удар сверху, крутанул кистью. Катана со свистом отсекла ему часть руки вместе с палашом, а удар эфесом в зубы отправил в нокаут. С моей стороны — верх гуманизма, кто бы оценил.

Меньше чем за десять секунд все защитники надвратной площадки приняли горизонтальное положение. Можно перевести дух, хотя, по правде, и запыхаться толком не успел.

Скоро над краем показалась голова нового бойца. Штурмующие достаточно резво полились через стену. Под присмотром драгуна остался охающий бургомистр, авангард ринулся вниз. Тут нас ждал неприятный сюрприз. Какой-то огромный даже по меркам Земли-1 мужик, голый до пояса (март на дворе!), ударами тяжелого молота разбил цепь подъемного механизма решетки, а затем со смачным хэканьем запустил молот прямо в меня. Едва успел убрать голову, только воздушная волна неприятно скользнула по лицу. Раздался громкий «чвяк». Шедшего за мной Питера Вашингтона, бравого чернокожего полицая из Лос-Анджелеса, буквально вбило в стену. Первая потеря в Миссии, подумал я, мстительно заколол аборигена, подобрал бластер Питера и кинулся к воротам.

У ворот закипела драка. Тут жалеть было некого. Раскидав защитников, убедился в том, что спина прикрыта, и переключил бластер в режим плазменного резака, которым пережег прутья решетки и петли ворот.

В город ворвался отряд, вооруженный винтовками. Трескотня выстрелов и лязг клинков доносились еще около получаса, когда остатки гарнизона сложили оружие. Оставшаяся часть армии втянулась в город. Над главной башней взвился синий флаг с двумя золотыми четырехконечными звездами — официальное знамя новой империи.

Слава Единому, в первой же схватке мы победили. Рука привычно наложила крестное знамение, хотя знаю, что истинному Богу не нужны формальные жесты. Вечером обязательно воздам благодарственную молитву.

Пытаюсь унять дрожь возбуждения от битвы, вкидываю сталь в ножны. Передаю отряд Гансу, строго повторяю приказ о запрете мародерства. Светлый князь Олег платит нам достаточно, чтобы сражаться только во имя Господа и не марать себя грабежом. Пока Ганс размещает батальон на постой, двигаюсь в ратушу.

Слава Всевышнему, еще четыре месяца назад я был обедневшим бароном, коих в баварских землях сотни. Фамильный замок — одно название. Две деревни не давали умереть с голоду, но не более. Войны закончились, принеся мне одни ранения. Без войны не было шанса восстановить славу и богатство фон Бюловых. Светлый Олег явился как ангел-спаситель.

Вначале его рассказы о Едином Боге казались ересью, хуже лютеранской. Все знают, что в Рождество демоны утащили в ад папу и его кардиналов, видно, у Бога переполнилась чаша терпения от грехов церковников. Но мне открыло глаза чудо исцеления, когда Олег вернул к жизни трех крестьянских детей, умиравших в горячке. Затем он занялся моей рукой, обмотав ее какими-то шнурками, которые вились из странного сундучка. Рука болела и чесалась, но через три дня снова могла держать меч.

Ни одно из других чудес, коих было у Олега как золота у Соломона, не смогло бы меня убедить. Чего стоил полет на сказочном щите, но и ведьмы умеют летать. Или странный мушкет, который мог стрелять пять раз подряд за десять ударов сердца, но оружие могло быть и от дьявола. Но никогда слуги лукавого не взялись бы врачевать крестьянских детей.

Когда Олег поставил меня командовать отрядом в триста конных мушкетеров, назвав его странными словами «второй драгунский батальон», и разрешил рассказать людям о замысле Единого и его пророке, я, как мог, передал им свою веру. Укреплению веры способствовал запрет на насилие в отношении населения: Олег говорил, что воины Единого Бога не могут обижать слабых. Умерщвлять можно только тех, кто противится Богу и его посланцам с оружием в руках. Как раз такими оказались в невежестве своем солдаты Валанса.

Мушкеты, выданные нам Олегом, которые стали называть «винтовка», поначалу казались колдовскими. Мы восхищались ремесленником-оружейником, который догадался объединить пулю и порох в блестящем цилиндрике под названием «патрон», и невероятным качеством выделки изделия.

Это оружие определило совсем другую тактику сражения. Мы привыкли давать залп, сближаться и рубить врага во славу Господа. Но быстрозарядные винтовки все изменили. Олег учил нас вести бой, держа противника огнем на расстоянии, а рукопашная — только в крайнем случае. Особенно изумлял наказ обходиться без лишних жертв. Олег уверял нас, что винтовками мы должны демонстрировать превосходство армии Единого и заставлять врагов разбегаться, каждый погибший солдат противника — убыль будущей паствы истинного Бога.

Мне не понятны купеческие понятия прибыль-убыль, но возражать не буду — уберечь Божьих тварей от смерти дано от Бога, а не лукавого. С этими мыслями я вбежал в ратушу. Здесь следов боя почти не было, так, перевернутая мебель. Бургомистр жался в углу собственного кабинета, испуганно зыркал и явно ни слова не понимал из наших разговоров. Его кресло было оккупировано Олегом. Князь был в отличном расположении духа.

Мы подсчитали, наших погибло всего-то четырнадцать человек. Раненых много, однако волшебный сундучок светлого Олега всех вернет в строй. У горожан потери больше, но когда пали ворота, они стали решительно бросать оружие. Для штурма укрепленного города это поразительный результат.

— Месье Вернье! — окликнул Олег бургомистра по-французски. Долгие скитания по Европе заставили меня научиться понимать разные языки. Судя по имени, толстяк не из наших, нет дворянской приставки к имени, он из зажиточных горожан.

— Уи, ваша светлость, весь внимание.

— Именем Господа нашего Единого Бога назначаю вас, Вернье, градоначальником Валанса.

— Спасибо, ваша светлость, — прогнулся в поклоне толстяк. — Меня избрали на эту должность уважаемые жители города и утвердил его светлость герцог Савойский.

Олег встал из-за стола и подошел вплотную к Вернье, явно собираясь расставить точки над «i» раз и навсегда. Бургомистр съежился, он ожидал чего угодно, смерти или даже повторного пинка в пузо.

— Ты не понимаешь, — пророкотал Олег. Его голосом можно было заморозить озеро. — Здесь кончилась власть герцога и короля. Если ваш бывший герцог с корольком не придут под знамя Единого, они кончатся сами. И ты здесь можешь управлять только с благословения Бога. Мнение горожан и всяких герцогов мне по… — Тут князь употребил слово, которое я не слышал во французском языке, видно, я его знаю не в совершенстве.

— А если ты еще не дорос до понимания величия Божьего промысла, мы найдем понятливого, — продолжал накручивать Олег. — С отринувшим истинного Бога поступим по справедливости.

— Я все понял, ваше величество, — затряс губами свежеиспеченный градоначальник. Не знаю, то ли от страха, то ли от того, что князь ставил себя выше герцогов и королей, Вернье назвал его «величеством». — Сейчас же созову городское собрание, будьте уверены, противных, в смысле воспротивившихся, не будет.

— Иди уж. — Олег отпустил его величественным взмахом руки, потом оглядел нас и переключился на немецкий. — Как я его? Учтите, господа, верных Единому пока не много, не можем позволить себе оставлять гарнизон в каждом городе и назначать своего коменданта. Размажем армию по всей Франции. Пока только так — демонстрируем силу, ставим всех на колени и под наши знамена. В конце концов, мы не оккупационная иностранная армия. Мы — воинство истинного Бога, который нашими руками наводит коституцион… отставить, Божеский порядок на своей территории. Всем все ясно?