Слегка опешив от такого вопроса, Долли начала описывать, как прошло торжество, и как милы и приветливы были мистер и миссис Берроуз.

— А Ник Хоуп с Эммой тоже там были?

— Да.

— Жаль, что меня не пригласили на этот ужин — я с удовольствием понаблюдала бы за ними, — огорченно вздохнула Уна. — До меня уже не первый раз доходят слухи, что Ник продолжает уворачиваться от своей красотки. Но та, должно быть, не промах, раз ей удалось явиться с ним на прием к самому директору.

— Что между ними происходит, я не знаю, — сдержанно заметила Долли, — но вчера Эмма изрядно выпила и выставила себя на всеобщее посмешище.

— Вот это да! Но как же так вышло, что я до сих пор ничего не слышала об этом?

— Погоди, еще услышишь. Вот отправишься в понедельник на работу…

— Наверное, всем стало неловко?

— Не то слово! Особенно, когда Эмма заявила, что Ник является ее мужем и что она беременна.

Уна ахнула.

— Не может быть! Ты шутишь? А что же сказал на это Хоуп?

— Почти ничего. Он постарался поскорее увезти Эмму.

— И как ты думаешь, кто-нибудь поверил ей?

— Откуда мне знать! Вообще-то, меня не слишком заинтересовала эта история, — ответила Долли, в тайне удивляясь безразличию, с которым она говорила о Нике. Ей пришло в голову, что, пожалуй, впервые она сообщает свежую сплетню Уне. Обычно все происходило наоборот. Но сейчас у нее было странное ощущение, что прием у директора состоялся не вчера, а сотню лет назад.

— А мне казалось, что вы ладите с Хоупом, — поддела ее подруга.

— У нас нет причин ссориться. К тому же мы вместе работаем и встречаемся каждый день.

Уна на минутку замолчала, словно размышляя о чем-то.

— Да, неважный он муж, если удрал от беременной жены. Может, он из тех, которые меняют женщин как перчатки?

Долли вдруг почувствовала, что ей перестал нравиться этот разговор.

— Ой, извини, Уна, нам придется прервать беседу — кто-то звонит в дверь! — соврала она, не придумав лучшего способа закончить разговор о поведении Ника Хоупа.

Положив трубку, Долли откинулась на спинку кресла и задумалась. Завтра ей предстояло встретиться с Ником у бассейна с искусственной волной, но она не ощущала в себе сил для этой встречи. Ей нужно было любым способом оттянуть момент, когда они с Хоупом посмотрят друг другу в глаза.

Долли задумалась, перебирая возможные варианты, и вскоре выход был найден. Набрав для храбрости полную грудь воздуха, она позвонила домой главному врачу и отпросилась с работы на три дня, сославшись на то, что сейчас в «Жемчужине» нет пациентов, остро нуждающихся в ее присутствии, а процедуры с группой худеющих женщин может провести инструктор по плаванию.

Получив разрешение, Долли вздохнула с облегчением. Наконец-то она сможет съездить к отцу. Правда, сегодня ее там никто не ждет, но ничего — тем приятнее будет встреча!

Уже вечерело, когда Долли сошла в Сан-Хосе с рейсового автобуса и пешком направилась к тихой улочке, где прошло все ее детство и где в небольшом уютном доме жил сейчас ее отец с Синтией.

Когда утихли взаимные восторженные приветствия, Долли, оказавшись среди милых ей и добрых людей, почувствовала, что груз, давивший на ее плечи со вчерашнего вечера, как будто уменьшился. Здесь она всегда отдыхала душой. Нежные отношения отца и его второй жены служили для нее моральной поддержкой. Долли словно черпала в них силы, необходимые для того, чтобы пережить собственные неурядицы.

От отца не укрылось, что с дочерью что-то происходит, но заговорил он об этом лишь во вторник вечером, когда они неспешно прогуливались по набережной, предоставив Синтии спокойно сосредоточиться на приготовлении ужина.

— Знаешь, детка, ты сейчас стала совсем другой, — задумчиво произнес мистер Пауэлл, наблюдая, как мальчик лет десяти, оперевшись о парапет, отделявший пляжную зону от тротуара, бросает кусочки булки нахальным чайкам, избалованным вниманием гуляющих. — В тебе появилась сила, характер твой закалился. Думаю, ты уже на многое смотришь иначе. И эти качества помогут тебе найти достойного спутника жизни. Ты не говорила, есть ли у тебя близкий человек в настоящее время. Возможно, он есть, но далек от совершенства… Очень верю — рано или поздно ты встретишь того единственного, с которым достигнешь полной гармонии. Я не сомневаюсь в этом.

— Спасибо, папа, — тихо ответила Долли.

— И еще… Я хочу, чтобы ты знала — что бы не случилось в будущем, ты всегда можешь приехать сюда и поделиться со мной. Не думай, что твой отец старый бесчувственный пень, не способный понять, почувствовать, что его ребенку плохо.

— Папа, я вовсе так не думаю! — поспешно заверила его Долли.

— Жизнь очень похожа на кино, нужно только научиться относиться к ней как к фильму — смотреть, но не принимать всерьез то, что происходит на экране. Каким бы ни был захватывающим сюжет, каждый зритель в кинотеатре знает, что рано или поздно в зале вспыхнет свет и нужно будет переключить внимание на что-то другое…

Покачиваясь на сидении автобуса, мчавшего ее обратно в «Жемчужину Калифорнии», Долли раздумывала над словами отца. Заключенная в них житейская мудрость успокаивала, и вдобавок ко всему, это была совершенно новая для нее точка зрения на то, что переживала она. Пытаясь применить ее к своей нынешней ситуации, Долли поняла, что нужно постараться забыть Николаса Хоупа. Вот только сможет ли она сделать это? И как быть, если у Ника все еще сохранилось желание объясниться с ней?

В почтовом ящике Долли обнаружила письмо. Оно не имело обратного адреса, но она сразу подумала, что написал его Хоуп. Первым ее желанием было разорвать конверт вместе с письмом на мелкие кусочки, но затем она все же положила его на столик в гостиной. Долли приняла душ, надела домашний халат, сварила кофе и только потом устроилась с чашкой на диване и начала читать письмо:

«Долли, солнышко, я вполне понимаю, что ты сейчас испытываешь, но мне необходимо увидеться с тобой. Не отказывай мне хотя бы в возможности высказаться, а все дальнейшее будет зависеть от тебя. Я надеялся увидеться с тобой в понедельник, но мне сообщили, что ты отпросилась с работы. Прошу позвонить мне домой, как только ты вернешься.

Ник».

С сильно бьющимся сердцем Долли снова и снова перечитывала письмо, раздумывая, как ей поступить. Она уже поняла, что разговора с Хоупом не избежать, хотя бы потому, что им еще предстоит вместе работать. Нужно каким-то образом уладить возникшую ситуацию и договориться впредь держаться так, словно между ними никогда ничего не было.

Дождавшись семи часов вечера, когда по ее расчетам Ник не только вернулся с работы, но и хотя бы немного отдохнул, она позвонила ему домой. К телефону долго никто не подходил, но потом, когда Долли уже готова была дать отбой, она услышала в трубке голос Хоупа. Он прозвучал как-то тускло и невыразительно:

— Я слушаю.

— Ник, это я, Долли. Я получила письмо и готова встретиться с тобой, только ненадолго.

— Хорошо, — взволнованно произнес Ник. — Когда мы увидимся?

— Минут через двадцать. Это устроит?

— Вполне. Мне зайти к тебе или ты заглянешь ко мне?

— Ни то, ни другое. Мы встретимся на нейтральной территории, — сказала Долли, чувствуя себя как парламентер, ведущий переговоры во время военных действий. — Дойдешь до мостика, по которому мы шли в «Шатольон», затем свернешь направо и пройдешь вдоль водоема, туда, где начинаются клумбы. В этот уголок редко кто заглядывает, и нам никто не помешает. Буду ждать тебя там на скамейке.