Как и 26, и 27, но Джеки была права. Мы не могли испортить это день, после всего, что с нами было.

После всего, что мы пережили за это столь короткое, но такое насыщенное событиями, время.

Сегодня я проснулась оттого, что и Джеки и Джанет лежали рядом, сжимая меня с двух сторон в своих объятьях, сначала перепугав.

- С тебя началась наша новая жизнь, Ириска. Ты – наш ангел-хранитель, хотя мы и не сразу привыкли к твоим белым крылышкам, – улыбалась Джанет, которая в принципе редко выражала свою нежность, отчего слезы задрожали на моих ресницах, и снова вспомнился тот страшный день, который нас объединил.

Я никогда не видела столько жестокости и упрека в людях, до тех пор, пока не попала сюда.

Но тот день был апогеем всего самого жуткого и ужасного, что только я могла представить…

Родители были мертвы.

Кафе приносило одни страдания и унижения…еще над душой висел этот долг Хану…

Я научилась передвигаться до дома быстро и почти незаметно, чтобы люди не видели меня, и не было возможности причинить какой-нибудь вред…

Но то, что я увидела в тот день не дало мне пройти мимо...

Даже если потом пришлось долго лечить свои раны.

От криков и ругани большого темного мужчины, люди с интересом выглядывали даже из окон, едва не вываливаясь, и я остановилась за углом дома, понимая, что самым лучшим будет обойти это место, как можно дальше. Меня и так не любили, и воспринимали в штыки, даже если я просто проходила мимо обычных на вид спокойных людей, а тут какой-то маньяк, который орал, словно его резали, извергая из себя десятки ругательств, запинывая ногами кого-то, кто лежал внизу….

….я покрылась холодным потом, когда увидела, что на земле лежит девушка, закрывая голову руками и содрогаясь от каждого жуткого удара, закрывая собственным телом малышку лет 4, которая рыдала, хватаясь за женщину маленькими ручками.

И никто не пытался им помочь…никто…

Я не знаю, откуда во мне появилась смелость и это безумие, когда я побежала вперед, не помня себя, пытаясь оттащить от девушки этого обезумевшего мужчину, пытаясь докричаться, но с ужасом понимая, что я слишком маленькая и незаметная не только для него, но для собирающейся толпы, которой было проще снимать на телефон происходящее, чем попытаться помочь.

Он отбросил меня вперед к девушке и малышке, даже не напрягаясь, принявшись пинать и бить руками еще сильнее, теперь и меня, когда я повалилась на мокрый холодный асфальт, увидев неожиданно глаза той, что закрывала собой девочку.

Та самая девушка, которая впервые ударила меня с такой силой, что я не просто упала, но и содрала себе в кровь руки и колени, разбив губу, лишь только потому, что я пыталась сказать ей, что на молодом человеке, который шел с ней за руку, прилипла грязь на рукав куртки. Видимо, это и был тот самый молодой человек, которого она так отчаянно и жестоко «защищала» от меня когда-то.

Я никогда не смогла бы забыть этих распахнутых карих глаз, в которых стояли слезы, мольба, стыд, безысходность и паника, когда она поняла, кто именно бросался на ее мужа, не в силах защитить ее и маленькую дочь.

Никогда не смогла бы забыть, как ее разбитые в кровь губы шептали что-то, закрывая головку малышки руками, чтобы ей случайно не попасть под удар.

Никогда не смогла бы забыть, как мы лежали на мокрой дороге, хватаясь друг за друга и закрывая спинами рыдающую испуганную малышку, содрогаясь от ударов и криков мужчины….

Никогда не смогла бы забыть, как бежала к нам большая высокая девушка.

Единственная, кто смог отбросить мужчину от нас с такой силой, что он сам повалился на землю, замолчав оттого, что был ошарашен. Сколько бы потом он не пытался встать и снова кинуться к нам, девушка не пускала его, нанося удары с такой точностью и скоростью, словно была бойцом, крича нам, чтобы мы забирали малышку и уходили, как можно скорее…

Я привела их к себе, не в силах отпустить и оставить без помощи…

Так в моей жизни появились Джеки, ее сладкая малышка Ники и наша боевая грозная Джанет.

В ту ночь мы не могли уснуть, рыдая и обустраивая комнаты для девочек.

Чтобы Ники забыла о произошедшем, мы испекли шоколадный торт с розовой глазурью, о котором она мечтала, уложив Ники спать, лишь когда она поела и свернулась в дрожащих руках своей мамы.

Остаток ночи мы собирали разбросанные по всей улице вещи Джеки и Ники, которые были не просто раскиданы тем сумасшедшим, а специально втоптаны в грязь и лужи. До самого утра мы стирали и сушили вещи, скованно переговариваясь и стараясь познакомиться, когда я понимала, что девушки чувствуют себя неудобно рядом со мной. Ведь я была белой вороной….не такой, как все. Не такой, как они..

Спустя пару дней я проснулась в своей кровати, с ужасом ощущая, что рядом со мной кто-то был.

Только это были мои девочки. Тогда впервые мы обнялись, позабыв про прошлое и пообещав друг другу, что отныне мы будем вместе, и будем смотреть только вперед.

Только благодаря тому, что Джеки и Джанет стали помогать с кафе, дела пошли намного лучше, а копилка, которую мы подготовили для оплаты за аренду, стала медленно, но верно пополняться.

Я вздрогнула, выпадая в реальность, и вытирая непрошенные слезы от этих и жутких воспоминаний, когда Джанет снова была на кухне, снимая свой передник и радостно что-то напевая себе под нос.

- Ириска, вынесешь последний заказ и закроешься. Сибель уже у нас, и я уйду пораньше. В кафе остался последний посетитель, вывеску, что закрыто я уже повесила.

- Конечно, иди, Дорогая.

Улыбнувшись и подмигнув подруге, которая, поцеловав меня, убежала, на ходу натягивая на себя куртку, я выдохнула, поправив свой передник и черную юбку, чтобы выйти в зал, чего я делать категорически не любила.

Осторожно шагая вперед, неся в руках поднос с тарелками, я увидела мужчину, который занял любимый столик Хана – если можно было так сказать, учитывая, что Хан сидел за ним тот единственный раз, что приходил – споткнувшись у самой стойки администратора и пытаясь совладать со своим удивлением, потому что он не был темнокожим….

Сложив руки на столе, облаченный в серый свитер и черную кожаную куртку он был светлым, как и я, короткие волосы отдавали рыжиной, и это все, что можно было понять с первого взгляда….длинные ноги в простых джинсах. Кажется, довольно высокий…острые скулы. Серая щетина.

И колкие серые глаза, которые буквально впились в меня, рассматривая с интересом и даже какой-то не передаваемой наглостью, когда губы мужчины вдруг растянулись в широкой хищной улыбке, и светлая бровь дернулась, чуть приподнимаясь:

- Ваааааай, а вот и наш белый ангел в этом черном мире грязи и пошлости. Алия. Рад знакомству.

Я остановилась, пока не в силах понять, как реагировать на этого странного мужчину, который меня откуда-то знал, а вот я его – нет….и как-то он совершенно не походил на старого друга или хотя бы того, кому можно доверять, или быть попросту радой.

- Ну же, иди, – откинувшись на спинку небольшого дивана, он улыбался так, словно был хозяином этого места, а я всего лишь мелкой рыбкой, случайно заплывшей в его холодный серый океан.

Так. Стоп. Кафе мое….

… ладно. Не мое. Хана. Но у меня в аренде.

Этот мужчина всего лишь клиент.

Мало ли, что знает мое имя – странно будет не знать имя практически единственной белой девушки, жившей на несколько кварталов, где проживали только темнокожие люди. Звезда прям!..

- Добрый вечер. Ваш заказ готов, – взяв себя в руки, я прошагала до его столика, понимая, что в кафе кроме него были другие люди. Тоже белые мужчины. Пять или шесть. В темных очках. Прям самая настоящая «белая» мафия, – Картофель фри, рыба в кляре и овощной салат.

Осторожно расставляя тарелки с горячей едой, я ощущала на себе его пристальный взгляд, который скользил от макушки до коленок, и то только потому, что за столиком моих пяток ему было не рассмотреть.

- Отлично, выглядит очень аппетитно, – протянул весьма двусмысленно этот наглый мужчина, глядя явно не в тарелки, а куда-то в область моей многострадальной попы, отчего язвительно хотелось заявить, что данные «булочки» уже заняты! И даже не простым смертным! А демоном в облике одного мужчины с черными глазами, чье золото и аромат были в каждой клеточке моего тела.


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: