В начале 1923 года международная обстановка в Европе складывалась так, что появились надежды у разжигателей мирового революционного пожара взяться за оружие. Троцкий получал шанс вновь выйти на первый план в главной роли.

Дело в том, что в Германии крайне обострилась социально-политическая ситуация. В Германию спешно отправили Г. Л. Пятакова, К. Б. Радека (Собельсона), В. Шмидта, немца по национальности. Кадры для германской ЧК готовил еще один немец — И. С. Уншлихт. Нелегально приехавший в Берлин М. Н. Тухачевский старался сколотить руководящий состав Германской Красной Армии. Выпускной курс Военной академии выехал в Германию. Лев Троцкий сосредоточил на границе с Польшей мощный кавалерийский кулак. Зиновьев был занят составление календаря «Германского Октября».

Была задействована часть белой эмиграции, вставшая на путь сотрудничества с советской властью. Радек призывал даже к союзу с нацистами, доказывая наличие некоторых общих важных целей у коммунистов и нацистов: борьба против экономического закабаления Германии Западом, против оккупации Рура французами и бельгийцами, против режима Веймарской республики, за социализм.

Гитлер выразил готовность пойти на переговоры с Коминтерном, хотя руководство Коммунистического интернационала — Зиновьев, Бухарин, Сталин — от переговоров отказалось. Фюрер больше не возвращался к этой идее (но в душе затаил, говоря словами Зощенко, некоторое хамство).

Судя по тому, что Сталин в выступлениях этого времени ставил в пример немецкие законопослушание и педантизм, он сомневался в успехе очередного революционного предприятия, хотя и остерегался выступать против него открыто. У него, по-видимому, сложилось твердое убеждение в силе местного национализма. Он наиболее ярко проявился в Гражданской войне, в одних случаях содействуя победам Красной Армии над белыми, а в других, как это было в Польше, определив ее поражение.

В октябре 1923 года в Гамбурге вспыхнуло восстание под руководством Эрнста Тельмана. Рабочие других германских городов его не поддержали. Капиталистические страны Европы после потрясений мировой войны вступили в период стабилизации.

Неудача «германского Октября» не ввергла Троцкого в уныние. Он решил упрочить свое положение в партии, ослабив позиции Зиновьева и Каменева. Для этого припомнил их двурушническую роль в период октябрьского переворота 1917 года. По-видимому, Лев Давидович предполагал таким образом резко ослабить авторитет Сталина, которого теперь поддерживали эти два партийных лидера.

Для укрепления собственных позиций Троцкий решился на союз с «децистами» и «рабочей оппозицией» (антиленинскими фракциями), а также попытался переманить на свою сторону молодежь. Тем самым он стремился возбудить новую революционную вспышку внутри самой партии.

Так называемые децисты выступали за демократический централизм в предельной форме — за полную коллегиальность в руководстве, против решающей роли центра. А рабочая оппозиция отвергала государственное управление производством, требуя передачи всей полноты власти на промышленных предприятиях трудовым коллективам. В 1923 году и те и другие, а также троцкисты были едины в своем неприятии всевластия, как они утверждали, партаппарата. Однако и среди сторонников ленинской линии наметился раскол: зино-вьевцы и каменевцы выступили против «центристов», которых возглавлял Сталин.

Маневры фракционеров и оппозиции, заключение политических «сделок», попытки тех или иных деятелей усилить свои позиции перед неизбежно приближающейся кончиной Ленина — все это не оставалось не замеченным не только партийными активистами, но и в массе партийцев.

На этом фоне твердая, непоколебимая позиция Сталина, безусловно, вызывала уважение и симпатию.

В 1923—1924 годах наряду с очевидными успехами нэпа обнаружились и его теневые стороны.

Основа новой экономической политики — укрепление элементов социализма с помощью элементов капитализма. Это стратегическое отступление было вынужденной мерой, которую осуществил Ленин. После страшной разрухи именно она обеспечила частичное восстановление страны. Но вскоре все определенней стали проявляться и усиливаться элементы капитализма. Их поощряли правые. Бухарин выдвинул лозунг «Обогащайтесь». По настоянию Рыкова ЦИК СССР принимал законы в интересах мелкобуржуазных слоев города и особенно деревни.

Это вызвало недовольство в партии. Опаленные боями Гражданской войны большевики, глядя на нэпманов, заполнявших рестораны и разъезжающих на лихачах, задавали вопрос: «И ради этого стоило проливать столько своей и белогвардейской крови?!» Наиболее зажиточные крестьяне верховодили не только в селах, но и в местных Советах.

Боровшиеся за власть Зиновьев и Каменев обвинили остальное руководство в том, что оно идет на поводу у «спецов» — буржуазных интеллигентов. «Эти профессора как будто бы только советуют, консультируют. На самом деле они решают», — говорил Зиновьев.

Но левая оппозиция была обречена.

Из воспоминаний эмигрировавшего из СССР меньшевика Валентинова (Вольского): «Почему погибла оппозиция?… За исключением небольших групп, у нее не было поддержки в стране. В самом деле, на симпатии каких классов она могла рассчитывать? Разумеется, не крестьянства, так как требовала нажима на деревню… Не было у нее поддержки и со стороны «бюрократов», беспартийной интеллигенции, считавших вредной и демагогической социально-экономическую программу оппозиции… Рабочая масса в то время, сытая и никогда еще так хорошо не питавшаяся, жившая лучше, чем в царское время, пользовавшаяся рядом привилегий, шла за правительством, не обнаруживая вкуса к авантюрам, перетасовкам…»

В 1923 году начался кризис, вызванный диспропорцией в скорости восстановления сельского хозяйства и промышленности. Многие предприятия были вынуждены сократить объем производства, а в ряде случаев временно приостановить работу или перейти на сокращенную рабочую неделю. Начались перебои с выплатой зарплаты, часть которой обесценилась из-за падения покупательной способности рубля. Своевременно принятые меры позволили частично устранить подобные трудности.

Однако немало проблем осталось со времен Гражданской войны. Значительная часть территории Сибири продолжала находиться в руках белых. Почти миллион белогвардейцев находились вблизи советских границ. Они были хорошо вооружены и готовы к решительным действиям. В некоторых местах, особенно на Кавказе и, в частности, в Чечне, орудовали крупные банды.

Пуля белогвардейского террориста сразила в Швейцарии одного из первых советских дипломатов и высокообразованных большевиков В. В. Воровского. Британский министр иностранных дел лорд Керзон грозил Советскому Союзу ультиматумом. Пограничные СССР европейские страны, пользуясь поддержкой Антанты, бряцали оружием. С их территорий пробирались на советскую землю эсеровские и белогвардейские террористы, украинские националисты. Они встречали вооруженный отпор.

Все ли было благополучно в Красной Армии? Ведь она победила не столько внешних врагов, сколько своих же соотечественников. И служили в ней тысячи военспецов, а с 1920 года — многие белые офицеры и генералы. Слухи о тайной организации в РККА и заговоре в войсках Прикавказья и Закавказья появились в одном из центров белой эмиграции Берлине уже весной 1923 года. Заговор представляли как пробелогвардейский. Советское постпредство в Германии в ответ распространило «опровержение Наркомвоенмора», в котором говорилось, что «заговор был, но среди младшего комсостава из донских и кубанских казаков». В заявлении сообщалось о «вспышках в Туапсе, Сочи, Майкопе».

В июле того же года один из белогвардейских генералов-эмигрантов получил информацию из СССР о том, что интернационалисты-коммунисты «составили против советского правительства заговор, так как современная советская власть слишком националистична».