Стефано мгновенно подался в сторону, так что татарин пролетел мимо, и тотчас же атаковал, резким движением вонзив свое оружие ему в бок. Темные глаза разбойника расширились от страшной боли. Он издал хриплый стон и согнулся пополам, харкая кровью. Потом медленно повалился навзничь.

Потрясенные такой мгновенной гибелью вожака, его сообщники с диким ревом бросились на генуэзцев, на ходу вытаскивая кривые сабли и метательные ножи.

─ Вспомним Кремону, Паоло! ─ воскликнул Стефано, и ловко ударил одного из атакующих ногой в колено. Бандит охнул и осел, но, собравшись с силами, метнул в Стефано тяжелый нож. Стефано, словно танцор, сделал па и ушел в сторону, ― он был осведомлен о пристрастии бандитов к метанию ножей. Кинжал пролетел мимо его головы и с дребезжанием вонзился в кривую сосну.

Сцена кровавой схватки буквально парализовала Веру. Стиснув зубы, она уговаривала себя сидеть тихо и не визжать от жуткого зрелища, подобное которому она могла видеть только в кино. Сердце опускалось вниз после каждого размаха меча, нацеленного на ее спутников. Было видно, что генуэзцы безупречно владеют оружием. И все же она понимала, на чьей стороне перевес. Трое молодых и крепких мужчин против двоих, из которых один пожилой.

Рыжий разбойник вдруг оставил место схватки и заковылял к ручью. Его правая рука безжизненно повисла, и алые струйки крови, стекая с кисти, заливали зеленую траву по всему его пути. Обомлев от ужаса, Вера увидела, как, сверкнув на солнце лезвием, кинжал генуэзца взлетел в воздух и, описав петлю, отскочил в сторону. Она ахнула и обмерла, ― Стефано лишился своего оружия, и бандит, приободрившись, обрушился на него с новой силой. Но генуэзец ловко уклонялся от неистовых ударов, пятясь к деревьям, где поблескивал на солнце вонзившийся в ствол сосны бандитский нож. Все у него вроде получалось, но вдруг здоровенный детина сделал выпад, и Вера увидела, как Стефано схватился за правое плечо. Кровавые пятна мгновенно проявились на светлой ткани его штанов. Стефано скривился и, слегка приоткрыв рот, чертыхнулся. Вера еле удержалась от крика, поняв, что поражение неминуемо.

В этом жестоком мире нет места для слабых, ─ подумала она и стиснула зубы. Она уже не беспокоилась за себя, в ней проснулся новый человек, бесстрашный и непреклонный. Вскочив на ноги и ощутив в них нечеловеческую силу, она пантерой прыгнула на разбойника, уже занесшего свою саблю над головой безоружного Стефано. Ощущая себя опьяненной от схватки хищницей, ― неожиданное для нее чувство ― Вера с разбегу вскочила на спину человека, приготовившегося нанести итальянцу сокрушительный удар, и вцепилась зубами в его ухо. Тот, не ожидая нападения с тылу, покачнулся и, выронив оружие, дико заорал, пытаясь сбросить ее со своей спины. Но она еще крепче обхватила ногами его талию, ощущая острую боль в напряженных, как натянутая тетива, мышцах. Солоноватый терпкий вкус чужой крови заполнил рот, сведенный судорогой. Она впала в раж, еще не понимая, что душа уже покидает тело разбойника. Внезапно что-то скользнуло по ее спине и обожгло. Она не почувствовала боли, а ощутила, как по спине потекло что-то теплое. Вера провела рукой по этому месту и поднесла к лицу.

И все вокруг качнулось и с бешеной скоростью понеслось ввысь: деревья, кустарники, лошади, привязанные к деревьям. Мышцы расслабились, и Вера, протяжно выдохнув, запрокинула голову. Тело бандита повалилось вперед, передав ей кратковременное чувство невесомости, затем последовало стремительно-жесткое падение. Но молодая женщина уже ничего не понимала. Последнее, что она видела — летящие к ее лицу трава и лесные цветы.

─ О, счастье! Она жива! ─ вскричал Стефано, отыскав пульс на шее Веры. Он склонился над ней, лежащей без сознания, и обнаружил, что темное пятно на ее платье быстро расползается. ─ Она ранена… истекает кровью! Нет! Я не дам ей умереть!

─ Да, отважная женщина, ─ произнес Паоло, присаживаясь на землю рядом с неподвижным телом Веры.

Стефано вдруг разозлился, увидев на лице Паоло растерянность и глубокую печаль. Немыслимо, но эта красивая женщина второй раз спасает ему жизнь. Стефано проникся к Вере самыми теплыми чувствами.

― Сеньор, как ее имя? Я и не помню… жаль… такая молодая и прекрасная… ─ пробормотал Паоло грустным голосом.

─ Вера… ─ глухо отозвался Стефано и тут же вспылил:

─ Прекращай стонать, Паоло! Ты только посмотри — здесь неглубокий порез! Она просто упала в обморок, увидев свою кровь. Какая смелая, бросилась с голыми руками на врага, хотя боится даже вида крови! Поедем в селение и найдем лекаря. И мне безразлично, кто в нем живет, феодориты, иудеи или сам Люцифер!

Времени на разговоры уже не было, надо было действовать. Не обращая внимания на стоны двух раненых татар, генуэзцы грубо вытянули сабли из их ослабевших рук. Стефано забрался в седло своей лошади и осторожно принял от Паоло обмякшую Веру, усадив ее перед собой. Женщина уже пришла в себя, и он страшно обрадовался.

Прошло около четверти часа, когда дорога уперлась в несколько одиноких сельских домиков, затерявшихся среди полей и виноградников. Не раздумывая ни минуты, мужчины повернули к самому зажиточному дому. Не выбирая выражения, Стефано громко закричал, неистово барабаня ногой в калитку. Дверь приоткрылась, и на мгновение показалось испуганное лицо старого гота. Шум, произведенный генуэзцами, эхом пронесся по маленькому селу, заглушая лай собак. К негодованию мужчин, дверь резко захлопнулась, и сразу заскрежетала задвижка.

─ Ну и сволочь! Я ему сейчас весь дом разнесу, ко всем чертям собачьим! ─ рассвирепел Стефано и передал на руки Паоло Веру, еще толком не пришедшую в себя.

На дверь обрушились остервенелые удары, петли задрожали, и с откосов посыпалась штукатурка. Когда отлетел крупный кусок раствора, хозяин дома, наконец, понял, что отделаться от гостеприимства ему не удастся.

Он поднял металлическую щеколду, а сам отбежал к противоположной стене комнаты. Стефано ворвался как ураган и набросился с кулаками на несчастного феодорита. Но, увидев перед собой старого и робкого человека, остановился.

─ Не трясись как собачий хвост! Мне нужен лекарь, а не твоя берлога и ее содержимое.

─ Нет у нас лекаря. Не знаю никакого лекаря, ─ верещал хозяин, закрываясь худыми руками.

Освежить память не получилось и с помощью приставленного к горлу ножа. Кроме того, гот неважно владел греческим, и только стонал, моля о пощаде. Стефано понял: в этом селении нет лекаря, и этот мужчина в доме сейчас один, его жена гостит у родственников. Он вздохнул и отвел кинжал. Паоло стоял у него за спиной в ожидании его решения, он уже опустил Веру на ноги.

─ Ни лекаря, ни женщины нет в этом доме, пропади он пропадом! ─ Стефано выругался и вложил в ножны кинжал. ─ У нас нет иного выхода, как самим стать лекарями! ─ Он обратился к готу, уже без злобы:

─ Чистое полотно у тебя есть?

Хозяин, тараща выпученные от страха глаза на окровавленное платье Веры, понял, что от него требуется, и испуганно пробормотал:

─ Полотно есть, вода есть! Лекарство есть!

Паоло вступил в разговор:

─ Одних бинтов недостаточно, сеньор Стефано! По моему, рана длинная, придется зашивать. Никуда от этого не денешься!

Стефано устало проговорил:

─ Раз надо, значит, зашьем! ─ он посмотрел на свое раненое плечо, ― кровь еще сочилась, пропитывая белую материю туники. ─ Неси нитки с иглой, добрый хозяин! Еще того мутного напитка, которым вы тешитесь! Я знаю, вино у вас не в чести! ─ он со вздохом сел на лавку. ─ Паоло, тебе доводилось зашивать раны?

─ Конечно, сеньор. Но это было очень давно. Сейчас я плохо вижу.

─ А, дьявол! ─ выругался Стефано и уставился в потолок. ─ Мне как-то раз приходилось лечить свою лошадь…ей мечом рассекли бедро… Но зашивать человека, тем более женщину…

Вера давно пришла в сознание, она все понимала, слышала брань Стефано, разговоры об ее ране. Ужасно хотелось пить, и она прошептала, еле шевеля пересохшими губами: