Детектив устроился в кресле, стоявшем возле дивана, на котором сидела Энджи. Его лицо смягчилось, он потер ладонью свой небритый подбородок.

— Анжела, я прошу прощения. Я понимаю, что тебе сейчас очень трудно и ты чувствуешь себя немного не в своей тарелке.

«Правда понимает?» — подумала Энджи. Неужели и ему тоже довелось пережить такое, когда привычный мир, в котором ты существуешь, внезапно меняется до неузнаваемости? Она долго смотрела на свои протертые на коленях брюки. Когда же у нее все поплыло перед глазами, она зажмурилась, пытаясь сдержать предательские слезы. Стоп, нужно немедленно взять себя в руки!

Броуган положил руку (она была легкой как пушинка) на ее склоненную голову.

— Я понимаю, что сейчас тебе, конечно, больше всего хочется, чтобы тебя оставили в покое и ты могла бы пообщаться со своими родителями, которых так долго не видела.

Она едва заметно кивнула, благодаря за понимание и сочувствие. Она была уверена в том, что он говорит совершенно искренне и действительно понимает, что она сейчас пребывает в полном замешательстве. По крайней мере, то, как он себя вел, не имело ничего общего с теми методами, которые обычно применяют полицейские: сначала успокаивают подозреваемого, втираются к нему в доверие, а потом начинают допрос.

Сидевшая возле нее мама сжала ее руку, и Энджи, подняв голову, посмотрела на детектива и встретила пристальный взгляд его добрых глаз. Она только сейчас заметила, что у него на носу и на щеках веснушки.

— Но… — сказала она, понимая, что именно это слово он собирался произнести.

— Но моя работа заключается в том, чтобы выяснить, было ли совершено преступление и нужно ли заводить уголовное дело. Так сказать, по свежим следам. Ты меня понимаешь?

Она вдруг почувствовала резкий приступ тошноты и, сглотнув, спросила:

— Преступление? Неужели я… я сделала что-то ужасное?

— Нет, не ты, Энджи! — воскликнула мама.

Она была так взволнована, что не заметила, как сильно сжала руку Энджи, вонзив в нее ногти. Энджи вздрогнула.

— Марджи! — укоризненно посмотрев на мать, пробормотал Броуган. — Прости меня, Анжела, но я прямо сейчас должен задать тебе несколько вопросов. Потом мы перейдем к другим процедурам.

— Я тоже хочу кое-что узнать, — вмешался в разговор отец. — Анжела, как же, черт побери, тебе удалось найти дорогу домой? Может быть, тебе кто-нибудь помог? Неужели ты прошла весь этот путь пешком?

— Да, — произнесла она одно-единственное слово.

Однако это мало что объясняло. Откуда она пришла? Этого Энджи не знала.

— Не задавай глупых вопросов, Митч, — напустилась на него мама. — От того места, где она пропала, до нашего дома больше пятидесяти километров.

— Если идти под гору, — прошептала Энджи.

Ее никто не услышал. Интересно, откуда она это знает?

— И кроме того, — не унималась мать, — она могла быть где угодно. Даже за пределами Калифорнии.

Броуган встал и принялся медленно расхаживать по комнате. Энджи наблюдала за ним. Он стал другим. Не было больше добродушного дяденьки в потертых джинсах. С его лица исчезло сочувственное выражение. Теперь он напоминал вышедшую на охоту пантеру. Или копа, идущего по следу. Энджи моментально насторожилась.

Его голос тоже изменился — Броуган стал говорить заискивающе, короткими, четкими фразами.

— Анжела, ты помнишь, как долго ты отсутствовала? Где находилась? Хотя бы приблизительно. Ты вообще что-нибудь помнишь?

— Нет! Я… О нет! Ничего не помню, — воскликнула Энджи и, махнув рукой в сторону родителей, добавила: — Они сказали, что меня не было три года. Но… я не знаю. Мне кажется, что такого не может быть. Я думаю, что прошло не больше двух дней.

— Может быть, ты просто сбежала из дому?

Энджи нахмурила брови.

— Сбежала? Нет, конечно нет.

— Может быть, ты поругалась с родителями? Или в школе что-то случилось? Или в церкви? Может быть, ты решила отдохнуть от чего-нибудь? Или от кого-нибудь?

Он буквально сверлил ее взглядом. Этот взгляд был одновременно и ободряющим, и пугающим. Он расхаживал по комнате, поглядывая на нее и ловя каждое слово.

— Нет. Что вы такое говорите? Все было хорошо. Было. Хорошо.

Мама обняла ее за талию, и она, в подтверждение своих слов, прижалась к матери.

Броуган кивнул. Он говорил медленно, четко произнося слова:

— Может быть, у тебя с кем-нибудь была назначена встреча? Может быть, на интернет-сайте ты познакомилась с каким-нибудь интересным парнем и у вас завязались отношения?

— Я не идиотка какая-нибудь! Нет и еще раз нет.

Что за дурацкие вопросы! Она почувствовала невероятную, смертельную усталость. Что ей нужно сказать, чтобы все это прекратилось?

— Хорошо, — пожав плечами, произнес детектив. — Нам, наверное, не удастся выяснить, на какие сайты ты заходила с домашнего и со школьных компьютеров. Однако все-таки стоит попробовать.

Отец, который в продолжение всего разговора стоял, наконец сел в кресло, громко вздохнув. Это был вздох облегчения. Интересно, о чем он думает? Неужели он верит в то, что она могла сбежать с каким-нибудь парнем?

Броуган посмотрел на отца так, словно хотел сказать: «Держи себя в руках». По лицу детектива легко можно было прочитать все его мысли.

— Анжела, ты употребляла алкоголь или наркотики? Многие подростки в твоем возрасте балуются подобными вещами. Ты должна ответить честно, ничего не скрывая, — мы не будем ругать тебя или падать в обморок от ужаса, мы постараемся тебе помочь.

— Ты можешь признаться нам, — сказала мама. — Мы не будет осуждать тебя. Обещаю.

Отец молчал, но по его виду было понятно, что он не согласен с матерью. Он с такой силой тер локтями колени, что казалось, еще немного, и на его брюках появятся дырки.

Мама похлопала его по руке и, намеренно отклоняясь от темы, заметила:

— По крайней мере, этим можно объяснить то, что она плохо помнит некоторые подробности и детали.

Энджи буквально застонала от досады.

— Нет, я не пью. Единственный алкогольный напиток, который я в своей жизни пробовала, — это церковное вино. Я никогда не пробовала наркотики. Один раз попробовала закурить сигарету. Должна признаться, что ощущение было довольно мерзким.

— Ты можешь показать мне свои руки? — спросил Броуган. Это была не просьба, а приказ.

Закатив глаза, она молча протянула руки вперед. Они были такими длинными, тонкими и бледными, и ей казалось, что это чужие руки, что к ее телу приклеили руки другого человека. Броуган провел пальцем по незнакомым ей шрамам и, повернув руки ладонями вниз, осмотрел ее короткие, неровно подстриженные ногти. Потом он снова перевернул ее руки и принялся изучать грязные мозолистые ладони. Он провел пальцем по небольшой бороздке, оставленной кольцом на среднем пальце ее левой руки. В этом месте кожа была более чистой и светлой.

Подняв голову, он вопросительно посмотрел на нее.

— Ты помнишь, откуда это у тебя?

Она почувствовала резкую пронизывающую боль. Казалось, что ей в голову, прямо за ухом, вонзили острый нож. Поморщившись, она покачала головой, и он понял, что она таким образом ответила на его вопрос. Боль прошла, и у нее прояснилось в голове. Туман стал постепенно рассеиваться.

Он поджал губы.

— Давай померяемся с тобой силой. Так, ради интереса.

Он снова сел в кресло и поставил локоть на кофейный столик, подняв вверх большой палец.

— Вы легко меня победите. У вас такие большие руки, — заметила Энджи. — К тому же они намного длиннее моих.

Он усмехнулся.

— Давай попробуем, прошу тебя.

Энджи недовольно фыркнула.

— Хорошо.

Она обхватила его руку и нажала на нее. Ее маленькие пальцы исчезли в его кулаке. Однако, несмотря на это, его рука дрогнула. Он снова надавил на ее руку. Она оказала ему сопротивление, удивляясь тому, что ее худенькая ручка обладает такой силой. Тонкая мышца вздулась. Он сдался, и она прижала его руку к столу.

— Вы поддались мне, — сказала она, осуждающе глядя на него.