И поэтому однажды я сказал ей:

– Я не могу больше терпеть твое общество.

Она не поняла.

Я постепенно начал использовать все более грубые слова, чтобы до нее дошло наконец, чего я хочу.

Я не могу больше терпеть твое общество, ты меня раздражаешь! Ты думаешь только о себе! Кончай уже! Тодзи бросил тебя, потому что тебе наплевать на чувства других! Я не хочу больше, не ходи за мной больше, ты, двинутая – И в тот же день, когда я ее так назвал, – Я н а г и - с а н и Т о д з и и с ч е з л и.

Одноклассники, которые знали только, что они любовники, решили, что они вдвоем сбежали, но я-то знал, что это не так.

Так почему же эти двое исчезли одновременно?

Это же очевидно. Янаги-сан, в отчаянии от моего предательства, уволокла за собой Тодзи. И – сделала так, чтобы он не вернулся.

Я клял себя. Это все моя вина. Потому что я не сумел поддержать ее. Потому что я отбросил ее, хотя был единственным, на кого она могла опереться.

Но еще больше, чем чувство вины, мое сердце заполнило чувство пустоты.

Все, чем я занимался, стало пресным. Рутина, безвкусная, как жвачка, которую жевали три дня подряд. Не хватало. Миру не хватало вкуса.

Не хватало того резкого, соленого вкуса.

Жестоко! Я же не думал, что ты исчезнешь всего лишь из-за тех слов! Я думал, ты будешь по-прежнему опираться на меня! Заставить меня ощутить этот вкус, а потом взять и исчезнуть – это… это просто безответственно!

Почему… почему Тодзи?

Если бы это был я, я отдал бы тебе все. Хотя я и так отдал тебе почти все.

Ощутив пустоту у себя в сердце, я наконец… да, наконец-то я понял.

…Ааах… вот оно что.

Я – любил Нану Янаги.

Но ее здесь больше не было. Она забрала с собой Тодзи, она забрала почти все, что было в моем сердце, и исчезла неизвестно куда.

Но даже после того, как я предал, ранил, затравил, убил свою любимую, моя повседневная жизнь продолжалась. Раз я был жив, я должен был продолжать жить. Я должен был продолжать жить в мире, в котором не было ее.

Ради этого я решил забыть ее.

Я решил забыть Нану Янаги. Я не должен был связываться с ней изначально. Я хотел отгородиться от нее, от практически символа всего ненормального, эксцентричного.

И затем я действительно забыл ее – как ни странно, полностью забыл.

А кстати, когда именно я начал так ценить свою повседневную жизнь?

«Пожалуйста, выберите цель для [Покушения]»

На мониторе было высвечено это сообщение и шесть портретов, включая мой.

Ни за что в жизни не сделаю такого.

Я не понимаю эту «Игру бездельников». В голове даже мелькнула мысль, что никакого смысла в ней нет вовсе.

Я плюхнулся на кровать.

Но даже если эта «шкатулка» бессмысленна» – что с того? А повседневная жизнь, к которой я жажду вернуться, – она имеет смысл?

Эта повседневная жизнь, единственная цель которой – позабыть ее?

– …

В голове всплыл образ Юри-сан.

Я прекрасно сознавал, что у меня смешались «Юри Янаги» и «Нана Янаги»; даже не требовалось, чтобы кто-то указал мне на это.

Если мне удастся спасти Юри-сан, не предав ее, избавит ли это меня от проклятия «Наны»?

Не знаю. Не знаю, но –

Едва я представил себе лицо Юри-сан,

…как тут же ощутил вкус слез в моем пересохшем рту.

► День 6, <B>, большая комната

Настал уже шестой день, а какого-то прогресса так и не было.

Как и предполагал Дайя, «Битва за трон» перестала работать, когда мы раскрыли свои [классы] и отдали ножи. Но та троица по-прежнему не вполне верила нам насчет «шкатулок», сколько бы мы ни старались им объяснить, и вычислить «владельца» нам не удавалось. А крайний срок медленно, но верно приближался.

Я прошел из своей комнаты в большую. К ощущению, возникающему при переходе, я уже привык и больше не обращал на него внимания.

Эта белая комната, неестественно белая.

…Но тревожиться не о чем, полагаю. Поскольку я [Революционер], а Дайя [Колдун], «Битва за трон» не начнется.

– К а д з у к и - с а н.

Увидев меня, Юри-сан подошла с сияющей улыбкой на лице.

– Мм? Что-то хорошее случилось?

Юри-сан, похоже, не замечавшая своей улыбки, озадаченно склонила голову набок.

– Э?

Ироха-сан, искоса следившая за ней, подколола:

– Юри радуется встрече с тобой, Кадзуки-кун! Она к тебе здорово привязалась, не правда ли?

Не разберешь по ее голосу, серьезна она или нет. Лицо Юри-сан запунцовело.

– И-ирохаа! Не говори так, как будто я щенок или что-то вроде…

Я представил себе, как Юри-сан мчится ко мне, виляя собачьим хвостом.

– Пхх!!

Боже ты мой, это ей бы подошло идеально!

– П-почему ты засмеялся, Кадзуки-сан?!

Она надулась. Я решил страховки ради улыбнуться ей.

Все-таки – за эти дни мы действительно привыкли болтать друг с дружкой.

Начиная со второго дня, мы активно старались общаться с другими, чтобы укрепить доверие между нами. И [Тайные встречи] мы проводили с каждым из остальных игроков. По-моему, все шло довольно успешно, ведь даже Дайя в этом участвовал.

По крайней мере я уже не мог вообразить, чтобы кто-то из нас мог убить другого.

– …Кадзуки-кун, в наказание за твой смех, пожалуйста… мм, на сегодняшнюю [Тайную встречу] приходи ко мне.

Почему-то щеки Юри-сан, по-прежнему надутые, чуть порозовели, когда она это произнесла.

– Я не против, но почему это наказание?

– …Э? …Аааа, ну в общем, это наказание! …Наверное! – горячо заспорила она, размахивая руками. Мне это показалось немного забавным.

– Мм?

Мария, искоса следившая за нами, подошла к нам, угрюмо скребя в затылке.

– …Э? Что такое, Мария?

Мария почему-то заговорила не сразу.

– …В общем, я хочу сказать вот что… у тебя ведь уже было четыре [Тайных встречи] с Янаги, верно?

– Чего?

– Если ты пойдешь сегодня, будет уже пять. Не исключено, что другие подумают, что ты оказываешь предпочтение определенному человеку. Если ты проводишь пять [Тайных встреч] с одним и тем же человеком, атмосфера сотрудничества, которая наконец-то образовалась между нами шестью, может оказаться под угрозой.

– …Эммм? Короче говоря, ты не хочешь, чтобы я пошел на [Тайную встречу] к Юри-сан?

– Нет, я не о Янаги конкретно. Я просто хочу сказать, что это опасно, когда другие могут подумать, что ты предпочитаешь кого-то одного.

– …По-моему, ты гоняешься за призраками.

– Со мной у тебя было всего три [Тайных встречи]!

Вроде она о чем-то другом только что говорила?..

– Отонаси-сан ревнует. Как мило! – выдала Ироха-сан, весело глядя на нее.

– …Что за странные, безосновательные заявления. Я всего лишь указала Кадзуки на его поведение.

– Да как отчаянно ревнует.

– …Похоже, мои слова до тебя не доходят.

– Мария, ты ревнуешь?

…Бам!

– Ааай!

Она со всей силы пнула меня в голень!

– Хах…

Камиути-кун, который все это время наблюдал за нами, играясь со своим плеером, прервал нас с удивленным лицом.

– Аа, черт, это я тут страшно ревную, так что, может, тебе помереть, Хосино-семпай?

– Э? Чего именно ты ревнуешь?.. Меня же пнули только что.

– …Только не делай такое лицо, будто ты не понимаешь, о чем я! Или это спокойствие победителя?

На эти слова я лишь недоуменно склонил голову вбок; Камиути-кун вздохнул и снова повернулся к своему плееру.

Он, конечно, по-прежнему держался вот так, но, по-моему, мне удалось с ним неплохо поладить. Я встревожился, когда увидел его жестокую сторону, но пообщавшись с ним, я понял, что он, в общем-то, довольно компанейский парень.

– Мм? А, вот оно что.

Он положил плеер на стол и встал.

– Что такое?

– А, я просто перечитал наши последние разговоры и сделал кое-какой вывод!

Подойдя к сидящему на стуле Дайе, он с улыбкой похлопал его по плечу. Дайя раздраженно поморщился из-за этой его фамильярности. Вот так они в последнее время друг с другом и держались.