— Да… похоже, помощь психиатра ему не потребуется, — с улыбкой заметил Барнет.

— Он старается быть мужественным, — хмуро возразила Шерил.

В этот момент Уолли взглянул на них, махнул рукой, улыбнулся и бросился к старшему сыну Мэри, который, приплюснув нос к стеклянным панелям, смотрел, как очередной самолет выруливает на взлетную полосу.

У Шерил потекли слезы.

— Так я и знала: он меня совершенно забудет.

— Шерил, — мягко сказал Барнет, осторожно, кончиками пальцев, смахивая ее слезы, — Уолли тебя не забудет. И ему будет хорошо.

— Откуда ты знаешь? — дрожащим голосом спросила она.

— Знаю, и все. — Барнет схватил ее за руку и потащил к самолету. — И запомни: это каникулы. Не думай ни о чем. Ни об Уолли, ни о Джейсоне, ни о работе — просто отдыхай. — Он тайно торжествовал победу, потому что они ступили, наконец, на борт самолета. — Впереди у тебя — солнце, песок, вода и необременительное общение со мной. Ничего более.

Неожиданно Шерил остановилась. Прямо посередине прохода.

— А Джейсон? О чем я думала?! У него эмоциональный срыв, он не должен оставаться один в такое время. Он нуждается во мне.

Человека характером послабее смутила бы та настойчивость, с которой Шерил отметала перспективу провести с ним несколько дней. Но Барнет уверенно держал ее за руку и не менее уверенно контролировал свое уязвленное эго.

— Шерил, в таком состоянии ты вряд ли сможешь помочь своему брату — ты сама на грани срыва. Небольшой отпуск тебе необходим. — Он взглянул через плечо на стюардессу, которая как раз закончила задраивать люк. — И, кроме того… уже поздно. Самолет вот-вот будет в воздухе.

— Пожалуйста, займите свои места, — с любезной улыбкой обратилась к ним стюардесса. — Мы скоро взлетаем.

— О нет… — простонала Шерил.

— О да, — отозвался Барнет, облегченно вздохнув.

Он чуть ли не силой дотащил Шерил до их кресел и усадил у иллюминатора, надеясь, что открывающаяся внизу панорама отвлечет ее от горестных мыслей.

Однако чуда не произошло.

— Ты имеешь хоть какое-нибудь понятие о том, сколько работы будет ждать меня, когда я вернусь? — риторически спросила Шерил, пристегиваясь. — Чтобы выполнить все заказы, мне придется работать днем и ночью.

Предчувствуя новый поток слез, Барнет вздохнул. Наверное, он был не прав, уговорив ее — а если честно, заставив, — отправиться в эту поездку, хотя руководствовался самыми благими намерениями. Ему хотелось хоть на время оторвать Шерил от всех трудностей жизни, не говоря уже о том антикваре, который преследует ее просьбами о свидании. В конце концов, это самое малое, что я могу сделать для жены, то есть вдовы моего лучшего друга, успокаивал себя Барнет.

Он взял Шерил за руку и нежно ее погладил.

— Все будет хорошо, не тревожься.

Самолет слегка задрожал, начиная разбег. Шерил придвинулась к Барнету, склонила голову ему на плечо.

— Извини меня, пожалуйста. Я порчу тебе поездку. Просто не знаю, что со мной. Я чувствую себя такой виноватой… Перед тобой, перед Уолли, перед всем белым светом… Видно, у меня, правда, расшалились нервы.

— Все в порядке. Тебя можно понять, ведь ты мать, — предложил Барнет свою версию ее нервного состояния.

Он уткнулся подбородком в волосы Шерил. Они приятно ласкали кожу и, совсем как в том сне, пахли камелиями — обычный ее запах.

Самолет качнулся, отрываясь от земли, и Барнетом овладело легкое пьянящее чувство: оказавшись в воздухе и понимая необратимость этого факта, человек подсознательно начинает готовить себя к тому, что ждет его в конце рейса.

— И как это связано с чувством вины, которое я испытываю? — полюбопытствовала Шерил, и голос ее теперь звучал гораздо веселее.

— Чувство вины, как и чувство ответственности, если угодно, неотделимо от понятия материнства, — сказал Барнет, поглаживая указательным пальцем ее маленькую ладонь. До чего же у нее нежные красивые руки, пронеслось у него в голове. Он откашлялся, прогоняя ненужные мысли. — Мать чувствует, что непременно должна о ком-то заботиться. Поверь, я знаю это не понаслышке. Жизнь моей матери заполнена бесконечными тревогами и заботами. Когда вы, женщины, становитесь матерями, в вас просыпаются особые природные инстинкты, которые все время подстегивают вас. И нужно время, чтобы они… нейтрализовались, пришли в равновесие с реальностью. Шерил вздохнула.

— Наверное, ты прав.

— Конечно. — Барнет усмехнулся. — Разве когда-нибудь я был не прав?

Шерил повернула голову, посмотрела на него и впервые за весь этот день улыбнулась.

— Ох, Барнет, что бы я без тебя делала?..

Волнение сжало ему горло, мешая говорить.

Слава Богу, еще один риторический вопрос. Впрочем, этот вопрос можно было бы и не задавать, потому что оба знали: Барнет всегда, как говорится, к услугам Шерил.

С умиротворенным вздохом она вновь придвинулась к нему, чувствуя, как уходит напряжение. Но, должно быть, правы ученые: энергия никогда и никуда не исчезает. Это, наконец оставившее Шерил напряжение не растворилось в герметичном пространстве салона — оно перетекло в Барнета.

Один взгляд в ясные глаза Шерил — и его защитные инстинкты закричали-завопили: «Осторожнее!» Одно прикосновение к ее волнистым каштановым волосам — и его кровь быстрее побежала по жилам. Ощущение опасности пульсировало теперь во всем теле Барнета. И, что шее хуже, чувство вины глубоко запустило в него своп ледяные пальцы. Его бросало то в жар, то в холод. Барнет неслышно застонал.

Да что со мной происходит?! — со злостью спросил он себя. Шерил нужно отдохнуть, расслабиться, ее не должны преследовать ничьи похотливые вожделения. Ничьи. А особенно со стороны того, кого она считает своим другом. Но, если честно, до чего же приятно чувствовать ее рядом, касаться ее волос, ощущать тепло ее тела…

На мгновение Барнет позволил себе представить, что обстоятельства вдруг изменились: она не вдова его друга, они не сидят в переполненном самолете, а лежат на пляже и вокруг — ни души.

Он закрыл глаза и тут же чуть не вскочил с места, уверенный, что самолет начинает разваливаться на куски. Вот тебе наказание за нечистые мысли, сыронизировал он. Как оказалось, сладкие грёзы развеял грохот тележки, которую катила по проходу стюардесса.

— В первый раз летите? — приветливо спросила девушка, останавливаясь рядом с ними и глядя на невысохшие слезы на лице Шерил. Затем она бросила быстрый взгляд на Барнета и участливо спросила: — Может быть, вашей жене что-нибудь выпить, чтобы успокоить нервы?

— Жене? — Кровь бросилась Барнету в лицо.

Шерил, словно ее ударило током, мгновенно подняла голову с его плеча, вырвала руку и поспешно сообщила:

— Я ему не жена.

— Нет, конечно, нет. Мы друзья, — подтвердил Барнет, чувствуя абсолютную неуместность своего объяснения: — Просто хорошие друзья.

Шерил прижала руку к горлу. На ее пальце блеснуло обручальное кольцо, которое она, став вдовой, не сняла.

— И вместе путешествуем, — добавила Шерил.

— Летим на свадьбу моей сестры — смущенно пояснил Барнет.

— Понимаю… — протянула стюардесса, поглядывая то на одного, то на другого. — Так может, сэр, ваш «друг» хочет выпить?

Барнет взглянул на Шерил. За последние несколько секунд у нее на лице добавилось розовой краски, отметил он. Не глядя на него, она покачала головой. Барнет откашлялся.

— Спасибо, нет.

— Хорошо, сэр, возможно, попозже… Барнет ответил неопределенной улыбкой, и стюардесса покатила свою тележку дальше по проходу.

Между Барнетом и Шерил повисло неловкое молчание. Она ёрзала в кресле, расправляя смявшуюся юбку. Барнет заметил, что Шерил отодвинулась от него — ровно настолько, насколько позволяло кресло. Лицо ее снова стало напряженным. Увы, его небезуспешные попытки хоть на пару дней убрать все трудности с пути Шерил, дать ей возможность отвлечься от всего были сведены к нулю. Она выглядела такой же озабоченной, как до посадки в самолет.

Шерил взглянула на часы и притворно зевнула.