У меня есть семья, на которую можно положиться, и которая встанет за моей спиной, не дав мне снова упасть в острые осколки этой жизни.

- Обе мурлыкают, подумать только, – Искандер, протиснулся между нами, забравшись под плед и вытянувшись за нашими спинами, обнимая руками нас обеих и неожиданно засопев, не успев заметить, как мы с улыбками покосились на него, – вы только не молчите…говорите что-нибудь, только говорите…

- Сумасшедший, – улыбнулась Неслин, вдруг пригладив рукой его взъерошенные волосы, – всегда был такой. Всех сводил с ума своими выходками. Но отец любил его, обожал, чтобы он не делал…да и как на него можно злиться? Он с детства был, словно солнце – никого не обижал, всех мирил, всех согревал своим теплом и обаянием. Знаешь, сестренка, это солнце не погасло даже после смерти его отца…мутная история…

Неслихан тяжело выдохнула, сокрушенно покачав головой и заговорив еще более приглушенно, приглаживая волосы Искандера и водя тонкими пальчиками по его расслабленному красивому лицу:

- В газетах написали, что это был несчастный случай и два известных уважаемых бизнесмена погибли на собственной стройке. Даже не знаю, кто поверил в этот бред. Искандер и Берк остались круглыми сиротами, когда одному было 14, а второму 17…в этот же день без отца остался и Каан. Мужчины были между собой не только партнерами, но и хорошими друзьями, даже умерли в одночасье…а еще они оба были такими, как Тео…вели двойную жизнь. На одной стороне медали – их успешная карьера бизнесменов, гостиницы класса Люкс, роскошь и красота, а на другой – та самая черная жизнь, о которой знали только единицы. Это они сделали из моего брата Теомана – Хана…

Я едва могла дышать, боясь даже собственным дыханием нарушить нашу маленькую едва слышную беседу, не обращая внимания на обстановку вокруг, сопевшего Искандера, который если и спал, то делал это очень тревожно, успокаиваясь, лишь когда пальчики Неслин прикасались к его лицу, поглаживая ласково и осторожно.

-…мы не всегда жили в этом особняке. Не всегда была охрана. Деньги. Шикарные машины. Сначала у нас не было ничего. Маленькая квартира из одной комнаты, разваливающаяся машина, которая постоянно глохла среди дороги, – Неслихан улыбнулась мягко и немного грустно, не переставая гладить Искандера, словно стремясь успокоить и дать то тепло, от которого он мог бы погрузиться в спокойный глубокий сон, позабыв про сломанные пальцы и прочее членовредительство, – каждый день Тео провожал меня в школу и встречал, когда заканчивались уроки. Он ждал меня с мороженным, обязательно клубничным, а дома уже был Рей, который готовил макароны. Боже, мы ели макароны каждый день, – Неслин мягко рассмеялась, чуть поморщившись, – ели только их, потому что на другую еду не хватало денег. Но, знаешь, мы были счастливы. Не мечтали о деньгах и новых машинах… брат и Рей зарабатывали деньги тем, что участвовали в боях без правил или таскали тяжести, как грузчики. Утрами они приходили с новыми синяками и ссадинами, я лечила их, как только умела и могла…старые не успевали заживать, когда появлялись новые. Какие-то не заживали вовсе, становясь шрамами. А в один день, мои братья словно исчезли…

Я сжала тонкие пальчики Неслин, которые задрожали, когда и ее голос дрогнул.

- Я верила в то, что братья не могут бросить меня. Никогда не оставят. Но прошло два дня, а их не было…одним утром в наш дом приехали какие-то люди, которые сказали, что они оба в больнице в тяжелом состоянии. Меня увезли к ним, сказали, что они поправятся, а за мной пока будут приглядывать друзья. Я не знала, кто эти люди. Один мужчина показался мне добрым и хорошим…у него были теплые глаза и горячие руки. Он приезжал каждый день и вместо братьев привозил меня в школу и забирал из нее. Покупал продукты, от которых наш холодильник не закрывался – фрукты, овощи, сладости. Он привозил то, что я в своей жизни никогда в глаза не видела. Купил мне одежду и новую школьную форму. Он же привез моих братьев, когда им разрешили выйти из больницы. Господин Вурал…он был отцом Каана.

На мои округлившиеся глаза Неслихан, закивала головой, продолжив так же тихо и приглушенно, ни на секунду не прекращая гладить Искандера по лицу, привораживая его сон:

- Гораздо позже я узнала, что Тео и Рей оказались не в лучшем месте и не в лучшее время. Они спасли Вурал бея из перестрелки, где погибла почти вся его охрана, но сами получили серьезные ранения. Вурал бей говорил, что обязан братьям жизнью и не может оставить их…а еще то, что они напоминали его самого в молодости, когда у него не было ничего, кроме его принципов и храбрости. Тео не хотел иметь ничего общего с ним, долго сопротивлялся, но, в конце – концов, согласился стать одним из охраны…

Мы вздрогнули обе, когда неожиданно возле решетки показался молчаливый и явно сконфуженный полицейский, который даже не поднял на нас глаза, видимо потому что сразу за ним показалась высокая стройная фигура Берка, от которой веяло ледяной яростью, даже если он просто молча стоял, не проронив ни слова.

И снова я замерла, увидев его невероятные голубые глаза.

Такие глубокие, яркие, но вместе с тем такие острые, словно сталь, что стало холодно даже под пледом.

От этого взгляда, брошенного на нас с Неслин даже вскользь, сделалась не по себе, когда она принялась пощипывать сопящего Искандера за щеки, пытаясь разбудить и показать, что нас ждали.

- До этого мне больше нравилось, – сонно просипел Искра, пытаясь поймать пальчики Неслин, чтобы укусить их, на что получил по щеке уже с некоторой силой, моментально проснувшись и схватившись за порозовевшую от хлопка щеку, – Айййй! А нельзя как-то по-осторожнее? У меня завтра съемка все-таки! Умеешь же быть ласковой, когда захочешь, крошка!

- Я буду ласковой только с тем, кто будет сильнее меня! – прошипела приглушенно Неслин, пытаясь растолкать мужчину, который сладко потянулся, нехотя завошкавшись:

- Что, прям здесь драться будем?

Берк продолжал молчать, глядя на нас тяжело, холодно и пронзительно, пока полицейский судорожно звенел ключами, словно никак не мог попасть в замочную скважину замка, вздрогнув от той единственной фразы, которую произнес Берк приглушенно и сухо:

- …помочь?

Лишь услышав голос брата, Искандер, наконец, поднялся, улыбнувшись широко и сонно, потянувшись, в наглую раскинув руки и подмигивая брату, словно ни в чем не бывало:

- Присоединяйся, братишка! Если еще есть с собой выпивка, то я тебя даже поцелую!

- Псих ненормальный, – пробормотала Неслин, выбираясь из-под пледа и складывая его предельно аккуратно, только бы не смотреть в глаза Берка, который все так же сдержанно и без единой эмоции произнес:

- На выход.

Мы с Нелин молча опустили глаза, едва поморщившись, оттого, как это было сказано, и лишь только Искандер грустно протянул:

- Без выпивки значит…обидно! Она бы нам сейчас не помешала…ну, знаешь, для дипломатических целей. Чтобы все друг друга поняли….

- Молчи уже и топай! – шикнула Неслин, подталкивая Искандера вперед первым, как раз в тот момент, когда решетка со скрипом открылась, и сконфуженный полицейский отступил в сторону, пробормотав что-то про то, что наши вещи уже забрали родственники, поэтому мы можем сразу идти на выход.

Мы шли молча, низко опустив головы и чувствуя себя виноватыми и потерянными, не в силах вымолвить ни единого слова в свое оправдание, вслед за молчаливым и напряженным Берком, который лишь сухо кивал полицейским, что обращались к нему и что-то говорили, что все документы готовы, вещи переданы и больше нет никаких проблем.

Воистину я не представляла силы и власти этого молчаливого, предельно скупого на слова и такого холодного Берка, который был полной противоположностью своего солнечного брата-балагура. И, если Искандер был вечным летом и ярким солнцем, то Берк скорее северным полюсом, где бродили молчаливые пингвины, морщась от мороза и похлопывая скромно своими черными крылышками.

Я крепко держалась за руку Неслихан, в тот момент думая о том, что мы еще легко отделались, даже когда возле самого выхода, Искандер остановился, обернулся и крикнул как всегда радостный и до невозможности задорный, помахав полицейским: