— Буэно, сеньорита, — прозвучал голос носильщика, но молодая женщина только вяло махнула рукой в сторону, отказываясь от его услуг.

Уютная Генуя приглашала ее неспешно пройтись по узким старинным улочкам, вдохнуть запах морского бриза и аромат свежесваренного кофе в только что открывшихся кафе, услышать недовольную скороговорку итальянских мамаш, отправляющих свои чада в школу. Небольшая уютная гостиница, как ей и сказали, находилась недалеко от вокзала, даже стало жалко прерывать только начавшуюся прогулку. Но тяжелый чемодан, хотя и был на колесиках, а все же просился в номер. Метрдотелем оказался любезный молодой человек; он не задавал лишних вопросов, а, быстро записав фамилию Веры в какую-то книгу, галантно помог ей добраться до номера. Впрочем, даже усталой с дороги, командировочной переводчице не сиделось в уютной комнатке. Приняв душ и надев свое любимое бирюзовое платье, Вера отправилась в прогулку по Генуе. Душу ее переполняло какое-то необычайное волнение от встречи с прекрасным городом, ноги сами несли ее вперед по древней мостовой. Многие дома и изгибы узких средневековых улиц казались Вере знакомыми, а когда она подошла к облупленному углу трехэтажного старинного дома на перекрестке двух улиц, то от внезапно охватившего ее волнения она остановилась, опершись на позеленевшую от времени антикварную пушку. Вера чувствовала: там, за поворотом,— дом ди Монтальдо. Он стоял у нее перед глазами, этот дом-дворец, трехэтажный с большими окнами на втором главном этаже и крутой черепичной крышей с многочисленными бронзовыми фигурками.

— Вы не подскажете, — все же обратилась Вера к пожилому торговцу цветами, который деловито раскладывал свой товар на бойком месте, — где здесь дом семьи Монтальдо?

— О, прекрасная сеньорита, — улыбнулся старик, блеснув золотыми зубами, — ну кто в Генуе не знает этот дом? У нас даже улица называется ди Монтальдо! И вы уже почти на ней, вам только осталось повернуть за угол!

Вера все же сделала несколько шагов на неожиданно ослабевших ногах, и огромный старинный особняк предстал перед ее глазами. Конечно, он немного врос в землю, и черепица на крыше совсем потемнела, но это был тот самый дом, фотографии которого она часто рассматривала в Москве. Незаметно для самой себя молодая женщина оказалась перед высокими колоннами, подпирающими портик над крыльцом. Она поднялась по трем ступеням и замерла у громадной черной двери, высотой в два ее роста. Лак не забывали регулярно обновлять, и Вера увидела свой неясный силуэт в полированной филенке черного дерева. На нее смотрела взволнованная молодая женщина с большими испуганными глазами. На мгновение Вере показалось, что она одета в средневековое платье. Машинально она провела рукой по шее, как будто там было большое двойное жемчужное ожерелье, подаренное ей Стефано. Затем ее рука осторожно легла на отполированную старинную бронзовую ручку ― ее надо было повернуть против часовой стрелки, Вера это знала.

Пальцы будто обожгло от прикосновения к холодному металлу, и она отдернула руку. Но ручка повернулась сама, и дверь плавно открылась.

— Доброе утро, сеньорита, — улыбнулся сухощавый седой мужчина лет сорока пяти—пятидесяти, ощупывая незнакомую визитершу испытующим взглядом, — что вам угодно?

Видно, обитатель дома Монтальдо остался доволен осмотром незнакомки, и его вопрос завершился вежливой улыбкой.

— Я историк из России и приехала в Геную, чтобы ознакомиться с историей рода ди Монтальдо, — Вера почему-то покраснела, но продолжила, — темой моей работы как раз является средневековый период вашего древнего рода.

Мужчина довольно улыбнулся.

— Из России? — удивился он, — по вашему произношению я бы сказал, что вы из Италии пятнадцатого-шестнадцатого века…

— Дело в том, что я изучаю староитальянский, — почему-то стала оправдываться Вера.

— Проходите, сеньорита, — он открыл дверь пошире, — наша семья уже в течение сотни лет служит родуди Монтальдо… а вы меня приняли за самого барона? — слуга довольно засмеялся.

Вера вошла в дом и замерла у роскошной мраморной лестницы, которая десятком широких ступеней вела к величественной статуе рыцаря в алькове, а затем разбегалась на два рукава влево и вправо. Из-под приоткрытого забрала посетителей пронзал острый недовольный взгляд одного из п рода.

— Это Стефано? — пролепетала посетительница.

— Нет, Казимиро — его сын, а вы неплохо знаете наш старинный род! — удивился слуга, — портрет Стефано ди Монтальдо висит вон там, на втором этаже.

Старик провел Веру по лестнице, и они остановились у большой, в полный рост, картины работы хорошего мастера. С холста на Веру смотрел Стефано, уже изрядно постаревший, с сединой на висках, но в глазах его горел все тот же знакомый неукротимый нрав. Потрясенная Вера отступила на два шага назад и замерла, казалось еще мгновение, и этот мужчина, который так пристально смотрит на нее, ступит с картины. Так значит, ей ничего не привиделось, и она в самом деле побывала в пятнадцатом веке, где и оставила свое сердце….

— Работа Цецилио, этот талантливый живописец жил в пятнадцатом веке, — послышалось рядом. — А почему вас интересует именно барон Стефано? В роду ди Монтальдо были куда более одиозные личности.

— Я просто занимаюсь этим историческим периодом, — Вера опять покраснела, — Стефано ди Монтальдо был помощником консула в колонии Солдайе в 1434 году.

— Возможно, — пробормотал слуга, — я не так хорошо знаком с историей как вы. Но вам, сеньорита, очень повезло. Не далее, как сегодня из плавания возвращается мой хозяин.

— Из плавания?

— Да, отпрыск древнего рода посвятил себя морскому делу, — мужчина вытянулся во весь свой рост и приоткрыл форточку, — а вот слышите? Это его лайнер уже подходит к порту.

— Этот гудок?

— Да, красавица «Октавия», — с гордостью добавил он, — громадный лайнер, он на нем вторым помощником…

— А что, здесь и порт недалеко? — почему-то заволновалась Вера.

— Да что вы, сеньорита, — улыбнулся слуга, — это ж Генуя! Любая улочка приведет вас к морю!

Веру как ветром сдуло, а немолодой мужчина остался в компании со своими мыслями, с укоризной покачивая головой.

— Ох, уж эти красотки, — пробормотал он, — невозможно понять, чем они на самом деле интересуются ― историей или морскими офицерами…

Когда Вера выбежала на причал, большой белоснежный лайнер уже окружила стайка сноровистых буксиров и старательно впихивала его неповоротливое тело между двумя молами в ковш порта. Время от времени исполин издавал тревожный низкий гудок, который заставлял долго дребезжать водосточные трубы и стекла в прилегающих к порту зданиях. Чернотрубые буксирчики бойко отзывались веселыми тонкими голосами, и с еще большей прытью упирались в высокие белые борта лайнера, усеянные рядами круглых иллюминаторов.

Вера взглянула вверх. По длинному крылу ходового мостика, взметнувшемуся намного выше самых высоких крыш города, поспешно шагал мужчина в белом кителе с золотыми нашивками и погонами. Высокая тулья его фуражки с трудом выдерживала порывы свежего ветра, но офицер предусмотрительно закрепил головной убор специальным ремешком. Очерчивая широкий подбородок черным кантом, ремешок вместе с высокой фуражкой делал мужчину похожим на средневекового воина. Офицер сделал рукой какой-то знак людям на баке и повернулся, чтобы уйти, но в последний момент оглянулся на одинокую стройную фигурку, что стояла в стороне ото всех встречающих. В этот момент сердце Веры дрогнуло, и по телу пробежала жаркая волна. На минуту моряк остановился, ей показалось, что он смотрит на нее. Нет, что мог он видеть с такой высоты! Вера даже с трудом различала его лицо. Темноволосый и стройный — вот и все, что можно было сказать о нем. Конечно, офицер смотрел не на нее, а просто на пристань, оценивая расстояние до кромки причала…

Растревоженная Вера повернулась и быстро зашагала прочь. Сердце бешено стучало, отдаваясь в висках как удары колокола.