Для Долли Эмма в очень большой мере оставалась загадкой. Судя по всему, эта женщина могла выкинуть все что угодно. Но в Нике Долли не сомневалась, особенно после прошлой ночи, когда они произнесли слова любви и закрепили их, отдавшись друг другу…

Вечером Долли пришла к Нику.

— Прием назначен на семь часов, — сообщил тот прямо у порога, запирая входную дверь.

— Уже знаю. Сюзи мне сказала.

Ник проводил Долли в гостиную, сказав, что у него уже готов легкий ужин и припасена бутылка вина. Они вместе накрыли на стол. Хоуп повертел ручку приемника и нашел очень приятную музыку. За ужином речь шла о кино, затем о книгах, после чего Долли похвалила кулинарные способности Ника.

— Было очень вкусно. — Она улыбнулась, отпивая глоток вина.

— Не преувеличивай! Ничего особенного.

— Мне понравилось, — настойчиво повторила Долли. — Ведь ты приготовил еду своими руками, и потому она стала для меня еще вкуснее.

Ник несколько мгновений молча смотрел на нее.

— Долл, ты веришь, что я тебя люблю? — наконец тихо спросил он.

— Мне

кажется,

я чувствую это, — негромко ответила она. — Мне хотелось бы поверить в это

больше,

чем во что-либо иное, Ник, но… я не могу отделаться от ощущения, что все это сон.

Он легонько сжал ее руку.

— Иногда сны становятся явью, девочка

моя…

Движимые

единым порывом, они приблизились друг к другу и слились в поцелуе, вновь возвращаясь в мир, который принадлежал только им одним. Потом Ник ласково погладил волосы Долли и провел кончиками пальцев от виска вниз по щеке.

— Ты такая красивая… Я никогда не устану повторять это.

Долли провела ладонью по тыльной стороне его руки.

— Простое прикосновение… — задумчиво произнесла она, — и в то же время оно порождает во мне бурю эмоций.

Ник счастливо рассмеялся и поцеловал ее в кончик носа.

— Солнышко, я ведь испытываю то же самое! А сейчас, если не возражаешь, я пойду приготовлю кофе.

Долли сначала с удовольствием наблюдала, как он ставит на поднос пустые тарелки и несет все на кухню, а затем пошла следом и остановилась, прислонившись к дверному косяку. Ей нравилось смотреть на Ника.

Поставив на огонь кофеварку, тот оглянулся на нее, и губы его тронула улыбка. Долли почувствовала, как душа ее наполняется тихой радостью. Она подождала, пока Ник поставит чистую посуду на поднос, включая подоспевший кофе, и вместе с ним вернулась в гостиную. Он в очередной раз заключил Долли в объятия, и на длительное время кофе был забыт…

— Ну вот! Я совершенно не справляюсь со своими обязанностями, — спохватился Ник, принимаясь наливать кофе в чашки. — Молоко, сахар?

— Спасибо, не нужно.

— Ты любишь такой же кофе, как и я, — довольно заметил он.

Долли приняла из его рук чашку и несколько секунд сосредоточенно смотрела на нее. Мысли ее витали где-то далеко.

— Помнишь, я как-то раз упомянула о своей неудачной любви? — спросила она, как будто на что-то решившись. — Я обещала рассказать тебе эту историю?

— Я вовсе не настаиваю на этом, Долл. Но все же мне хочется знать о тебе как можно больше. К примеру, ты можешь начать рассказ с того, каков был твой вес при рождении!

Долли рассмеялась.

— Ну нет! Так далеко я, пожалуй, забираться не буду!

Она начала рассказ с того, как познакомилась в Филадельфии с Эдом Бастальяно, как возникло взаимное влечение, переросшее затем в связь, и как они купили квартиру, в которой собирались жить вместе.

— Эд признался мне, что женат, но ведет бракоразводный процесс. По окончании его мы должны были пожениться. Он часто уезжал в Нью-Йорк, иногда недели на две, и постепенно я даже привыкла к этому. Возвращаясь, он каждый раз привозил мне подарки…

Долли замолчала, подняв на Ника печальные глаза. Тогда он похлопал ее по руке и заметил:

— Если тебе больно вспоминать об этом, не продолжай.

Но она лишь решительно выпрямилась.

— Сейчас я понимаю, что Бастальяно никогда не собирался жениться на мне. Очевидно, его устраивал подобный образ жизни — на два дома. Разводиться он и не думал. Эту историю он выдумал, чтобы удобнее было водить меня за нос. — Долли вздохнула. — А я влюбилась в него по уши и ничего не замечала. Но в один прекрасный день прямо к нам в квартиру явилась его жена. Тогда-то все и обнаружилось. Это был самый кошмарный день в моей жизни…

Долли замолчала. Она сидела, отрешенно глядя прямо перед собой, словно позабыв о Хоупе. Ее огромные фиалковые глаза казались еще прекраснее в приглушенном свете настенного светильника.

— Ах, Ник! Если бы ты знал, как мне хорошо с тобой… — с чувством произнесла она наконец, плотнее прижимаясь к нему. Сейчас она больше всего нуждалась в ласке любимого и любящего человека. На глаза у нее навернулись слезы, и она прикусила губу, не позволяя им пролиться. — Ты первый, кроме моего отца, кому я рассказываю эту историю. Наверное, все это выглядит ужасно глупо…

— Что ты! Неужели ты думаешь, что я не понимаю, какую травму ты получила? Бедная моя… — Ник ласково убрал волосы с ее лица. — Давай прекратим этот разговор. Я не могу видеть, как ты страдаешь.

— Ты прав. — Долли тряхнула головой. — Довольно ворошить прошлое.

— Вот почему ты была так осторожна в начале нашего знакомства! Сейчас мне ясно, откуда это взялось. Какую же ты тяжесть носишь в душе! И при этом внешне остаешься спокойной и приветливой.

Долли улыбнулась, чувствуя, что у нее словно гора с плеч свалилась после того, как она доверила Нику свою тайну. Ведь ему тоже известно, какой коварной может быть любовь.

— Не стоит преувеличивать. У всех бывают проблемы, и все решают их по-своему. Я не исключение. — Она облегченно вздохнула. — Мне очень приятно, что я нашла в себе силы рассказать тебе обо всем. Вообще, должна заметить, что с тобой легко говорить о сложных вещах. Теперь я понимаю, почему Эмма прилетела сюда из самой Австралии — ей просто не удалось найти там такого же внимательного слушателя, как ты!

— Нет, только не это! — Ник застонал и начал тормошить Долли. — Не поминай ее имени к ночи! Иначе я не знаю, что с тобой сделаю!

— Вот ты сначала и реши, а потом делай! — Долли хитро усмехнулась, делая вид, что хочет вырваться из его объятий.

— Я уже решил! Сейчас увидишь! — С этими словами он поднялся с дивана, подхватил ее на руки и понес в спальню…

Вилла директора Венса Берроуза находилась недалеко от ворот «Жемчужины». Она утопала в цветах и папоротниках, а по ступеням, начинавшимся от террасы, можно было спуститься на огражденный с двух сторон скалами небольшой пляж, которым пользовались только члены семьи и гости.

Внутри дома тоже было много цветов. Миссис Берроуз сама ухаживала за ними. Комнатные растения были ее хобби, и частенько она, протирая влажной тряпочкой широкие жесткие листья какого-нибудь фикуса, разговаривала с ним, как с малым ребенком.

Громадная гостиная, в которой собрались гости, была выдержана в спокойных тонах, среди них преобладал цвет морской волны. Вдоль стен располагались мягкие диваны и кресла, по углам возвышались кадки с пальмами, а в центре стояли столы.

Хозяин встречал гостей у входа в гостиную.

— Поздравляю вас, мистер Берроуз! — весело произнесла Долли и после секундной заминки прижалась щекой к гладко выбритой щеке именинника.

— Спасибо, солнышко. — Венс Берроуз благодарно улыбнулся, и в это время рядом с ними раздался голос Неда Джейсона, подошедшего с Сюзанной вслед за Долли: