Эта книга основана на реальных событиях и, тем не менее, не лишена вымысла.

В этой повести явная и скрытая истина приправлена ложью.

Я не открою вам, где истина, а где обман, но скажу честно: писать эту книгу мне было нелегко.

Я не хочу, чтобы вы наслаждались прочтением…

Мне хочется, чтобы вы её прочувствовали…

И спросили себя, как бы вы поступили… если бы у вас осталась всего одна ночь? 

Я ошибалась.

Всю свою жизнь.

«Любовь существует», — утверждали все вокруг, а я не верила.

«Любовь зла», — твердили мне, а я считала по-другому.

«Любовь — это слабость», — уверяли меня, а я смеялась.

Я считала её мифом и детской небылицей. У меня были дела поважнее так называемой «любви». Я никогда не понимала, почему люди так зацикливаются на этой драме. Любовь лишь ранит, приносит страдания и делает всех слабыми.

Разве не главное бороться за выживание вместо того, чтобы тратить время на глупые игры в любовь?

Такие девчонки, как я, хотели бы жить… нормальной жизнью. Они, как и я, ложились спать с надеждой проснуться здоровыми. Но на утро их ждало разочарование. Однако вдобавок эти девушки искали себе на голову неприятностей ради любви… так нелепо.

Вот такими мыслями я жила всю свою жизнь. Двадцать лет. Я смеялась при одном упоминании любви.

Так забавно, что я ошибалась.

Но самое парадоксальное в том, что я поняла это, когда было уже слишком поздно. Из-за собственного упрямства я упустила шанс найти своё счастье.

А теперь для любви слишком поздно…

И все, что у меня есть — это всего одна ночь.

Закончилось ещё одно ПЭТ-сканирование.

Из-за боли во всем теле даже стоять тяжело, не говоря уже о том, чтобы ходить.

Мышцы изнывают от агонии, но мне приходится с этим жить и ходить в колледж.

Я прикладываю столько сил ради жизни, хотя не знаю, сколько мне дано времени.

Мне пришлось по кирпичикам выстроить своё будущее, хотя я не уверена, есть ли оно у меня.

Я все еще твердо стою на ногах и справляюсь со всем, что мне подкидывает жизнь. И полна решимости продолжать в том же духе.

Каждый человек живет своей жизнью с вечной погоней за счастьем, но в основном все глупо довольствуются крохами.

«Довольствоваться малым» и «быть счастливым» — не одно и то же, но этого хватает для жизни.

Вот такая гребаная проза жизни, а я ко всему прочему ещё и больна. Раком. Но я свыклась с этим фактом. Жить с диагнозом, зная, что любая минута может стать последней, со временем становится обыденным делом. Боль — твой извечный спутник, и ты боишься сделать лишнее движение. Я больше не волнуюсь из-за МРТ. И меня не беспокоит дружба со всем персоналом больницы.

Вся жизнь протекает между взлетами и падениями. Если ты в силах справиться с ежедневной драмой и встретиться с невзгодами лицом к лицу, то можешь двигаться дальше.

Жизнь слишком коротка, чтобы останавливаться, и вынуждает идти вперёд…

Я притворяюсь, что слушаю врача, но на самом деле мне чертовски скучно. Сцена всегда повторяется: мать рыдает, отец глубоко опечален, а я изнываю от скуки. Если много лет слушать о всевозможных вариантах и сценариях протекания болезни, то в какой-то момент это становится не интересным.

Поглядываю на настенные часы и мысленно прикидываю, что, если быстро перекусить на пляже, я ещё успею на занятия.

Доктор возвращает меня в реальность. Лысый онколог неловко похлопывает меня по плечу, пытаясь успокоить. Не знаю только зачем.

— Если боль станет сильней, приходите, и я выпишу вам обезболивающее. А так, старайтесь жить полной жизнью, Эйприл, — говорит он, и я не в силах сдержать сардонический смех.

— Конечно, док. Каждый день закатываю вечеринки.

На душе скребут кошки от вида вины, промелькнувшей на лице онколога, но я правда собираюсь устроить вечеринку на троих: я, компьютер и книги.

— Эйприл? Тебе чего-то хочется, малыш? — спрашивает мама, стоит нам выйти из кабинета. Она выглядит лучше, но голос у неё по-прежнему надломлен.

Вот один бонус от рака: родители всегда спрашивают о твоих желаниях. Хотя не только они, все хотят тебе угодить.

— Мы можем остановиться на набережной? Я не голодна, но было бы здорово подышать морским воздухом, — буднично отвечаю я.

Мой голос не дрожит. Я не плачу… давно перестала.

Это ничего не изменит, только голова разболится, да глаза опухнут, а это, как ни глянь, еще одно мучение.

А мне и так хватит боли до конца моих дней… в прямом смысле слова.

Выбираю столик с лучшим видом на океан и заказываю тосты с апельсиновым соком. Хотя прекрасно понимаю, что даже этого не съем, но это отлично отвлечёт от родителей, которые пытаются вовлечь меня в разговор. Надеюсь, они поймут по моим односложным ответам, что я не в настроении общаться.

Глядя на океан под серым небом, я размышляю об упущенных возможностях.

Маленькой, я боялась сломать ногу, поэтому никогда не каталась на коньках, а теперь опухоль разъедает мои кости. Лучше с переломом, но я бы повеселилась от души.

Я никогда ни с кем не встречалась и, как истинный трудоголик, была занята попытками построить своё будущее. Кроме этого, я слишком упряма, чтобы искать любовь, в которую не верю. Как, наверно, все уже догадались, я никогда не влюблялась, и меня этот факт не волновал.

А, может, проблема не в отсутствии у меня веры в любовь… возможно, между посещениями докторов и ПЭТ-сканированием для неё просто не хватает времени. В больнице не так много мест, чтобы найти любовь, как бы ни уверяли в книгах. Это место полно боли, скорби и страданий.

— Эйприл, малыш? — голос матери спасает меня от воспоминаний о больничных коридорах.

— Прости, задумалась. Что ты сказала?

— Я спросила, ты пойдешь на занятия, малыш?

Она добавляла в каждую фразу «малыш», словно это могло как-то продлить мою жизнь.

— Конечно. Получить высшее образование — очень важно, — отвечаю я. Как только полные сарказма слова срываются с губ, мне хочется вернуть их, но уже слишком поздно.

К счастью мои родители лишь кивают, но от этого я чувствую себя виноватой.

Не их вина, что мне пришлось столкнуться со всем этим дерьмом, но, как бы я ни старалась сдержать горечь, ничего не выходит.

Хотя для них все намного хуже. Моим родителям предстоит жить с болью потери и воспоминаниями об утерянных днях… ни намёка на пресловутое «долго и счастливо».

Возможно, мне повезло… ведь я уйду первой.

По дороге в колледж мы не разговариваем, но играет радио. Я подпеваю не от радости на душе, а пытаясь расслабиться, и это не совпадение, что весь репертуар состоит из грустных песен.

Выхожу из машины возле кампуса и направляюсь к зданию. Одной рукой цепляюсь за сумку, а вторую сжимаю в кулак. Прикусываю язык, и эта небольшая боль отвлекает от мучительных спазмов в ноге, которые с каждым шагом становятся все нестерпимей.

Я направляюсь к столовой, проклиная про себя все лестницы и ступеньки в этом здании. К счастью, меня замечает лучшая подруга Трис. Она подходит и берет меня под руку, словно хочет пошушукаться, а не подчеркнуть, как жалко я выгляжу.

Мне бы хотелось поблагодарить её, но я должна спуститься с лестницы до того, как сломаю стиснутые со всех сил зубы.

Наконец мы останавливаемся около стола. Я молча сажусь, тяжело дыша от боли, но беру себя в руки, когда Трис обнимает меня.