Письмо получилось противное, нудное, скучное. Ты наверняка вздохнула с облегчением: ура, она в Шотландию не приедет. А я, может, еще приеду — моя судьба в руках Сидни.

Поцелуй от меня Доминика и передай, что на днях я видела крысу — здоровенную, ростом с терьера. Привет Александру.

С любовью, Джулиет

Доуси Адамс, о-в Гернси, Нормандские острова — Джулиет

12 января 1946 года

Мисс Джулиет Эштон

Оукли-стрит, 81

Челси

Лондон SW3

Дорогая мисс Эштон!

Мое имя Доуси Адамс. Я живу на острове Гернси в приходе Сент-Мартинс, на собственной ферме. О Вас я узнал из книги, она когда-то принадлежала Вам. «Избранные сочинения Элии». Автора в реальной жизни звали Чарльз Лэм [3]. А Ваша фамилия и адрес указаны изнутри на обложке.

Скажу просто — я обожаю Чарльза Лэма. Моя книжка называется «Избранное», вот я и думаю: значит, он написал еще. Хотелось бы почитать. Но на Гернси, хотя немцы уже ушли, книжные лавки закрыты.

Можно попросить Вас об одолжении? Не сообщите ли название и адрес какого-нибудь книжного магазина в Лондоне? Я бы по почте заказал сочинения Чарльза Лэма. Также хорошо бы узнать, издана ли его биография. Если да, очень хочется достать. Мысли у мистера Лэма яркие, забавные, но жизнь, похоже, была не сахар.

Он смешил меня даже во время фашистской оккупации, особенно рассказ про жареную свинью. Наш клуб любителей книг и пирогов из картофельных очистков тоже появился благодаря жареной свинье, которую пришлось прятать от немцев, и от этого мистер Лэм стал нам еще ближе.

Совестно Вас беспокоить, но ничего не узнать о нем так обидно, ведь из-за его книжки он стал мне как друг.

Надеюсь, что не очень потревожил, Доуси Адамс

Р.S. Одна моя знакомая, миссис Моджери купила памфлет, тоже когда-то принадлежавший Вам. Он называется «Горел ли куст? Апология Моисея и десяти заповедей». Ей попалась Ваша заметка на полях: «Слово Господне или способ управлять толпой???» Вы уже решили, что именно?

Джулия — Доуси

5 января 1946 года

М-ру Доуси Адамсу

Ле Воларен

Ля Буви

Сент-Мартинс, Гернси

Дорогой мистер Адамс!

Я больше не живу на Оукли-стрит, но чрезвычайно рада, что Ваше письмо нашло меня, а моя книжка — Вас. Мне было поистине горестно расставаться с «Избранными сочинениями Элии». Являясь счастливой обладательницей двух экземпляров, я одновременно нуждалась в свободном пространстве на книжных полках, однако при продаже все равно чувствовала себя предательницей. Ваше письмо пролило бальзам на мою кровоточащую совесть.

Интересно знать, как «Сочинения» добрались до Гернси? Может, у книг есть особый инстинкт, который помогает отыскать идеального читателя? Замечательно, если так.

Для меня рыться на полках книжных магазинов — высшее наслаждение. Поэтому, едва про читав Ваше письмо, я моментально отправилась к «Хастингсу и сыновьям», куда хожу много лет и где непременно обнаруживается та единственная книга, что была мне нужна, плюс еще три, о необходимости которых я не подозревала. Мистер Хастингс понял, что Вам необходим экземпляр рядового издания «Новых сочинений Элии» в хорошем состоянии. Мистер Хастингс отправит его бандеролью (с приложением квитанции). Узнав, что Вы являетесь почитателем Чарльза Лэма, мистер Хастингс очень обрадовался и сказал, что лучшая его биографии написана Э. В. Лукасом, и обещал ее разыскать, но на это может потребоваться некоторое время.

А пока, полагаю, Вы не станете возражать против маленького подарка от меня. Это из его «Избранных писем» и, по-моему, говорит о Лэме больше самой подробной биографии. Э. В. Лукас наверняка слишком академичен и вряд ли приводит в своем произведении мой любимый отрывок из Лэма:

Бум-бум-бум, трах-тах-тах,
Вжик-вжик-вжик, та-ра-рах!
Я, конечно, приду — покарайте меня.
Слишком много я выпил за эти два дня.
Моя совесть почти что издохла,
Даже вера в Бога засохла.

Вы найдете это в «Письмах» на стр. 244 — моё первое знакомство с Лэмом. Стыдно признаться, но книгу я купила лишь потому, что читала где-то про некого Лэма, который навещал в тюрьме своего друга Ли Ханта [4]— тот сидел за нападки на принца Уэльского.

Лэм вместе с Хантом выкрасили потолок камеры под голубое небо с белыми облаками, а после нарисовали на стене шпалеру роз. Позже я узнала, что Лэм, кроме всего прочего, помогал семье Ханта, хотя сам был беден как церковная мышь. И выучил младшую дочь Ханта наизусть читать «Отче наш» — задом наперед. О таком человеке, естественно, хочется знать все.

Вот что мне нравится в чтении: одна-единственная деталька в повествовании заставляет взяться за другую книгу, а крохотная деталька в ней — за третью… Бесконечная геометрическая прогрессия, рожденная погоней за удовольствием.

Красное пятно на обложке, напоминающее кровь, — это кровь. Я неосторожно обошлась с ножом для бумаг. Прилагаемая открытка — репродукция портрета Лэма кисти его друга Уильяма Хэзлитта [5].

Если у вас есть время на переписку, не могли щи. на несколько вопросов? А именно на три. Почему жареную свинью потребовалось прятать? Как из-за нее возник литературный клуб? И самое любопытное: что за пирог из картофельных очистков? И почему он фигурирует в названии клуба?

Я снимаю квартиру по адресу: Глиб-плейс, 23, Челси, Лондон SW3.

Мою квартиру на Оукли-стрит разбомбило в 1945-м, и я часто ее вспоминаю. Там было чудесно: из трех окон вид на Темзу. Знаю, это счастье, что мне вообще удалось найти в Лондоне квартиру, но, видите ли, я скорее нытик, чем оптимист. Однако рада, что охота за «Элией» привела Вас ко мне.

Искренне Ваша, Джулиет Эштон

Р. S. Насчет Моисея я так и не решила, до сих пор мучаюсь.

Джулиет — Сидни

18 января 1946 года

Дорогой Сидни!

Это не письмо, а извинение. Прости, прости мои стенания по поводу чаепитий и ланчей, которые ты устраиваешь ради «Иззи». Я называла тебя тираном? Беру все свои слова назад. Я обожаю «Стивенс и Старк» за то, что меня услали из Лондона.

Бат — удивительный город: ровные полумесяцы чудесных, целехоньких белых зданий, ничего похожего на наши лондонские черные, мрачные громады — или, хуже того, на груды развалин вместо них. А какое счастье дышать чистым, свежим воздухом без угля и пыли! Погода хоть и холодная, но не промозглая, как в Лондоне. Даже прохожие на улицах другие — прямые, стройные, наподобие своих жилищ, резкий контраст по сравнению с серыми, сгорбленными жителями столицы.

Сьюзан говорит, что книжное чаепитие в «Эбботс» всем чрезвычайно понравилось, а мне уж точно. Минуты через три после начала я сумела отлепить язык от нёба и тут же принялась упиваться происходящим.

Завтра мы со Сьюзан отправляемся по книжным магазинам Колчестера, Норвича, Кингс-Линн, Бредфорда и Лидса.

Спасибо тебе за все, люблю, Джулиет

Джулиет — Сидни

21 января 1946 года

Дорогой Сидни!

Ездить ночью в поезде опять стало очень здорово! Никаких многочасовых стояний в коридоре, никаких задержек, чтобы прошли военные эшелоны, а главное, никакого затемнения. А еще опять можно подглядывать в окна — ведь в них есть свет! Всю войну мне этого страшно недоставало, люди тогда будто бы превратились в подземных кротов. Но учти, вуайеристкой я себя не считаю, потому что их интерес — спальни, а мой — кухни, гостиные. Один взгляд на книжный шкаф, письменный стол, горящие свечи, яркие диванные подушки — и жизнь семьи как на ладони.

вернуться

3

Поэт и эссеист Чарльз Лэм (1775–1834) написал и сам же опубликовал два тома «Сочинений Элии», сделавших его классиком мировой литературы. В книге писатель, прячась за маской немного странного чудака Элии, рассказывает обо всём на свете: о романтических чувствах, о политике, об искусстве.

вернуться

4

Генри Ли Хант (1784–1859) — английский критик, а также издатель Шелли и Китса. В 1808-м начал издавать либеральный журнал «Экзаминер», в котором высмеивал всех и вся, в том числе и принца-регента, за что был приговорен к двум годам тюрьмы.

вернуться

5

Уильям Хэзлитт (1778–1830) — английский критик и эссеист, активно сотрудничал с либеральной оппозицией и журналом «Экзаминер».


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: