- Послушай, не надо плакать. К чему эти слезы?

- Обещай, что ты ничего не сделаешь Альфи, - сказала она. - Обещай.

- Ты... ты не должна плакать.

- Обещай мне.

- Чайна, я уже всем рассказал, что собираюсь сделать. - Он замялся. - Я сказал, что ты моя девушка.

- Ты не имел права так говорить.

- Знаю. Конечно, ты не моя девушка. Послушай, ну хватит плакать. Тебе дать носовой платок?

- Я не плачу, - всхлипывая, произнесла Чайна.

- На, возьми, - он протянул ей платок. - Я им почти не пользовался. Она вытерла нос.

- Хочешь мороженого? - осторожно спросил Зип.

- Нет. Зип, ты ведь ничего с ним не сделаешь, правда? Поверь, он ничего мне не сделал. Он хороший парень.

Зип молчал.

- Ты совершишь очень большую ошибку, если расправишься с ним.

- Ты все еще дуешься на меня за то, что я сказал, что ты моя девушка? поникшим голосом спросил он.

- Нет, я не обижаюсь.

- Больше этого не будет, - тихо произнес он. Затем, пожав плечами, продолжил: - Сам не знаю, зачем я так сказал. Наверное потому, что ты очень красивая.

- Спасибо, - она едва заметно улыбнулась. Вернув платок, сказала: - Он весь мокрый от слез.

- Ничего, ничего. Тебе сейчас лучше?

- Немного лучше.

- Чайна, ты не должна плакать. Грех лить слезы, пока не случилось ничего страшного, пока ты не потеряла кого-то.

- Вот именно, что я потеряла, Зип. - Затем, покачав головой, спросила: - Так ты обещаешь? Я говорю об Альфредо.

- Я еще...

- Мне не хочется, чтобы ты из-за этого попал в беду, - произнесла она.

Он уставился на нее так, как будто, эта фраза была произнесена по-русски. Нахмурив брови, он пристально посмотрел ей в лицо. Это было что-то новое. Он не мог ничего понять. Конечно, он не тешил себя мыслью, что нравится ей, как многим другим девчонкам. Так как же это можно было объяснить? Черт возьми, почему она должна беспокоиться о нем? И все-таки он был твердо уверен, что она не лжет. Находясь сейчас рядом с ней, он знал, что она волновалась за него так же, как и за Альфи.

- Мне необходимо подумать, - произнес он.

- Пожалуйста, подумай об этом. - Едва коснувшись его руки, она повернулась и быстро зашагала прочь.

Нахмуренный, он смотрел ей вслед.

"Мороженое", - послышался голос продавца. Зип кивнул. Заплатив за пять порций, он положил их в картонную коробку и взял ее двумя руками. Он все еще хмурился, но скоро лицо его прояснилось и, уже улыбаясь, он направился к ожидавшим его товарищам.

* * *

Наконец Фрэнк Эрнандес добрался до навесной лестницы. "Надо быть осторожнее, - подумал он. - Если пули просвистят ниже - мне конец. Тогда это будет конец всему".

Затянув потуже ремень кобуры, он подпрыгнул, но промахнулся и рухнул на тротуар. Прислонившись к стене, взглянул вверх. Непрерывные оружейные залпы с крыши преграждали путь Мирандо к окну. Подкравшись, он подпрыгнул опять. На этот раз ему повезло. Ухватившись за лестницу, он начал перебирать руками, поднимаясь вверх. Но в это время лестница под тяжестью его тела начала медленно опускаться. Скрип заржавевших петель заглушался ревом оружия с улицы. Вынув из кобуры "кольт", он преодолевал оставшуюся часть пути с оружием в руках.

Затаив дыхание, толпа наблюдала за ним.

Подойдя к ящику, Зип все еще улыбался, раздумывая над словами, брошенными ему Чайной. Он с удивлением обнаружил, что ему стало легче, как будто... как будто с него свалился какой-то тяжелый груз. И вдруг до него донеслось:

- Как мило со стороны "Латинских кардиналов" купить нам мороженое. Зипу стало не по себе. Он тотчас узнал знакомые рубашки из парчи и в его голове лихорадочно закружились слова "Королевские гвардейцы". Стараясь внушить себе, что не боится их, он в то же время почувствовал, что у него начинает пересыхать в горле.

- П-привет, Томми, - произнес он.

- Привет, Зип, - ответил Томми. - Ты явился как раз вовремя. Сгони вон этого с ящика.

- Согнать, но... - он замолчал, покусывая губы. В этот момент коробка с мороженым стала невероятно тяжелой. - Но это... это мой ящик. Я сам принес его сюда.

- Ящик - общий и никому конкретно не принадлежит. Сейчас мы хотим им воспользоваться, - сказал Томми.

- Послушай, Томми, - произнес Зип. - Зачем нам ссориться друг с другом? Разве нельзя?..

Неожиданно Томми резко дернул Папа за штанину. Потеряв равновесие, тот свалился на землю. Не зная, что предпринять в этой ситуации, Зип беспомощно стоял рядом. Руки его были заняты мороженым, а голова - новыми идеями, которые подкинула ему Чайна. Наблюдая за происходящим, он удивлялся, почему...

- Ударь его! - приказал Фил.

- Подожди, Фил. Разве мы не можем?..

- Ли'л Киллер, - поправил его Фил.

- Пусть будет так, но разве?..

- Ударь его! - твердо сказал Фил.

Неожиданно он с силой толкнул Зипа. Обученный приему, Томми сразу же подставил ногу, и Зип, споткнувшись, ударился об асфальт. Мороженое разлетелось в разные стороны. Мгновенно вскочив, он быстро засунул в. карман руку. Единственное, о чем он сейчас думал, так это о том, как спастись. Все, что говорила ему Чайна, он уже забыл. Он знал только то, что ему угрожают два "королевских гвардейца", что он - в меньшинстве и что ждать помощи ему неоткуда. В кармане у него был складной нож, а в голове - единственная мысль: "Я должен выкарабкаться из всего этого".

- Давай обойдемся без лезвий, Зип, - вкрадчиво сказал Томми.

Взглянув на него, Зип увидел, что Томми засунул руку в карман. Фил в это время зашел с фланга. Не зная, что предпринять, Зип в нерешительности смотрел на них. С ящика донесся нервный смех Елены, который затем поддержали Томми и Фил. Это был смех победителей и, услышав его, Зип задрожал. В этот момент ему захотелось всех их стереть в порошок, вынуть нож и перерезать всем горло, захотелось показать, кто он такой на самом деле и над кем они смеются. Но страх сковал его волю и он почувствовал, что пальцы в кармане начинают разжимать нож. В бессильной злобе его глаза наполнились слезами. Ему совсем не хотелось показывать свое бессилие. И неожиданно, стремительно закружившись, вдруг поддал ногой валявшееся рядом с ним мороженое.

И тут он увидел на пожарной лестнице Эрнандеса.

Почти слившись со стеной, с револьвером в руке, Эрнандес осторожно миновал одно окно, затем второе и, после недолгого колебания, осторожно пробрался к третьему.