— Пред нами регулярный парк, — торжественно прошептал он.

— Быть не может!

— Слушай, экскурсовод здесь я. Я веду экскурсию, а ты с почтением внимаешь.

— Хорошо. Прости. — Я попыталась сделать серьезное лицо. — Ну как?

— Что?

— Почтения достаточно?

В ту же секунду он провел захват, и мы повалились на лужайку.

— Я призрак «Аббатства», — глухо простонала я, вдыхая лимонный аромат его лосьона.

— Пред нами регулярный парк, — повторил он, строгим взглядом пресекая дальнейшие попытки помешать ему. — Считается, что его проектировал Каламита Джонс…

— Да что ты говоришь? Не может быть!

Он выпустил меня и, изобразив обиду, уселся посреди газона, бросив:

— Хорошо, экскурсия отменяется.

— Ну нет-нет-н-е-е-ет, пожалуйста, я обещаю, что не буду перебивать. А почему ты не показал мне место, где леди Элизабет предавалась страсти с сексуально озабоченным священником?

— А кто сказал, что сексуально озабоченным был священник? — Он все еще притворно дулся. — Может, это леди Лиз сбила его с пути истинного.

— Да ладно, первый шаг обычно делает мужчина.

— Вранье! Абсолютная чушь.

— Поверь мне, это был священник. — Я тяжело плюхнулась на траву рядом с ним. — Это от него она переняла плохие привычки… «Не хотите ли причаститься кое-чем под моей рясой, миледи?.. Между прочим, у меня в брюках хранится интересная реликвия, миледи… Это не единственная отполированная и выбритая макушка, которая у меня есть, — хотите увидеть другую?.. Безусловно, миледи, бичевание в обнаженном виде очень душеспасительно… Но, милорд, мне показалось, что вы приказали оказывать миледи услуги духовника по высшему разряду?..»

Джейк наконец не сдержался и разразился смехом.

— Ну, когда наконец я увижу, где произошло грехопадение леди Лиз?

Он поднялся на ноги, взял мои руки в свои и рывком заставил встать.

— Иди за мной, — прошептал он и, крепко взяв меня за руку, потащил через заросшую лужайку. Я, пошатываясь, побрела следом, мокрая от ночной росы одежда слегка стесняла движения. Огибая восточное крыло, мы шли через садик, где росли травы для кухни, благоухающие укроп и тимьян, петрушка, мята, базилик и еще что-то неведомое.

— Только не говори, что в этом садике при кухне в полночь появляется призрак безумного шеф-повара француза, с ножом для разделки мяса в одной руке и головкой чеснока в другой, подыскивая жертву для нового блюда…

Мы прошли через калитку в изгороди и оказались у бассейна.

— Леди Лиз совратила священника в бассейне? — Я удивленно воззрилась на него. — Только не говори мне, что девятью месяцами позже на свет появился малыш с плавниками, и это погубило ее.

— Не думаю, что в семнадцатом веке здесь уже был бассейн.

— Ну конечно, что за чушь. — Я тихонько икнула. — Ведь в то время еще не изобрели купальники.

— Да, им приходилось купаться голышом.

Мы посмотрели друг на друга, потом на черную воду, нежным шелком серебрившуюся в лунном свете. Переглянувшись еще раз, глупо улыбаясь, мы, не сговариваясь, побежали к воде, взвизгивая и хохоча, как дети.

Добежав до кромки бассейна, я притормозила, сообразив, что все еще полностью одета, а черная вода при ближайшем рассмотрении выглядела неожиданно холодной. Решившись, я рванула вперед, но в последний момент передумала и, сделав замысловатый пируэт, зависла на самом краю, пытаясь восстановить равновесие.

Но не таков был Джейк. Замедлив бег ровно настолько, чтобы успеть улыбнуться мне, он мощным рывком послал свое тело вперед и, вытянув руки, ушел под воду, подняв фонтан брызг, основательно вымочивший мои туфли.

Когда он вынырнул, отплевываясь, как кит, в его глазах плясали смешинки.

— О малодушная! Немедленно тащи сюда свою задницу! — прокричал он, с энергией морского котика вспахивая руками воду в пятнадцати футах от меня.

Я нахмурилась в сомнении.

— Мозг уже отключился, но холод я, как ни странно, еще чувствую!

— Бассейн с подогревом.

Я все еще колебалась.

— Оставь сомнения, прекрасная нимфа!

— Где-то я это уже слышала.

— Алекс!

Я сбросила одну туфлю и осторожно потрогала воду ногой в чулке.

— По мне не очень-то она подогрета, — проворчала я, почувствовав, как тепловатая вода лизнула шелк.

— Она теплее, чем кажется.

Он перевернулся на живот и в несколько сильных взмахов подплыл ко мне. Я взвизгнула, почувствовав, как его рука ухватила меня за лодыжку. Один стремительный рывок — и вот я уже лечу в воду.

Прежде чем я с головой ушла под воду, он подхватил меня и помог принять нужное положение. От неожиданности у меня перехватило дыхание, а мокрые волосы залепили глаза. Джейк мягко убрал с моего лица влажную прядь, и на мгновение мне показалось, что он собирается поцеловать меня, но он только улыбнулся и поплыл прочь — Патрик Даффи в «Человеке из Атлантиды», его по-угриному гибкое тело появлялось и исчезало в хрустальной черноте воды.

Я погрузилась в воду, с удовольствием ощущая ее мягкие, теплые, осторожные прикосновения.

— Потрясающе, — крикнула я, когда он вынырнул в другом конце бассейна.

— А ты думаешь, я тебя просто так сюда притащил? Конечно потрясающе!

Он вновь скрылся под водой и вынырнул прямо передо мной с потерянными туфлями в руках — мокрый, как тюлень.

— Осталась только одна проблема. — Я проводила взглядом погибшие туфли, которые он заботливо поставил на бортик.

— Я весь внимание?

— Кажется, я тону.

Разбухшая одежда уже весила больше, чем я сама. Сотня килограммов мокрого кашемира увлекла меня на дно и, подняв небольшую волну, я скрылась под водой.

Джейк в очередной раз извлек меня на поверхность.

— «Пляжный патруль» тебе в подметки не годится, — пробормотала я, пока он буксировал меня к бортику.

— Мне больше импонирует деятельность «Гринпис», — ну знаешь, акция «Спасите кита».

— Ну, конечно, я не Памела Андерсон.

— Будь ты Памелой Андерсон, прекрасно держалась бы на воде без посторонней помощи, — отрезал он.

Оставив меня благодарно стучать зубами у края бассейна, он первым выбрался из воды, а потом за руку вытянул меня.

Я стояла в своем промокшем до нитки кашемире, похожая на утонувшего крота. У Джейка на кончиках ресниц дрожали водяные капли. В этом свете его глаза уже не казались сине-зелеными, скорее, карими, но смешинки никуда не пропали.

Большим пальцем он стер тушь, расплывшуюся у меня под глазом, все еще держа меня за руку.

Палец пробежал по щеке, потом осторожно коснулся моих губ. Без туфель я была ниже его примерно на два дюйма — подходяще, мельком подумала я, уютно устроившись у него в объятиях.

Мы поцеловались. На что это было похоже? На то, как первые лучи летнего солнца ласкают кожу, на первый глоток свежевыжатого клубничного сока, взрывающегося вкусом во рту.

Слишком поэтично для меня, но — черт! — я никогда не испытывала ничего подобного. Губы его слаще и желаннее печенья «Кедбери». Я подумала об изюме в шоколаде, который ешь и ешь до полного изнеможения.

Мгновенная сексуальная химия. Проблема в том, что, по правилам, соблазнительницей должна быть я, так что непонятно, будет ли в этот раз засчитано очко?

Внезапно голос в моей голове внятно произнес: «К черту правила», это было взаимное соблазнение. Разве не к этому мы стремимся, когда говорим о равенстве? Совместные усилия ради выполнения общей задачи.

— У меня в комнате есть бутылка неплохого коньяка. — Произнося эти слова, он почти касался губами моей шеи, я чувствовала его дыхание.

Я улыбнулась, соглашаясь, и он взял меня за руку.

Хихикая, как подростки, мы на цыпочках прокрались вверх по лестнице, держа обувь в руках.

Коньяк был забыт, как только мы переступили порог.

Он привлек меня к себе и поцеловал снова. Я бессознательно заключила его в объятия, мои руки касались его шеи, пальцы перебирали коротко подстриженные волосы на затылке, я притянула его поближе.