Несколько часов Вера пролежала на кровати, перебирая свои мысли, слова Эльжбеты и слушая собственные вздохи. Лечь в постель с мужчиной, не испытывая к нему никаких чувств, казалось ей невыносимой пыткой. До чего она докатилась!

Около пяти вечера она начала создавать себе хорошее настроение: приняла теплую ванну, надушилась любимыми духами, но настроение не улучшалось. Обида на Стефано сильно жгла сердце.

Вооружившись гребнем из слоновой кости, она начала отделять пряди на макушке, на висках и возле лба. Каждую из них она заплела в тонкие косы, а затем, собрав вместе с остальной массой волос, заплела в косу, обвив ее лентой. Коса с помощью шпилек была закреплена выше затылка в форме тугого узла, корону из волос и косичек Вера накрыла невесомой серебряной сеткой и изящным обручем. Такая прическа занимала больше часа, но она стоила того. Симпатичную женщину она превращала в красотку, а дурнушку ─ в хорошенькую.

Закончив укладывать волосы, она взглянула на себя в зеркало.

С такой унылой физиономией нужно на похороны идти, а не на свидание!

Отойдя назад на пару шагов, Вера расправила тяжелые фалды длинной юбки. Бархатное платье цвета индиго ─ самый лучший ее наряд. Его фасон соответствовал последней венецианской моде: приталенный лиф и широкая сборчатая юбка. О нем можно было сказать ─ элегантная простота. Прямоугольное декольте спереди и сзади окаймляла широкая тесьма из серебряных нитей с жемчугом. Разнообразие вносили драгоценности и сложная вышивка. Рукава надевались отдельно и крепились к лифу завязками. Нижнее платье из тончайшего льна выглядывало из пройм и специальных прорезей в рукавах, придавая платью удивительный шарм. Шнуровка в боковых разрезах регулировала его ширину ─ очень разумно, так как женщины в пятнадцатом веке беременели часто.

─ Потрясающий туалет, ─ проговорила Вера и усмехнулась, ─ нет! Просто сногсшибательный!

До прихода графа оставалось еще около часа. Вера, усевшись возле окна, напряженно прислушивалась к каждому шороху с улицы. О чем она может говорить со средневековым графом, что она может рассказать ему? Вдруг ему будет с ней скучно? Рассказать ему о двадцать первом веке? Он сочтет ее сумасшедшей! Политика? Она ничего не знает, что происходит за стенами дома. Стефано говорил, что женские ушки созданы для поцелуев, а не для политических сплетен. О музыке? Да, можно поговорить об итальянской музыке… она сможет поговорить о творчестве Челентано, а также о последнем альбоме Рамазотти!

─ Отличная идея! ─ Вера грустно засмеялась своему отражению в зеркале.

К своему ужасу, она поняла, что ничем не может заинтересовать графа. Со Стефано было проще ─ любовь и страсть сглаживали любые острые углы, заполняли недостаток тем в их общении.

Граф Алессандро пришел ровно к семи, как и обещал. Едва услышав за окном его неторопливые шаги, она вскочила со стула и, подбежав к зеркалу, начала поправлять волосы. Вера нервничала. На висках, шее и подбородке выступили бисеринки пота. Сердце то подпрыгивало, то замирало. Она прикоснулась к своему пылающему лицу.

Я вся горю! Вот глупая, граф такой же мужчина, как и все!

Чтобы хоть немного скрыть свое состояние, она набросила на голову голубую вуаль ─ подарок арабского купца. Граф не стал заходить в дом, а ожидал ее на улице. Вера вышла и тут же опустила глаза. Причиной ее смущения был его взгляд, ─ слишком страстный и восхищенный. Он взял ее обе руки и поочередно поцеловал каждую.

─ Прелестное создание, я пленен вашей красотой, ─ прошептал он, продолжая целовать ее руки.

─ Благодарю вас за комплимент, сеньор Алессандро, ─ отозвалась она, рассматривая графа и отмечая, что он готовился к свиданию не менее старательно, чем она. Сегодня он был одет во все черное: обтягивающие ноги штаны, удлиненный камзол до середины бедра, широкая, собранная в складки накидка, надетая поверх камзола и стянутая на талии роскошным поясом. Из вырезов на рукавах камзола выглядывала красная шелковая рубашка. На пальцах графа сверкали крупные перстни. В общем, ее поклонник был одет изысканно и элегантно. Веру часто удивляло, что знатные генуэзцы подвивают и тщательно укладывают волосы, и граф следовал этой моде, в отличие от Стефано, который по праву мог гордиться своей роскошной шевелюрой.

─ Прекрасная сеньора, вы не сочтете меня слишком дерзким, если я осмелюсь вас пригласить к себе домой, точнее, ― в дом брата? Нас будут развлекать музыканты. Как вы отнесетесь к моему предложению? Вы говорили о прогулке к морю, но, увы, в Солдайе чересчур рано закрывают ворота. Вечерний патруль, всякие ограничения ─ это так утомляет! ― граф Алессандро называл ее сеньорой!

─ Вы остановились у брата? Хорошо, я согласна.

Одарив ее ослепительной улыбкой, граф предложил взять его под руку.

─ Здесь недалеко ─ пару десятков домов. Мой брат ─ гостеприимный хозяин и незаурядный человек, но со странностями.

Вера тихо засмеялась.

─ Ох! А что за странности?

Граф покачал головой и улыбнулся.

─ Скажем так: он один из немногих людей, чья душа для меня остается загадкой.

─ Сейчас на улицы выйдет ночной патруль и если нас увидят, придется платить штраф, ─ Вера остановилась и, оглянувшись назад, осмотрелась по сторонам. Ее теперь знают все, включая соседей и горожан, патрулирующих по ночам улицы. Стефано лучше не знать о ее свидании с графом. Она поплотнее закуталась в вуаль.

─ Просто возмутительно, ─ улыбнулся граф. ─ С удовольствием заплачу любой штраф, лишь бы насладиться вечерней прогулкой с вами. И не спорьте! ─ с напускной строгостью произнес он.

Издалека, со стен крепости, прозвучали звуки одинокой флейты, потом к ней присоединилась еще одна, затем другая.

Под такую заунывную мелодию не уснет ни один горожанин, живущий вблизи крепостной стены, а солдаты, охраняющие город ― тем более.

Граф начал легкую беседу ни о чем ─ впечатления о Солдайе и погода. Невидимая стена между ними начала рушиться, и Вера перестала ощущать напряженность в их общении.

─ Мы пришли, ─ граф показал на двухэтажное здание. Входная дверь была приоткрыта, узкая полоса света падала на мраморные ступени. Ей показалось странным, что дверь не была заперта. Граф, заметив ее удивление, со смехом объяснил:

─ Спешу вас уверить, очаровательная Вера, ни один человек не захочет испытать на себе тяжесть руки владельца дома. Входите в дом, музыканты уже давно ждут, чтобы развлечь прекрасную даму.

─ Сеньор Алессандро… ─ Вера улыбнулась, польщенная его уважительным отношением, но по-прежнему чувствуя себя ужасно неловко. ─ Я так люблю музыку.

Граф распахнул перед ней двери, и Вера очутилась в небольшой прямоугольной комнату, по-видимому, прихожей. В комнате стояли высокие напольные канделябры на гнутых ножках, мозаичный пол застилал пушистый ковер. В помещение было светло ― горели ароматизированные свечи. Больше в комнате ничего не было. Ни картин, ни статуй, ни растений. Увидев в углу алебарду, Вера с любопытством приподняла одну бровь. Ее грозный вид вносил диссонанс в уютную обстановку комнаты.

Граф, опередив ее на несколько шагов, галантно подал ей руку.

─ Нам сюда, ─ тихо сказал он и, обняв ее за талию, повел к двери, ведущей в смежную с прихожей комнату.

Скорее всего, это просторное помещение с узкими створчатыми окнами служило гостиной. Там тоже было много света, на полу лежал ковер с восточным орнаментом, прикрывая пол с мозаикой, изображающей греческую амфору в окружении виноградных гроздей. Стены были обтянуты лиловым шелком. Продолговатый сундук, стоящий под окном, предназначался не только для хранения вещей, но и в качестве скамьи; Возле камина стоял диван с высокой неудобной спинкой, обтянутый тем же бархатом, что и крышка сундука.

Трое музыкантов, одетые в смешные пестрые наряды и забавные шапочки, приветствовали их почтительным поклоном. Они расположились возле окна ─ двое на полу, сложив ноги по-турецки, третий стоял возле низкого столика, покрытого алой скатертью. Об их инструментах Вера не имела никакого представления. Лютни? Ей стало весело, когда она рассмотрела лицо одного музыканта, его миндалевидные глаза и орлиный нос. Грек, переодетый в итальянский костюм, смотрелся комично.