— И вы согласны на него? — холодно спросила она, но холодность эта была вызвана страхом.

Теодор бросил на нее взгляд из-под ресниц, значения которого она не поняла. «Это блеф, ты не помнишь! Ну пожалуйста!» — молилась она. Но Теодор снова кивнул — коротко, отрывисто.

— И?.. — тихо сказала Эмма, прикрыв глаза.

Глядя прямо на нее, Теодор… Господи Боже!.. медленно встал на колени. Эмма закрыла глаза. Сердце бешено билось где-то в животе. У нее пересохло во рту, она не могла сказать ни слова.

— Пожалуйста, мадам, — выдавил он.

Господи, господи! Он еще умоляет! То есть действует так, как она ему вчера сказала. Эмма встала с кресла, и выходя из кабинета на ватных ногах, едва сумела выговорить:

— Достаточно.

Он никогда не забудет этого унижения. Она должна быть довольна, если он не возненавидит ее за эту сцену.

«Никогда, никогда, не унижай мужчин…» — когда-то наказал ей первый муж. Пять лет она верно следовала этому совету… пока не вышла замуж второй раз.

А Теодор был слишком поглощен своими переживаниями, чтобы разбираться в чувствах Эммы.

Эмма думала, что не сможет теперь смотреть мужу в глаза. Она боялась встречаться с ним, и едва не отказалась спуститься к обеду, но решила, что должна отвечать за свои поступки.

— Мадам, — осторожно поприветствовал ее Теодор, подвигая стул. Она склонила голову в ответ и дала знак подавать первое.

— Так каков будет ваш ответ? — спросил он, не сводя с нее настороженного взгляда. Эмма встретилась с ним взглядом: он еще сомневается? Что он будет делать, если вдруг окажется, что его унижение было напрасным?.. Судя по всему, Теодор явно ожидал от нее такой подлости, и это ранило ее.

— Я… У меня есть еще одно условие, — выговорила она. Черт! Черт!! Черт!!! Надо было сказать: «Я согласна», и все! Теодор зло уставился на нее, ожидая приговора.

— Вы не будете играть в карты, — выдавила Эмма. Она слышала, что для некоторых мужчин расстаться с игрой все равно что расстаться с жизнью, и очень надеялась, что к Теодору это не относится. Неожиданно Теодор широко улыбнулся, ошеломив Эмму. Напряжение, казалось, оставило его.

— Я не играю на деньги, которых у меня нет, — повторил он то, что сказал не так давно. Потом снова помрачнел. — Это все ваши условия? Или, может быть, самое плохое вы оставили напоследок?

— Нет, это все, — она радовалась, что ее последнее условие было воспринято столь… просто.

— Так вы согласны, мадам?

Она заставила себя улыбнуться, не подозревая, насколько коварной и ледяной казалась ее натянутая улыбка.

— Да, я согласна, — она заставила себя замолчать после этих слов, чтобы опять не наделать глупостей.

Теодор слегка улыбнулся — невесело.

— Спасибо, — он отвесил короткий поклон в знак благодарности.

В конце обеда он сказал:

— Через час я еду на северное поле. Если хотите, можете ехать со мной.

Вот уж не думала Эмма, что он в самом деле позволит ей вникать в его дела.

— Разумеется. С удовольствием, — ответила она.

— В прошлом году на этом поле был хороший урожай сорняков, — сказал Теодор. — В этом году, похоже, будет то же самое. По крайней мере, мы сможем в достаточной мере запастись сеном на зиму. Хотя не знаю, хватит ли всех наших коров на такое количество травы, — он слегка усмехнулся. Эмма была рада его хорошему настроению — и улыбнулась в ответ.

Они подъехали к дому, в котором жили фермеры, обрабатывавшие эти поля. Сейчас дом пустовал. По стенам было видно, что он на четверть был залит водой во время недавнего бедствия. На полях тоже остались следы наводнения: ил, грязь, деревяшки, камни. По берегу видны были остатки плотины. Сорная трава постепенно выпрямлялась и набирала силу.

— Дом давно уже заброшен, — сказал Теодор, — так что не имеет смысла восстанавливать его. Я полагаю, что если мы захотим использовать это поле в следующем году, нам следует построить новый дом на большей высоте: на том пригорке, — он указал рукой. Эмма согласно кивнула.

— Еще я полагаю, — усмехнулся Теодор, — что нам следует нанять китайцев.

Эмма посмотрела на него как на полоумного.

— Учитывая, как часто заливает эти поля, на них следует сеять рис, — со смешком пояснил Теодор, и Эмма поняла, что он опять шутит. — И если бы реки в Англии были не такими холодными, я бы, пожалуй, рискнул. Но в конце концов, наводнения бывают не так часто, и можно надеяться, что в ближайшие два года не произойдет ничего подобного.

— Кто знает, — неопределенно ответила Эмма.

— Право же, мадам, — серьезно сказал он, — если вы хотите получать свою часть прибыли, вам надо бы надеяться на лучшее.

Эмма улыбнулась. С добродушным Теодором было легко.

— Можно устроить здесь пастбище, — предложил он. — Если бы у нас было достаточное количество голов скота…

— Вы можете купить, — холодно сказала она.

— Вы оплатите? — он искоса взглянул на нее. — Это не является необходимой тратой.

— Я оплачу, — сдержанно пообещала она.

— Хорошо.

— На мясо или молоко? — спросила она.

— Что? — сразу не сообразил Теодор.

— Вы собираетесь разводить коров на мясо или на молоко?

Теодор замешкался, он не задумывался над этим пока.

— А что вы посоветуете?

— На мясо.

Теодор кивнул.

— Как скажете.

Они поехали на восток, к тем домам, которые недавно были восстановлены. Поля, через которые они проезжали, уже были засеяны какой-то приличной культурой. Хотя назвать гречиху приличной культурой у Эммы язык не поворачивался. Ни за что в жизни она не стала бы есть эту гадость, но подозревала, что когда дела у людей плохи, они будут есть все, что угодно, и гречка при этом будет не самым плохим выбором.

Во дворах мычали коровы. Где-то хрюкнула свинья, заквохтали куры. Звуки эти были слабы, и указывали, что скота в деревне мало — меньше, чем надо.

Из одного дома вышел плохо одетый мужчина с бородой. Эмме показалось, что лицо его осунулось и похудело от голода, но она допускала, что еще год назад он выглядел гораздо хуже.

Мужчина уважительно поприветствовал барона Эшли. Теодор тепло ответил на приветствие мистера Бисли, спросил, не сильно ли они пострадали от наводнения. Бисли ответил, что все в порядке, только пара кур сдохла от холода. Он пригласил хозяина и леди Эшли в дом. Теодор и Эмма спешились, вошли в просторный дом. Вещей там было еще меньше, чем в доме Теодора. Эмма догадалась, что большая часть мебели пострадала от наводнения.

— Ветром во время грозы снесло крышу. Мы не успели восстановить ее к дождям, — пояснил Эмме Теодор. Она кивнула.

Миссис Бисли угостила лорда и леди вполне приличным чаем. Эмма молчала, прислушиваясь к разговору мужа с хозяином дома.

— Вероятно, я мог бы подвезти вам мебель и кое-что необходимое, — сказал Теодор и взглянул на Эмму, спрашивая ее согласия на этот шаг и на эти траты. Эмма едва заметно кивнула. — В долг разумеется. Выплатите потом, когда дела поправятся.

От мистера и миссис Бисли не ускользнул обмен взглядами между лордом и леди, и женщина отрицательно покачала головой, чтобы муж не вздумал воспользоваться предложением лорда. Мистер Бисли грозно взглянул на жену: в конце концов, у них есть малые дети, и они должны нормально жить, не важно, какой ценой.

— Уильям, — сказала миссис Бисли после того, как лорд и леди Эшли ушли. — Он просит позволения на эти траты у жены!

— Но она же соглашается, и он делает это добровольно, — грубовато возразил мистер Бисли. — Мы ни о чем не просили его, и не обязаны заботиться о его семейной жизни.

— А как бы ты чувствовал себя, если бы все принадлежало мне, а ты бы был вынужден спрашивать на все моего разрешения? — рассердилась миссис Бисли.

— Плохо, — муж обнял жену. — Я бы чувствовал себя очень плохо.

— Тогда мы не должны заставлять его делать это.

— Мы и не заставляем, Джуди. Но было бы грех не воспользоваться такой жертвой, раз она уже принесена, разве не так?