— Она была идеальна, — пробормотал Эндрис.

Торин пригвоздил его презрительным взглядом.

— Тебе больше нечем заняться?

Эндрис указал на свой ноутбук.

— Ищу инфу по ведьмам. После того, что мы узнали… — он метнул в меня взгляд и тут же отвел. Значит, они намерены держать все в секрете. Превосходно. Оливковая ветвь только что обломалась. И теперь я не могу попросить Эндриса вернуть мне рюкзак.

Я направилась на выход. И слышала, как они спорят у меня за спиной.

— На это есть уйма времени, — сказал Торин. — У тебя есть обязанности по кухне, поэтому надевай перчатки.

— Снова? Почему я? Почему не Ингрид или Блейн? Они Бессмертные, которые служат нам, а не наоборот. Это они должны проводить собеседование для прислуги и выполнять другие обязанности. По ночам Блейн делает набеги на кухню и никогда за собой не убирает.

— Духовку выключишь через час.

Мне стало немного жаль Эндриса. У Блейна был лакросс, а у Ингрид тренировка с черлидершами. И не имело значение, что это Бессмертные в служении у Валькирий и должны оказывать им всякую помощь, когда их просят. Торин предпочитал ни от кого не зависеть.

Он вышел в коридор как раз, когда я заходила в портал.

— Куда ты идешь?

К тебе домой.

— Домой.

Он с издевкой рассмеялся. Я делаю из всего слона? Возможно, но лучше сразу дать ему понять, что я не буду терпеть такую фигню от него. У него дома было тихо. Обычно от Торина исходила такая яркая аура, что все окружающее уходило на второй план. Без него дом потерял свой привычный уют. Или, может, я воображаю себе из-за нашей ссоры.

Я проверила гостиную, затем кухню, но рюкзака нигде не было. Я заглянула в гараж. Ничего. Сверху раздались звуки. Черт, он вернулся. Я на цыпочках прочесала весь первый этаж и ничего не нашла, а это значит, он отнес его наверх.

Вздохнув, я поднялась наверх, ломая голову в поисках решения. Он заставит меня умолять. Что же, пусть попробует.

Дверь в его комнату была открыта, и я увидела, как он переодевается. Он отбросил ботинки, снял носки и собирался стянуть футболку. Обычно мне нравилось наблюдать, как он снимает и надевает майку. Но не сегодня. Он нужен мне одетый и сосредоточенный на том, что я собиралась сказать. Он стянул футболку и потянулся к ремню.

Я задержала дыхание. Он вытянул ремень и расстегнул штаны. Туманы Хель, немедленно прекрати.

— Торин!

Он повернулся и вздернул бровь, губы изогнулись в нахальной ухмылке.

— Я был уверен, ты позволишь мне закончить и только потом остановишь.

Мое лицо пылало.

— Ты знал, что я здесь?

— Я знал, что ты разнюхивала внизу, Веснушка. Ты так шумишь, что и мертвый бы заметил. Я знал, что ты поднялась наверх, — он медленно подошел ко мне. Затем усмехнулся, и я отвела взгляд от его рельефных шести кубиков и заманчивой тонкой линии волос, исчезающей за поясом. — Могу закончить, если хочешь.

Ему следует прекратить сбивать меня с мыслей. Может, если я начну с рассказа о том, на что способен кулон, он остановится.

— Мне надо показать тебе кое-что, — сказала я и потянулась за ворот за кулоном с печатью.

— Сначала извинение.

— Торин, сейчас не время для игр.

— Кто сказал, что я играю, — он прислонился к дверному косяку и наклонил голову так, что наши глаза оказались на одном уровне. — Ты сказала держаться от тебя подальше. Непростительно. Ты намекнула, что наши отношения могут оборваться. Совершенно жестоко и неправильно. Но хуже всего, ты сказала, что твои чувства ко мне делают тебя слабой, — его поднял брови. — Слабой? Серьезно? Что, к Хель, это значит?

Он был в ярости.

— Уже забыл, что случилось до того, как я все это сказала?

— Значит, извинений не будет?

— Нет, — я умирала, как хотела поддаться, но он должен уяснить, что я не какая-нибудь фарфоровая кукла.

Он отошел и захлопнул дверь прямо у меня перед носом.

У меня отвисла челюсть. Нет, он не мог. Этот высокомерный парень не мог этого сделать. Я развернулась к лестнице, кипя от злости так, что хотелось сломать что-нибудь. Не успев спуститься, я замерла и посмотрела на свой телефон, подумав отправить ему гневное сообщение. Но он бы не увидел его.

Я пошла обратно.

Когда я ворвалась к нему в комнату, он уже ждал меня. Его глаза говорили, что он знал, что я вернусь.

— Позволь рассказать, что я на самом деле думаю о твоей истеричной вспышке гнева, Валькирия. Это было непростительно. Не смей больше хлопать у меня перед лицом дверью. Никогда. Сделаешь так еще раз, и я… я… — я отступила, когда он направился в мою сторону.

— Что ты..?

Он подхватил меня, и телефон выпал меня из руки.

— Я должен быть выше этого, и я прощаю тебя, Веснушка. Теперь можно поцеловаться.

Мне хотелось, но…

— Нет, — я попыталась освободиться. — Я хочу показать тебе кое-что.

Он взметнул брови.

— Мне это понравится?

— Не знаю.

— Тебе это понравится? — он заиграл бровями.

— У тебя одно на уме, — мои руки сжались вокруг его шеи, поэтому у него не получилось бросить меня на кровать. — Не будь таким трудным.

Он вздохнул.

— Тебе не весело.

— Мне весело. Очень. Я имею в виду, я очень довольна, — я вывернулась из его рук, подняла сброшенную им рубашку и швырнула ему обратно. — Оденься.

— Нет, — Торин растянулся на кровати, потянулся и откинулся на подушки, его веки опустились. Взгляд был сексуальным и неотразимым. Он знал, как сделать погорячее, змей.

— По крайней мере, сядь на стул и выключи сексуальность.

Он рассмеялся.

— Выключить? Это невозможно. Я — сама суть сексуальности. Сумма всех твоих фантазий, обернутых и перевязанных маленьким… бантиком, — что-то в выражении моего лица, должно быть, убедило его, что я серьезна.

— От чего только приходится отказываться ради тебя. Придет время… — он поднялся, подтянул к себе стул и сел, скрестив на груди руки и закинув одну ногу на другую. Выжидающим взглядом сощуренных глаз он следил, как я скидываю с ног туфли и усаживаюсь по середине кровати. Когда я достала из-за ворота кулон, он опустил руки. Нога с глухим звуком вернулась на пол.

— Что ты делаешь? — спросил он голосом, который уже не был игривым.

— Твой кулон волшебный. Смотри, — я сжала кулон в ладони, и все исчезло.

В следующую секунду я стояла в лесу в окружении деревьев, верхушки которых тянулись к черному небу. Звезды беззаботно подмигивали мне, а мелкие камешки впивались в стопы. Я опустила взгляд на ноги, но не могла ничего разглядеть из-за того, что в глазах все плыло. Я решила полагаться на другие чувства.

Я больше не была босиком. Что бы сейчас ни было на мне обуто, оно было меховым. Джинсы и многослойную футболу сменил темный тяжелый плащ с меховой подкладкой, а рука в перчатке сжимала трость.

— Иди, — велел раздавшийся за спиной голос, тот же, что я слышала в своем первом видении.

Я обернулась, чтобы посмотреть на говорившего, но он толкнул меня, и я поплелась вперед, едва не ступая на полы плаща.

— Где мы? — спросила я.

— Что за вопрос? Это ты привела нас сюда.

Мы вышли на поляну. Место переливалось, как мираж, но я видела, что оно уже было готово для какой-то церемонии. В центре вырытого в земле круга стоял большой пень. Вокруг не было комьев земли, значит, круг сделали давно. Здесь проводили ритуалы. У корней пень покрывали руны, тлеющий костер наполнял воздух пахучим дымом.

— Разомкни круг, — велел голос.

— Знаешь, она видит нас, — сказала я. В этот раз я не была наблюдателем. Я была Провидицей или, по крайней мере, видела все происходящее ее глазами.

— Тогда ей известно, что мы идем за ней, — сказал двойник Торина. — Встань в центр круга и покажи, где они живут.

Я взмахнула и высыпала что-то на часть вырытого круга. Место, куда я высыпала что-то, покрылось землей, которая разорвала круг. Затем случилось нечто странное. Я оказалась за пределами круга, в то время как Провидица оказалась в его центре. Теперь я могла видеть, что на ней было много меха: ботинки, перчатки и шапка. Через плечо была перекинута меховая шкура. Круг замкнулся, и она развернулась, ее руки были сомкнуты в молитвенном жесте, и, казалось, ее взгляд был устремлен прямо на меня.

— Я сделаю охранное заклинание, — прошептала она, — но ты должна защитить остальных. Ты должна помешать им причинять вред таким, как мы.

— С кем ты разговариваешь? — спросил британский акцент, и я резко обернулась. Или, точнее будет сказать, проплыла и встретилась с ним лицом к лицу.

Сердце пропустило удар. Даже с замутненным зрением я узнала те же черные волосы и яркие синие глаза. Торин.

— Все хорошо, — сказал Торин, обнимая меня.

Моим первым порывом было вырваться из его рук и отползти подальше от него. Он убийца. Может, мне и было неизвестно, с кем он заодно, но я узнала его. В этом нет смысла.

— Я в порядке, — я села и попыталась усмирить панику, мысли перескакивали с одной на другую. Должно быть какое-то объяснение увиденному. Торин был кем угодно, но не убийцей. Он не мог быть им. — Я, эм, это и хотела показать тебе. Амулет магический. Каждый раз, когда я касаюсь его, у меня случается видение.

Торин опустился на корточки, осторожно забрал у меня из руки амулет и отбросил стул, на котором сидел. Он взглянул на меня, в его глазах было беспокойство.

— Что ты увидела?

Как сказать человеку, которого я люблю, что думала, что он убийца? Он невиновен. Должен быть. Я сползла с кровати, чувствуя себя предательницей за то, что поверила в то, что увидела, за то, что засомневалась в нем даже на секунду.

— Сначала расскажи, что случилось, когда я потеряла сознание.

— Твои глаза сверкали золотисто-желтым цветом, затем закатились, и ты упала на бок. Я пытался разбудить тебя, но ты была так неподвижна… Твое лицо… — он покачал головой. — Я мог бы сказать, что ты была в ужасе. Ненавижу, когда я не могу быть с тобой в контакте или помочь. Не выношу эти твои трансы.

Я стала перед зеркалом и принялась изучать свои глаза. Они перестали светиться, но когда я подумала о главаре людей, убивающих Провидиц, у меня живот свело. Возможно, лицо Торина наложилось на лицо убийцы из-за его акцента. Или, может быть, потому, что его лицо было последним, что я видела, прежде чем я впала в транс.