— Будет лучше, если я сейчас же все сделаю, — рассудил я.

— Нет, подожди, — попросила ты. — Подожди еще минуту.

— А что с тем мужчиной, который скупает печенье? Представляешь, вдруг он делает покупки с твоей кредитной карточкой? — предположил я.

— Меня это не волнует, — сказала ты. — Не уходи. Послушай. Тебе слышно?

— Что? — спросил я.

— Тс-с-с. Слушай, — прошептала ты.

Донесся монотонный приглушенный стук, напоминающий биение какого-то промышленного аппарата. Возможно, это было биение моего сердца. Что-то так сильно застучало внутри, что меня аж качнуло в сторону, когда я стоял в холле с телефонной трубкой в руке.

— Ну, что, тебе слышно? — спросила ты.

— Едва, — ответил я.

И вдруг ты запела под этот стук. В тот миг, когда я пришел в себя, ты уже пела вовсю. «Прежде чем наложить макияж, макияж…»

— Я слышу, что с тобой кто-то еще поет.

— Это Керри, — сказала ты.

— Кто? — спросил я.

— Керри. Она работает на кассе, — пояснила ты. — Ей только девятнадцать, но уже трое детей, причем самому старшему нет еще и пяти, им с мужем приходится работать день и ночь, только чтобы продержаться, вот ужас.

Часы в кухне показывали пятнадцать минут четвертого. Ты пела в телефон. Я помчался на автобусную остановку, дорогая. По дороге думал о нас, дорогая. Я вдруг понял, что ты вообще ничего не говорила, что у меня просто была галлюцинация. Сейчас ты рассказывала о Дэйве, муже Керри, начинающем художнике и дизайнере, и о том, как трудно в наше время из-за бума «самоделок» найти себе работу художникам и декораторам.

Я прервал тебя.

— Что произошло с мистером Смерть? — поинтересовался я.

— Они остановили поезд, — сказала ты.

— Из-за того мужчины? — спросил я.

— Это был мужчина? Тот, пострадавший? Об этом сообщали в новостях? Что произошло?

— Ну, ты же видела его, — напомнил я. — В светлом костюме на станции.

— Ох, — вздохнула ты, — надо же. Я вообще об этом забыла. Честно. Представляешь, случайно увидеть человека и подумать о нем такое. Похож на Смерть.

Ты рассмеялась.

— Все-таки пойду и позвоню в банк от твоего имени, — сказал я.

— Нет, не уходи пока, — взмолилась ты, и в эту минуту голос у тебя был кроткий и мягкий. — Скоро наступит утро. Вот-вот взойдет солнце.

— Знаю. Через четыре с половиной часа мне надо будет идти на работу.

— Ох, ладно. Тогда просто быстренько расскажи мне обо всем, — попросила ты. — Как прошел у тебя вечер? Чем ты занимался?

— Чем я занимался сегодня вечером? — повторил я твой вопрос. — Во-первых, меня выдернули из земли, так что мои руки и ноги болтались в воздухе. Я был как рыба на крючке.

— Вот как, — сочувственно произнесла ты.

— Казалось, что кто-то в небе наматывает меня на огромное удилище, — продолжил я. — Как будто меня обвязали за талию тросом, конец которого прикрепили к самолету. И после этого я наблюдал крушение нашего дома и какое-то время лежал на щебне. А затем полностью исчез. Меня вообще не стало. Потом ты позвонила.

— И что я? А ты? — не унималась ты.

Я глубоко вдохнул и стал считать до десяти. Пока считал, вспоминал все подробности вечера.

Один. Смеркается. Лежу на диване и смотрю телевизор, в ожидании твоего возвращения из Лондона домой. Идет программа о женщине, отправившей свою мать вечером в Дорсет, чтобы та встретила ее мужа, своего зятя, а тем временем работники с Би-би-си пришли и скрытно переделали сад, который находился за домом матери. Сад огромный, и пока они вскапывают длинную зеленую лужайку и начинают в этом месте класть плиты, телевизионщики качают головой, глядя в камеру, о, как трудно будет отснять это событие недели за столь короткое время, особенно при такой плохой погоде. Льет дождь не переставая. Слышны предположения телевизионщиков и той женщины, чьей матери принадлежит сад, — она укрылась под старым раскидистым деревом. Они решают, что дерево поражено болезнью. Во время очередного перерыва дождя они устремляются к нему с циркулярными пилами и вскапывают корневище дерева с помощью «Джей-си - би». В конце передачи все телевизионщики возбуждены, они прячутся позади пагоды, пока женщина готовит свою мать к тому, чтобы показать ей сад, который теперь похож на современное кладбище. Мать оглядывается кругом в изумлении. Когда выскочили телевизионщики и стали поздравлять ее, она разрыдалась. «Не могу поверить, что это на самом деле ты постаралась, — говорит она. — Не могу поверить, что это действительно их работа». До, во время и после идет монтаж предположений. Открыто шампанское. Телевизионщики нежно вытесняют женщину, ее мужа и мать. Мать все еще трясет головой, вытирает глаза и пристально смотрит на телевизионщиков.

Передача заканчивается. Я иду на кухню, чтобы взглянуть на часы на случай, если время на экране телевизора неправильное.

Два. Звоню в ресторан. Мне говорят, что это будет стоить 22 фунта 50 пенсов.

Три. Иду в ресторан, оплачиваю пакет с едой, приношу еду домой и ставлю, не вытаскивая из пакета, в еще не включенную духовку.

Четыре. Пытаюсь позвонить тебе на мобильный телефон. Работает автоответчик. Записанный на пленку голос предлагает мне оставить сообщение. Оставляю тебе сообщение, в котором, точно знаю, мой голос звучит несколько высоко и странно. Закончив говорить, слушаю информацию о том, что можно перезаписать сообщение, если нажать на цифру три. Я нажимаю на цифру три и стираю свое сообщение. Снова включаю телевизор и ложусь на диван. Пожарные в опасности, так как их слишком мало. Реклама специального набора для бильярда «К. Снукер». Дама втолковывает своему другу: «Извини, Люк, вот такая я в жизни». Футболист пытается обжаловать обвинение в применении стероидов. Ответ — Горменхаст. Респектабельный Ист-Эндерс, где все люди выглядят молодыми, а их одежда — старомодной. На просьбу назвать особенное животное в детских сказках из сотни опрошенных никто не назвал слона; у мужчины, который назвал слона, погибла семья. Мультфильм. Футбольный матч между сборной какой-то страны и сборной Бразилии. Фотография моста в деревне столетней давности, голос за кадром сообщает: «В те времена в деревне моей бабушки еще не ездили автомобили». Школьный оркестр. Реклама «Калмс». «Стар Трек». Бейсбольная команда хочет поменять название своего игрового поля. Погода на вечер (ясно). Продажа кухонной посуды в форме сердца. Коронэйшн-стрит, где все выглядят молодыми, а их одежда — старомодной. Одноногий Джерри Спрингер рассказывает байку о ноге: «Стало быть, вы ее встретили в ночном магазине?» Реклама системы цифрового телевидения. А: Моркамб и Вайз, В: Малдер и Скалли или С: Бонни и Клайд. Просвеченный рентгеном мозг человека и голос за кадром: «Думаю, никакого внутреннего самосознания на самом деле нет. Механизм, построенный генами человека, — вот и все, что мы собой представляем. Любая идея может воздействовать на мозг подобно микробу, паразиту. Мы — творение наших генов и нас самих. Я опять стал переключать каналы с самого начала, такое впечатление, что приходится смотреть на выбрасывание мусора, который идет ко мне потоком, плывет со всех континентов, состоящий из предметов, вообще не подлежащих разложению.

Пять. Выключаю телевизор. Иду в кухню и пытаюсь дозвониться тебе на мобильный телефон. Тот же голос предлагает оставить сообщение. Оставляю сообщение в спокойном тоне: надеюсь, с тобой все в порядке, пожалуйста, позвони мне.

Шесть. Поднимаюсь наверх и выглядываю в окно. Затем спускаюсь по лестнице и снова звоню тебе на мобильный телефон. Тот же голос предлагает оставить сообщение. Оставляю сообщение, которое звучит уже не так спокойно, как предыдущее, и тут же сожалею, что не удалил его, прежде чем положить трубку. Достаю свой мобильный телефон и пишу тебе сообщение. ГДЕ ТЫ? XXX. Нажимаю «отослать». Передача сообщения не удалась. Набираю 453, автомат мне сообщает, что на счету осталось 6 пенсов.

Семь. Открываю парадную дверь. Стою посреди дороги и внимательно гляжу вокруг. Прохожу чуть дальше, чтобы все было видно вплоть до поворота. Иду к повороту, чтобы видеть обе дороги. Возвращаюсь к дому. Через открытую парадную дверь виден яркий свет. Иду прямиком к телефону в кухне и набираю номер твоего мобильного. Пока слушаю голос, предлагающий оставить сообщение, вспоминаю: ты говорила, что у тебя не работает телефон.