Отдел Дознаний занимал северный корпус Департамента, который соединялся с главным корпусом длинными застекленными галереями. Именно здесь и предстояло теперь работать Киму.

Ему выделили отдельный кабинет на сорок шестом этаже, чему Ким очень обрадовался. Кабинет был светлым и просторным, Ким даже стал подумывать о том, что все рассказы о творящихся в Отделе Дознаний безобразиях были несколько преувеличенными.

Первый день Кима на новом месте прошел довольно скучно. Ему не поручили ничего конкретного, вместо этого Фельдман сунул ему пачку бумаг, предложив для начала ознакомиться с основными правилами и принципами их работы. Ким до вечера добросовестно изучал документы, но уже на другой день отложил их в сторону. Насколько он успел понять, ничего особо нового для него здесь не было. Фельдман куда-то уехал, поэтому Ким слонялся по зданию, знакомясь с его планировкой и просто привыкая к царившей в Отделе Дознаний атмосфере, к стилю деятельности его сотрудников.

На взгляд Кима, работа здесь была весьма оживленной, а порой даже просто суетливой. Все вокруг чем-то занимались, и вскоре Киму даже стало неловко за свое ничегонеделание. На его счастье, вернулся Фельдман. И без того самодовольное лицо капитана светилось счастьем.

— Четырех заговорщиков взяли, — объяснил он Киму свое хорошее настроение. — Один сейчас в лазарете, я ему ногу прострелил. Сбежать хотел, гаденыш. Остальных сейчас допрашивают. Пошли, Ким, пивка попьем…

Они сидели в баре и неспешно потягивали пиво, Фельдман рассказывал о подробностях проведенной операции. В принципе, все было достаточно просто. Капитану удалось внедрить своего человека в самое логово преступников. Около месяца тот исправно собирал и передавал ему информацию, а когда та иссякла, помог организовать захват банды. Правда, кое-кому все же удалось ускользнуть, но это ничуть не портило Фельдману настроения.

— Ты пойми, — говорил он Киму, — через этих четверых мы выйдем на остальных, возьмем их. А там и до главарей недалеко — похоже, эти гады работали на самого Седрика. Дело пахнет большими деньгами, Ким, и новыми звездами на погонах.

— Думаешь, они все расскажут? — несколько неуверенно заметил Ким.

Фельдман усмехнулся.

— Скажут даже то, чего не знают. Голан мастер на такие вещи.

— Кто это? — спросил Ким.

— Это великий человек… — Фельдман мечтательно закатил глаза. — Золотые руки. Не было еще никого, кто бы у него не раскололся.

— Ты говоришь о пытках? — В голосе Кима появилось напряжение.

— Мы называем это интенсивным допросом, — уточнил Фельдман. — Тебе, кстати, тоже придется этому научиться. Да не робей ты, Ким! Это же твари, нелюди. Помнишь, генерал-губернатора в прошлом месяце грохнули? Их работа. А выволочку устроили нам. Да этих гадов давить надо!.. — Фельдман нервно смял пустую жестянку от пива.

Ким ничего не ответил. Похоже, дурные предчувствия его все же не обманули.

Остаток дня он помогал Фельдману разбираться с документами, а точнее, с отчетами осведомителей. Ким уже уяснил, что работа в Отделе велась небольшими командами по два-три человека. Если того требовала ситуация, брали поддержку в штурмовом батальоне. Сейчас Ким помогал Фельдману, но со временем у него будет своя группа и свой фронт работы — как только наберется опыта.

Закончили они в шестом часу вечера.

— Все, Ким, хватит на сегодня. — Фельдман устало потянулся, собрал папки с бумагами и спрятал в сейф. — Да, кстати, не хочешь с Голаном познакомиться?

— Поздно уже, — неуверенно заметил Ким. — Может, в другой раз?

Фельдман засмеялся.

— Да не дрейфь ты, Ким… А к Голану нам все равно надо зайти, узнать, что удалось вытрясти. Пошли…

Пока они спускались в лифте, Ким думал о том, что завтра обязательно поговорит с Чалми. По крайней мере, запишется на прием. Одно дело — следствие, совсем другое — пытки.

Лифт остановился на самом нижнем подвальном этаже. Сюда пускали не всякого, поэтому Фельдман приложил ладонь к панели идентификатора. Двери лифта тут же открылись.

— Тебе надо зайти в двадцать пятый кабинет, чтобы твои отпечатки внесли в память. Сделай это завтра же с утра. Я их предупрежу.

— Хорошо, — отозвался Ким, все внимание которого было приковано к открывшейся ему панораме.

Как оказалось, нижние этажи были просто вырублены в скальной породе. Сначала Ким решил, что здесь будет на редкость мрачно и уныло, но быстро понял, что ошибся. Яркий свет, хорошая отделка, на полу ковровые дорожки — о том, что помещения вырублены в скале, свидетельствовали лишь сводчатые потолки да не всегда геометрически ровное расположение стен.

Ким шел следом за Фельдманом, думая о том, что здесь не так уж и страшно, когда где-то поблизости раздался жуткий крик. Или не крик даже, это был безумный вой терзаемого существа. Ким вздрогнул, его лицо мгновенно покрылось испариной.

Фельдман взглянул на побледневшего Кима и усмехнулся.

— Не робей, Ким, все в порядке. Это Голан работает.

Ким не нашелся что ответить, ему вдруг захотелось повернуться и бежать назад, к лифту. Но мысль о том, что Фельдман посчитает его трусом, заставила подавить страх и идти дальше.

Далеко идти не пришлось. Метров через десять коридор повернул налево, взору Кима открылась большая светлая комната, облицованная белым кафелем.

В комнате находились три человека. Первый, в форме капитана, сидел на стуле, закинув ногу на ногу. Второй, раздетый догола, был привязан к большому металлическому столу. Крик этого человека и слышал Ким. Но примечательнее всех был третий…

Среднего роста, слегка лысоватый, в темном рабочем халате с закатанными рукавами и фартуке, он не спеша перебирал инструменты в низком металлическом лотке. Его серые глаза были затянуты туманной дымкой, в них не было никакого выражения. По крайней мере, именно так почудилось Киму.

Судя по всему, это и был знаменитый Голан. Его длинные узловатые пальцы любовно касались полированной стали — казалось, тихий металлический лязг, издаваемый страшными орудиями пыток, доставлял ему удовольствие.

— Ну и как? — спросил Фельдман, подходя к сидящему офицеру. — Да, Ким, знакомься. — Он повернулся к Киму. — Это Терри, теперь мы будем работать вместе. А это Голан, наша знаменитость…

Терри, не вставая с места, пожал Киму руку. Что касается Голана, то тот просто взглянул на Кима, как бы приняв к сведению его появление, и снова углубился в работу.

— Ну и что он, молчит? — Фельдман снова взглянул на Терри.

— Пока упирается, но мы с ним только начали. А двое ничего, раскололись. Один, наверное, сдохнет, со вторым потом еще поработаем.

— В лазарет их отправил?

— Да, пусть оклемаются. А этот молчит, падаль… — Терри взглянул на часы. — Домой уже пора.

— Ну так оставь его до завтра, пусть подумает.

— Да я говорил, Голан не хочет.

Фельдман повернулся к Голану, тот в это время выбрал из своего инструментария длинную толстую иглу, примерился и стал медленно вводить ее в тело пленника.

Ким сглотнул подступивший к горлу комок. Хотел отвернуться — и не смог. С трепетом смотрел он за тем, как стальная игла медленно вползает под ключицу привязанного к столу человека.

Человек не кричал — стиснув зубы, терпел из последних сил. Его лицо покрылось потом, тело дрожало от невыносимой боли. Введя иглу, Голан с легкой улыбкой стал покачивать ее из стороны в сторону, пленник заскрипел зубами.

— Это только начало, — произнес Голан, нагнувшись к лежавшему перед ним человеку. — Тебе будет очень больно. То, что ты чувствуешь сейчас, ничто по сравнению с тем, что будет. Расскажи нам все, что ты знаешь, и я уйду. Пожалей свое тело.

Терри поднялся со стула и подошел к пленнику.

— Не упрямься, Виктор, — произнес он таким же проникновенным голосом. — Твои друзья и так уже все рассказали, с твоей стороны это не будет предательством. Нам просто нужно услышать все это еще раз от тебя. Потом я тебя отпущу, обещаю. Могу даже устроить тебе побег, никто ничего не узнает… Итак, Виктор, где находятся ваши базы? Когда и куда отправляется транспорт с оружием? Говори, Виктор…