«Свидетельством положения человека в природе» назвал Гексли опубликованное в 1963 году письмо, в котором доказывал, что хотя в анатомическом строении и существуют значительные различия между человеком и человекообразными обезьянами, эти различия, однако, не такие большие, как между человекообразными и низшими приматами. Это было бесповоротное признание происхождения человека от обезьяны!

Гексли обратился с этим письмом к широкому кругу читателей и одновременно приложил к нему научное описание телосложения и образа жизни человекообразных обезьян. Такие сведения тогда были в диковинку, тем более что гориллу открыли только в 1847 году. Гексли представил также читателям ископаемые человеческие черепа, в том числе и из Неандерталя. От Лайелла он получил и подробно изучил гипсовые слепки черепа и назвал находку «самым похожим на обезьяну из всех человеческих черепов», который расположен на генеалогическом древе не в середине между обезьяной и человеком, а значительно выше на родословном стволе и имеет определенное сходство с более поздними черепами из каменного века.

Труд Лайелла «О возрасте человеческого рода на земле и происхождении видов путем отбора» появился тоже в 1863 году. Он сопоставил весь известный до тех пор материал о доисторических людях и пришел к четкому выводу, что нет оснований сомневаться в одновременном существовании на земле ископаемых животных и человека, происходящего по прямой линии от какого-нибудь древнего млекопитающего.

Одним из самых усердных проповедников теории Дарвина в Германии был Эрнст Геккель. В 1860 году он впервые познакомился с книгой Дарвина и сразу же был покорен ее логикой. В своей монографии о радиоляриях он полностью разделил его взгляды на эволюцию живого мира. Правда, о том, чтобы включить в эту систему человека, он пока не думал. Этот решительный бой должен был состояться годом позже, на XXXVIII съезде немецких естествоиспытателей и врачей в Штеттине: Геккель готовился сказать там о многом. Причем не только о происхождении видов Дарвина, но и о роли в ней человека. Какое мужество нужно было иметь молодому исследователю (Геккелю не исполнилось и тридцати), чтобы противостоять с такой щекотливой темой целому собранию почтенных ученых!

Геккель сказал, что древних обоих предков – человека и человекообразных обезьян – следует искать среди похожих на обезьян млекопитающих. Однако большинство собрания не желало и слышать о дарвинизме, не говоря уже о приложении его к истории человечества…

Тем не менее Геккель не сдавался, наоборот, он еще больше углубил штеттинский доклад и выступил с ним в 1865 году дважды в Йене. В свей двухтомной «Общей морфологии организмов» он посвятил родословному древу человека целую главу и высказался за признание происхождения человека от обезьяны.

Два года спустя появилась его «Естественная история творения» — популярное изложение общей теории развития. Там имеется замечательная фраза: «Обезьяноподобные предки человека давно вымерли». Важно в этом замечании то, что никакая из сегодняшних человекообразных обезьян не может рассматриваться в качестве предка человека. Ни Геккель, ни другие сторонники теории не утверждали этого раньше. И вот наконец вывод сделан! Можно даже сказать, что это ошибочное заключение дожило в определенных кругах до сегодняшнего дня!

Главный труд Геккеля – «Антропология» был опубликован в 1874 году. В многочисленных популярных работах и письмах он вновь и вновь выступал за дарвиновскую теорию. Геккель был главным популяризатором этой теории в народных массах. Враги называли его «обезьяньим профессором из Йены».

В 1863 году на авансцену научного мира Германии вышел еще один профессор – женевский геолог и зоолог Карл Фогт. В своих лекциях «О человеке и его месте в творении и истории земли» он не только пропагандировал дарвинизм, но и подводил читателей к мысли, что «человека следует выводить из обезьяньего типа».

Рассматривая неандертальца, Фогт целиком полагался на выводы Гексли. Ведь для него не представляло никаких сомнений, что человек существовал уже в доисторические времена, но в противоположность Геккелю, Фогт был скоро забыт…

Прошло еще десять лет – и по-прежнему ни одного слова от Дарвина о происхождении человека! Такое время он уже не мог уклоняться от столь животрепещущего вопроса! В 1869 году Дарвин наконец решился написать об этом статью. Еще через два года вышла книга «Происхождение человека и естественный отбор». Ученый собрал много доказательств родства человека с животными, однако такого ошеломительного успеха, как с первой книгой, у этого труда не произошло…

Новые находки неандертальцев показывают, что наш «маршрут» далеко не полностью нанесен на карту эволюции. В статье, опубликованной в английском журнале «Нейчур», французские ученые сообщают, что они нашли останки неандертальцев и их сложные орудия труда, чей возраст составляет примерно 36 тыс. лет. Это двойное открытие: оказывается, «неандеры» жили позже, чем считалось наукой, а кроме того, были достаточно разумны. Одна из существовавших до сих пор теорий исходит из того, что неандертальцы, которые принялись странствовать по Европе 200 тыс. лет назад, эволюционировали в современных людей. Другая гласит, что этот вид был мгновенно стерт с лица земли 40 тыс. лет назад современным человеком. Открытие французов означает, что истина находится где-то посередине: постепенное исчезновение загадочных существ на протяжении 5 тыс. лет было вызвано различными факторами.

«Неандертальцы, конечно, физически отличались от людей, живущих сегодня, – говорит английский палеонтолог Кристофер Стингер, – но в некотором смысле они были весьма развиты». Как теперь мы знаем, они восприняли технику своих соперников. Гоуппы, останки которых были найдены во Франции, имели довольно совершенные инструменты. Например, один из них, предназначенный для резьбы по мамонтовой кости, использовался только современными людьми.

Странно и даже непонятно, почему Дарвин и Геккель в своих письмах оставили полностью за скобками находку в Неандертале и воздержались от какой-либо ее оценки. Тем не менее борьба за признание продолжалась. Многие всемирно известные ученые уже высказались по этому поводу, когда в спор вступил знаменитый берлинский патолог и хирург профессор Рудольф Вирхов. В одну из своих поездок весной 1872 года он заехал в Эльберфельд, чтобы повидать Фульрота и изучить человеческие останки из Неандерталя, которые ученый держал у себя на квартире. Как отреагирует Фульрот, которого многие немецкие ученые считали глупцом, на визит Вирхова?

Вирхову так и не удалось узнать об этом, так как Фульрота он… не застал дома! Но после долгих уговоров жена показала ему, Вирхову, пресловутые кости. И вот 27 апреля 1872 года на заседании Берлинского общества антропологов он впервые сообщил о своих исследованиях скелета неандертальца. Приговор был жестоким: никакой это не ископаемый человек, а старик-инвалид. Вирхов даже нарисовал перед уважаемым собранием мнимую историю болезни этого достойного уважения, бедного существа из Неандера: «В результате мы можем с полным основанием заключить, что спорный индивидуум страдал в детстве в незначительной степени от рахита, пережил затем длительный период активной физической деятельности и, вероятно, выздоровел, а затем перенес несколько тяжелых травм черепа, которые, однако, удачно заросли. Но потом руки сковала тяжелая форма артрита и начались возрастные изменения…»

О признаках человекообразных обезьян в крышке черепа Вирхов «почему-то» умолчал. Он видел неандертальца глазами медика и все объяснял, как прилежный патологоанатом. Но надо упрекнуть его: будучи также известным антропологом, он превратно истолковал неандертальца!

Год спустя, на конгрессе в Висбадене Вирхов все же пошел на попятную. Он объяснил, что считал бы форму черепа «человека из Неандерталя» не совершенно патологической, а лишь «типичной, но подверженной некоторым изменениям». Ни о каком сближении с черепом обезьяны не могло быть и речи! Для Вирхова неандертальский череп оставался только «странным единичным явлением», разъяснению которого могли помочь только дальнейшие параллельные находки.