Он опустился в одно из дачных кресел. Она присела напротив.

— Вы сказали, что мисс Дрейк обвиняют в вождении в нетрезвом виде. Надеюсь, что это неправда. Наказание может быть очень суровым. — Она помолчала немного, подумав, что садиться пьяным за руль — преступление. — В любом случае, чем я-то могу помочь? Я с ней не ехала.

— Конечно, нет, — презрительно фыркнул он, точно идея сама по себе была просто немыслима. — Но вы ведь видели, как Рекс Мандерс дал ей стакан бренди уже после аварии.

— Неужели? — удивилась Андреа.

— Проблема состоит в следующем, — продолжил он. — Если вы не дадите показания в пользу Моники, остается только слово Рекса, а он ее друг, это всем известно.

— Погодите-ка минуточку, мистер Сандерс. Давайте проясним кое-что. Я не видела, чтобы кто-то давал мисс Дрейк бренди или какой-либо иной напиток. Моя машина вылетела на встречную полосу движения и...

Он вскочил на ноги, разгневанно сдвинув брови.

— Мне следовало догадаться, что вы заявите нечто подобное! Я вам вот что скажу, милая. У правосудия имеются способы заставить упрямых свидетелей явиться на заседание. Моника наверняка попросит своего адвоката прислать вам повестку, можете не сомневаться.

— Передайте ей, что она может не беспокоиться, — огрызнулась Андреа в ответ. — В суд я явлюсь, но если меня вызовут в качестве свидетеля, я буду говорить только правду.

— Значит, такова ваша правда? — скривился он.

— Мистер Сандерс! — задохнулась она от возмущения. — Позвольте напомнить вам, что вы находитесь в моем доме и еще смеете обзывать меня лгуньей! Вам лучше уйти.

— Как скажете.

Он развернулся и вышел. Андреа затрясло. Ее никогда в жизни так не оскорбляли. Ей хотелось выместить свой гнев на чем-то или на ком-то, но еще больше она нуждалась в друге, который терпеливо выслушал бы все ее излияния. Она подошла к окошку и уставилась на скошенный лужок. Вдалеке, за прогнившими мостками, поблескивала узкая полоска воды и виднелся забор с колючей проволокой. Андреа раздраженно отвернулась. Ей не раз доводилось слышать рассказы о сельском братстве, круговой поруке и оппозиции чужакам. Свеженький забор — яркое тому подтверждение. Да и попытка мистера Сандерса заставить ее солгать на суде — это ли не свидетельство того, как крепко они цепляются друг за друга, случись беда. Цепляются. Вот подходящее словечко. Как плющ за деревце, медленно, но верно забивая всю новую поросль. И зачем она только приехала в Норфолк, отказавшись от своей прошлой жизни! В Лондоне квартира или любое другое жилище на выбор могло стать твоим замком, но мост никогда не поднимался. Новичков принимали такими, какие они есть. Мужчины, и в особенности Джерри Робертс, раздавали ничего не значащие поцелуи и обещания, но не пытались сломать тебя.

Джерри. Вот кто ей сейчас нужен! Он бы выслушал ее, отпустил несколько легкомысленных замечаний, поставил бы музыку и закружил ее в танце. Шум, движение и смех — его панацея от всех горестей и бед, и это лекарство ей сейчас ой как не помешало бы. Андреа припомнила последнюю встречу с Джерри. С того времени прошло всего несколько дней, а кажется — целая вечность. И его обещание: «Даем тебе несколько дней на обустройство, а потом нагрянем на машинах всей толпой, оживим твое гнездышко».

Вот бы он сдержал свое обещание! Андреа прикусила трясущуюся губу. Ей стало жалко себя, а это никуда не годится. Жалость — чувство бесполезное и бессмысленное, ни к чему хорошему не ведет. Она развернулась и решительными шагами направилась в кухню. За окошком Руди махал косой. Пиджак он снял, рубашка расстегнута до талии. В неторопливых округлых движениях читается неожиданная грация, а в позе — достоинство. Впервые в жизни Андреа одобрила длинные волосы у представителя противоположного пола. Ей неожиданно пришло в голову, что его просто нельзя не зарисовать. Она взмыла вверх по лестнице и схватила большой альбом. Забыв про свои тревоги, Андреа на несколько минут ушла с головой в работу, делая быстрые наброски углем.

Закончив рисунок, Андреа снова пала духом. Дел у нее было хоть отбавляй, но она чувствовала, что сейчас не в состоянии чем-либо заниматься. Девушка снова вышла на улицу. Вода и ненавистная изгородь тянули к себе, словно магнитом. Она осторожно ступила на мостки и поглядела вниз, на затонувшую лодку. Сиденье покрывали зеленые водоросли, но на внутренней обшивке еще сохранились следы серой краски, и Андреа задумалась — так ли эта посудина безнадежна, как кажется на первый взгляд? Она позвала Руди, тот аккуратно положил на землю косу и подошел к ней. Он стоял и молча глядел на нее, пока Андреа не заговорила:

— Как по-вашему, Руди, лодка на что-нибудь сгодится?

— До прошлой осени с ней все в порядке было. Я вычерпывал из нее воду и пользовался ею, пока старый полковник не прищучил меня за кролика. С тех пор я старался держаться подальше от этого места.

— Не можете ли вы достать ее для меня? Вычерпать воду или что там сделать надо.

— Ее на берег вытащить надо, а цепь, сами видите, короткая.

— Вижу. Придется ее распилить. Что нам для этого потребуется?

— У меня есть старая пилка по металлу, но полковник... я так понимаю, это он ее на замок посадил.

Андреа улыбнулась:

— Я не прошу вас делать то, что может вам навредить, Руди, но лодка находится с моей стороны безобразного забора. Если вы одолжите мне свою пилу, я попытаюсь распилить цепь. Впрочем, я могу и новую в деревне купить.

— Не надо ничего покупать, мисс. Я сейчас за своей схожу.

Руди отсутствовал всего несколько минут, но за это время Андреа успела проникнуться ненавистью к полковнику. Может, Руди и нарушил правила, подстрелив кролика, но так ведь не на территории полковника! Может, он и не имел никакого права пользоваться лодкой, но полковник Фробишер также не имел права вешать на нее замок. Взяв в руки пилу и принимаясь за цепь, Андреа видела перед собой полковника в образе ненавистного феодала, придавившего тяжелым ботинком простой народ.

Пилить было не тяжело, но очень неудобно, и она обрадовалась, когда замок наконец-то плюхнулся в воду. Руди взял в руки цепь и попытался вытянуть лодку на берег, но тщетно. Даже его сил на это не хватило. Тогда Андреа пришла в голову идея — пригнать машину и с ее помощью вытянуть посудину на низкий берег, и через четверть часа крохотное плавсредство не только осушили, но и очистили от водорослей и грязи. Андреа рассмеялась.

— Теперь следующий вопрос — на плаву ли она?

Руди озадаченно поглядел на нее, на губах заиграла улыбка.

— Она не течет, мисс. Раз из нее не вытекло ни капли, когда я воду черпал, значит, и внутрь ни капли не пропустит.

— Конечно! Что бы я без вас делала, Руди! — В глазах ее заплясали задорные бесенята. — Знаете, что я собираюсь сделать? Я собираюсь разрезать проволоку. Полагаю, у меня есть на это право. Мои мостки проходят прямо через изгородь, и вы говорите, что катались по запруде. И старый мистер Флетчер тоже. В любом случае, я хочу выяснить, имел ли мистер Сандерс законное право отгораживать меня от воды.

— На вашем месте я не стал бы выступать против него, мисс. Он хороший человек, но помыкать собой никому не позволит.

— Хорошие люди не ставят заборов с колючей проволокой.

— Ему пришлось выполнить распоряжение. Если кто-то обращается в его фирму с просьбой очистить реку или отгородить рыболовный участок, он просто вынужден сделать это.

— Хмм, — задумчиво протянула Андреа. — А вы знаете, кто его нанял? — произнесла она уже совершенно иным тоном.

— Ясное дело. Это все знают. Старый полковник Фробишер, вот кто. Это он обратился в фирму мистера Сандерса.

Андреа почувствовала внезапное опустошение. Снова промашка! Зря она накинулась на мистера Сандерса по поводу этой изгороди. Она прекрасно помнит его слова, только вот выводы сделала неверные. Злость обуяла ее с новой силой. Ну почему он не сказал ей, что работал по заказу, вместо того чтобы ставить ее в неловкое положение? Но теперь-то она точно извиняться перед ним не станет, только не после того, как он ее лгуньей обозвал.