От его яростных возражений МАРИЯ несколько теряется, но делает вид, что ничего не случилось, и продолжает как ни в чем не бывало.
Скрывая облегчение, МАРИЯ слезает с учительского стола.
Она села туда, чтобы выглядеть более внушительно, но из-за хорошего воспитания сидеть там ей неловко.
Секунду МАРИЯ колеблется, но все же продолжает.
♦♦♦ Дайя Омине – 11 сентября, среда, 20.01 ♦♦♦
Сразу хочу сказать: м о я ц е л ь – М а р и я О т о н а с и.
Е с л и К а д з у к и с ч и т а е т, ч т о я д о с и х п о р ч т о - т о т а к о е ч у в с т в у ю к К и р и, и д у м а е т, ч т о я с н а ч а л а а т а к у ю е е, а п о т о м М а р и ю, т о э т о е г о и п о г у б и т.
Это, правда, вовсе не значит, что я могу расслабиться.
– …Уу… гг! – вновь очутившись в фойе, я могу лишь стонать.
Просмотр «В 60 футах и 6 дюймах друг от друга» выжал из меня все соки.
…Я и не знал.
Я даже не подозревал, что у Харуаки был к Кири интерес романтического плана. Я всегда считал, что он пожертвовал своей бейсбольной карьерой и пошел в нашу старшую школу, потому что не мог просто так оставить случившееся с Кири. Я не знал, что там была еще и любовь.
Да. Я сломал жизнь не только Кири, но и Харуаки. Я радостно наслаждаюсь своей жизнью, разрушив жизни других.
– …Прекрати.
Прекрати думать так, я!
Если я так и буду посыпать голову пеплом, на меня снова навалятся изнутри «тени греха». Они только и ждут шанса перевернуть ход нашей с ними битвы; они готовы ждать столько, сколько понадобится. Стоит на секунду ослабить бдительность – и они набросятся.
– Угг!
Я ощутил мощный и резкий приступ тошноты. …Надо держаться. Если меня сейчас вырвет – у меня такое ощущение, будто моя душа вывалится вместе с блевотиной.
Я должен проглотить.
Я должен проглотить все.
– Как жестоко, – говорит Янаги, поглаживая меня по спине. – Если бы ты тогда отказался от Кирино-сан и отдал ее Усую-сану, все не кончилось бы так.
– …Хаа?
– Я часто захожу в ваш класс, чтобы навестить Кадзуки-сана; Кирино-сан и Усуй-сан всегда такие веселые. Но они ведь только притворяются ради тебя, правда? Им приходится изображать веселье, потому что по-настоящему веселиться они уже не могут, правда?
Мягко улыбаясь, она продолжает гладить меня по спине и произносит:
– Это все ради тебя, верно?
Я осознаю смысл… этой фразы.
…ОНИ СТАЛИ ТАКИМИ ИЗ-ЗА ТЕБЯ!
Именно. Именноименноименно… именно.
Неприятное ощущение расползается по всему моему черепу, как какие-то насекомые; у меня начинают болеть глаза. Насмешливая улыбочка девушки передо мной так раздражает. Плевать, права она или нет, – ее улыбка меня бесит.
Едва я об этом подумал –
Я принялся ее душить.
– …Ааааааааааааа!
Сам не пойму, что именно кричу.
Мое тело, мои руки, мое горло движутся сами по себе, почти как если бы мной кто-то управлял. Я двигаюсь на автопилоте. Но я знаю, что это я дергаю за ниточки… да, ядергаю за ниточки меня.
– Гхааа!
Услышав стон Янаги, увидев ее пепельно-серое лицо, я наконец прихожу в себя.
Поспешно убираю руки с ее горла.
Янаги падает на пол как подрубленная и заходится в приступе кашля.
– Уу, гх…
Я подношу руки к глазам.
Какого дьявола?.. Что на меня нашло? С такой готовностью начал душить девушку… просто безумие. Если бы я взял себя в руки несколькими секундами позже, все могло бы закончиться ужасно.
Я совершенно отчетливо осознаю – что лишь чудом мне удалось не совершить тяжелейшую ошибку.
Я должен стать прежним мной. Я должен снова стать холодным и расчетливым.
– Янаги, – произношу я, изображая хладнокровие.
Она злобно смотрит на меня со слезами на глазах.
– Ты серьезно считаешь, что я не догадался?
Покашляв еще немного, она спросила:
– …Ты… о чем вообще?
– Ты это все специально говорила, чтобы заставить меня страдать – ради Кадзу.
На долю секунды она замирает.
– ?.. Что ты имеешь в виду? Понятия не имею, о чем ты.
Она тут же начинает строить из себя невинную девочку – надевает на лицо озадаченное выражение, будто и вправду не понимает, что я имел в виду.
Я скорее удивлен, чем рассержен. Что за хитрюга. Если бы я не знал, какова она на самом деле, я бы наверняка купился.
– Кадзу послал тебя сюда, чтобы доставить мне проблемы, верно?