Моська подумала и неохотно побрела вслед за остальными.

— Ты что трусишь? — добродушно спросил Серый. — Всегда такая смелая…

— Не побоялась джина из кувшина, — подхватил Франк, не решавшийся вступить в беседу с великаном и принуждённый всю дорогу молчать.

— Не знаю, — тихо отозвалась Моська. — Не хочется мне туда идти, вот и всё.

— А мне хочется, — признался мальчик. — Никогда не был в жилище великана. Да и пообедать пора. Я мог бы, конечно, съесть и нашу рыбу, но хозяин сказал, что откормит нас. Представляешь, какой обед нас ждёт?

— Не представляю, — упрямо твердила собака.

— И мне, может быть, что-нибудь перепадёт, — мечтал ослик. — Я бы не отказался от морковки.

Моська только плюнула и замедлила шаг, чтобы не слышать глупостей, оскорблявших её уши в то самое время, когда её мучили сомнения. Она и сама была бы непрочь вкусно пообедать, потому что была большой любительницей поесть, но её почему-то страшило жилище великана.

Дом великана был огромен и построен из мощных брёвен, да и строения вокруг дома отличались изрядной прочностью. Всё это хозяйство с обширным огородом было обнесено высоким частоколом из молодых деревьев.

— Хорошо у меня, верно? — спросил великан, остановившись у калитки и пропуская своих гостей вперёд. — И выстроил всё это я сам, своими руками. А уж кухня у меня — просто заглядение. Люблю, признаться, поесть. Проходите-проходите, не стесняйтесь. А ты чего ждёшь, собачонка?

Моська подошла было к калитке, но вдруг завизжала и пустилась наутёк.

— Моська! — позвала Адель.

— Обойдусь и без неё, — сказал гостеприимный хозяин, закрывая калитку и запирая её на замок. — Невелика потеря! Да и не люблю я маленьких собачонок. Сначала от них много лая и беспокойства, а потом — костей.

— Костей? — не поняла Адель.

Карлик побледнел.

— Дайте-ка я на вас погляжу повнимательнее, — жизнерадостно говорил великан, добродушно улыбаясь. — У меня неплохие запасы, и голод мне не грозит, но даже мои запасы надо подновлять, да и места у меня сколько угодно.

— Как тебя понимать? — спросила Адель, чувствуя неприятный холодок, ползущий по спине. — Мы же люди.

— А я считаюсь людоедом, — объяснил великан. — Так у нас в роду заведено, что среди прочего съестного мы подаём на стол и человечину.

— Я не человек, — признался Серый.

— Я и ослов люблю, — обрадовал его великан. — Они подходят к гарниру из тушёной капусты. Я очень люблю ослов и уже завтра съел бы тебя, но ты слишком тощий.

— Тогда ты должен считаться не людоедом, а ослоедом, — сказал ослик, понурив голову.

Великан рассмеялся от всей души.

— Я об этом расскажу, когда в следующий раз пойду в гости, — заверил он, вытирая слёзы. — Весёлые вы, как я вижу. Пока вы наберёте вес, вы меня будете забавлять. У меня не часто бывают такие гости. И умные вы, так что я новостей наслушаюсь. Жалко только, что вид у вас очень уж несъедобный. Ну, да это дело поправимое. Иди-ка сюда, малыш.

Великан крепко взял Франка за руки и притянул к себе, чтобы внимательно его осмотреть.

— Не тронь его! — заревел ослик и со всего маха всей тяжестью своего тела врезался в обидчика сзади.

— Ой! — вскрикнул великан, выпустив мальчика и потирая ушибленное место. — С ума ты сошёл, что ли? Стой спокойно, глупое животное, иначе сегодня же пойдёшь на жаркое!

— Только попробуй! — угрожающе закричал Франк. — Тронешь кого-нибудь из нас — без глаза останешься!

Великан с любопытством взирал на мальчика.

— Задиристый ты малец, как я погляжу. Надо тебя поместить подальше от остальных, чтобы поменьше шумел. И отсек тебе надо подобрать маленький, где ты не сможешь прыгать, а то никогда не потолстеешь. Ведь бывают же мальчики жирненькие, увесистые, а ты… Тьфу!… Кости и жилы. Постный суп и то не сваришь.

Никто не успел опомниться, как великан втолкнул Франка в какую-то дверь и запер её на засов.

Осёл издал такой рёв, что великан укоризненно покачал головой и зажал его между колен.

— Если я буду часто слышать такие вопли, то не стану ждать, пока ты нагуляешь жирок, а сразу пущу на холодец. А ведь у меня через два месяца день рождения, и мне хочется позвать на обед своих родственников. Веди себя потише для своего и моего блага.

Адель, тихо подбиравшаяся к засову на двери, в которую колотил изнутри Франк, была отброшена прочь.

— Оставь девушку! — закричал Ник, но великан только отмахнулся от него, всецело занятый осликом, упиравшимся и пытающимся вырваться, в то время как его пропихивали в узкую дверь.

— Вот упрямая скотина! — сделал вывод великан, задвигая засов. — Надеюсь, что хоть ты будешь сговорчивее. Иди сюда, человечек.

Карлик вырывался, но всякое сопротивление было бессмысленно. Великан критически осматривал его, чуть приподняв под мышки.

— Ну и ну! И есть нечего. Одна голова. Мозги, конечно, вещь хорошая, особенно поджаренные в масле, но ведь у человека должна быть не только голова, но и мясо с жирком. Ладно, мозги с молодой спаржей понравятся гостям. А остальное пойдёт на борщ. Поживёшь пока здесь, головастик.

Карлик исчез за третьей дверью.

— Ну, а ты? До чего же ты себя довела, Адель! А ещё отправилась на поиски своего жениха! Любой жених, увидев такой скелет, сбежит в ужасе. Девушка должна быть полненькая, нежная. Придётся тебе срочно потолстеть, моя дорогая, иначе ты доставишь мне огорчение в самый день моего рождения.

Великан ещё раз оценивающе оглядел Адель и втолкнул её в крошечную комнатушку с узким решетчатым окном. Девушка не сопротивлялась, подавленная явным преимуществом врага. Когда дверь захлопнулась и лязгнул засов, Адель ощутила полную безвыходность создавшегося положения. Добродушный, жизнерадостный и гостеприимный великан оказался людоедом, а она и её друзья были заперты каждый в собственной тюрьме. Их будут сытно кормить, а они от безделья — сытно есть. Впрочем, даже если они будут есть лишь самую малость, всё равно наберут необходимую полноту, потому что теснота их помещений не позволит заниматься физическими упражнениями, и они станут слабыми, вялыми, апатичными и, возможно, с радостью примут смерть, лишь бы избавиться от жизни в этих гробах. Никогда она не думала, что ей суждено умереть под ножом мясника и быть похороненной в желудках людоедов.

— Эй, Адель, Франк, Серый, вы целы? С вами всё в порядке?

Девушка удивилась, что голос Ника был по-прежнему бодр.

Она откликнулась как могла спокойнее, хотя подступившие слёзы ей досадно мешали. Голоса Франка и ослика тоже не отличались весельем.

— Только не теряйте надежду и веру в свои силы! — заклинал карлик. — Мы спасёмся. В нашем распоряжении ещё два месяца. За этот срок я сумею придумать четыре способа вас спасти.

— Я бы предпочёл, чтобы, придумав один способ, ты не терял времени на придумывание остальных трёх, — рассудительно отозвался ослик.

Адель услышала, как засмеялись Ник и Франк. Ей было не до смеха, хотя прежняя острая жалость к себе прошла.

— Тебе и положено думать, — заявил мальчик. — Если уж этот паршивый хозяин обнаружил в тебе только мозги, то используй их.

— Да, нехорошо, если мозги окажутся пригодны только на жаркое, — согласился Серый.

Девушка не могла определить, искренне смеётся карлик над репликами ослика или только пытается подбодрить своих спутников.

— А всё-таки до чего же умна Моська! — восхитился Франк.

— Да, она сразу почуяла неладное, — подтвердил Серый. — Хорошо, что хоть она уцелела.

— Эй, Адель, не молчи, — закричал Ник. — Если замкнёшься в себе и перестанешь бороться — пропадёшь. Во-первых, друзья, вы должны осмотреть, ощупать, обстучать стены, пол и потолок, проверить на прочность каждую доску, попробовать расширить каждую щель, а на досуге обдумать возможность подкопа, но так, чтобы он не был обнаружен раньше времени нашим хлебосольным хозяином. Это поможет вам с пользой для дела скоротать время и послужит укрепляющим средством для тела. Но этого мало для тренировки мышц. Если мы просидим здесь долго, то выйдем слабыми и не сумеем ускользнуть от великана. Для того, чтобы этого не случилось, как можно чаще делайте доступную в наших условиях гимнастику. Это понятно?