Помолчав, Мэри сказала:

— Я должна расшифровать и перепечатать сегодняшние стенографические отчеты, чтобы ты мог ими пользоваться.

— У меня давно не было такой толковой помощницы, как ты, Мэри.

— В таком случае я хотела бы представить на рассмотрение моему боссу одно толковое, на мой взгляд, предложение, — сказала она, пользуясь его хорошим расположением духа. — Я беру в твоем кабинете портативную пишущую машинку, еду с ней домой и там расшифровываю и перепечатываю застенографированные выступления участников конференции. В офисе у меня на такую работу просто не хватит времени, а задерживаться после пяти часов за рабочим столом и не видеть вечером Алекса мне не хотелось бы.

— Считай, что твое толковое предложение принято, — согласился с ней Кармело. — Ты нужна сыну в такой же степени, в какой требуешься мне. — Мэри удивленно подняла брови, и он поспешил добавить: — Поверь мне, Мэри, я очень рад, что у тебя есть о ком заботиться дома. Я знаю, что весьма требовательно отношусь к людям, — но ведь это единственный способ добиться каких-то успехов на деловом поприще. Однако у меня тоже есть кому посвятить время после работы.

— Правда? А я-то думала, для тебя нет ничего важнее, чем денно и нощно суетиться вокруг нашей больной компании с намерением восстановить ее жизнеспособность.

— Да, я знаю, что так считают многие сотрудники. Я привык отдавать себя работе целиком и полностью...

— Так чем же ты занимаешься после работы? — спросила Мэри.

— У меня тоже есть сын, — сказал Кармело. — Сын, который жалуется, что я уделяю ему мало времени и внимания...

Это признание босса поразило ее. Среди всех слухов о нем, циркулировавших в компании, такого она никогда не слышала.

— Ты удивлена?

— Да. Я не знала... не могла представить, что... Я думала...

— Ты думала, что я трудоголик на работе, а после нее становлюсь плейбоем? Мэри, я знаю, что обо мне говорят мои подчиненные.

— Но тебе все равно, и ты не хочешь исправить положение?

— Меня все эти разговоры и слухи не волнуют, а моя частная жизнь всегда останется моей частной жизнью.

— Можешь быть спокоен: я никому ни словом не обмолвлюсь о том, что сейчас услышала от тебя. — Она закончила фразу как раз в тот момент, когда машина подкатила к ее дому и остановилась прямо напротив двери.

— Подожди секундочку, — сказал он и накрыл ладонью ее руку, которую она уже протянула было к дверце автомобиля. — Джим сейчас поможет тебе выйти.

От простого прикосновения его руки у нее перехватило дыхание. Она повернулась к нему лицом и заметила, что его темно-карие глаза стали еще темнее, и в тот же миг почувствовала, как его теплые губы легко коснулись ее щеки. И все. Больше ничего не было. Ни одного движения, ни даже жеста. Но у нее было такое ощущение, будто она только что испытала с ним акт любви.

— Спасибо, Мэри, за то, что скрасила мой вечер. Ты... такая красивая.

Она не успела ничего ответить ему, потому что в это мгновение дверца автомобиля открылась, и Джим, протянув руку спутнице своего работодателя, помог ей выбраться наружу. Мэри помахала боссу рукой, и ее губы тронула едва заметная улыбка. Когда она стала вставлять ключ в замочную скважину, ее пальцы вдруг охватила легкая дрожь, а по всему телу опять побежали сладостные мурашки. «Шевроле» не двигался с места до тех пор, пока она не вошла в дом и не прикрыла плотно за собой дверь.

3

Кармело ломал голову над проблемой, которая встала перед ним ребром. Конечно, он мог бы опять нанять очередную няню через агентство... Но какую уже по счету? К тому же Робертино смотрел на всех агентских нянь косо. Он просто не любил их. Нет, тут надо искать какое-то другое решение. Он пил чашку за чашкой черный кофе и думал, думал до тех пор, пока наконец не придумал. Его лицо расплылось в довольной улыбке; он принял душ, в который можно было попасть прямо из кабинета, и приготовился к работе. Обе стрелки на часах почти уже слились с цифрой 9, и Мэри должна была появиться в офисе с минуты на минуту.

Когда она пришла, Кармело сразу пригласил ее в кабинет. Он не привык ходить вокруг да около того, что его беспокоило или волновало, и всегда говорил о наболевшем напрямую, без обиняков. По его убеждению, это был кратчайший путь к взаимопониманию между людьми.

— Мисс Коул... Мэри, мне нужна твоя помощь, — сказал он.

Вместо сексапильного темно-зеленого платья, в котором она была вчера в ресторане, сейчас на ней был элегантный строгий костюм... А то платье с глубоким вырезом удивило и приятно поразило его. Он никогда бы не подумал, что она может носить одежду, так смело открывающую ее прекрасное тело. Когда они проходили к своему столику в дальнем углу ресторана, он слышал, как кто-то из делегатов сказал шепотом своему соседу: «Повезло же мужику иметь такую помощницу!» Разумеется, после такого комментария Кармело стал смотреть на Мэри с еще большим вниманием и интересом.

— Какая помощь? — настороженно спросила она,и ее брови взметнулись вверх вопросительной дугой.

— Присматривать за Робертино, быть его няней. Может быть, у тебя есть кто-нибудь на примете? Или, может, ты сама взялась бы за это дело? А пока ты будешь заниматься с Робертино, на твоем месте могла бы поработать — разумеется, временно, до твоего возвращения — какая-нибудь другая секретарша из нашей же компании...

— Робертино — твой сын?

— Да.

— Но почему ты просишь меня стать его няней?

— Потому что его нынешняя няня подала заявление об уходе.

Ее пронзительно голубые глаза негодующе вспыхнули, и Кармело подумал: черт возьми, почему он не замечал эту чарующую голубизну раньше? Нежная голубизна, наполненная гневом, придавала ее глазам особое очарование. Эти глаза могли свести с ума любого мужчину.

— Я квалифицированная секретарша, а не сиделка по вызову, — возмутилась Мэри. — И у меня нет никакого желания тратить жизнь на ухаживание за чужими детьми.

Кармело и не надеялся, что она согласится с его предложением сразу. Он знал, что должен будет приложить огромные усилия, чтобы убедить ее пойти ему навстречу. Но в ее ответе обнаружились такая твердость и непреклонность, а в голосе прозвучал такой металл, что он вмиг потерял всякую надежду склонить ее когда-нибудь на свою сторону. Возможно, ему следовало оставить ее вообще без выбора: или соглашайся на новую работу, или... Нет, если он сделает такое резкое движение, перед ним возникнет мрачная перспектива потерять эту женщину и как секретаршу, и как потенциальную няню для сына. Поэтому Кармело Аличени решил изменить тактику. Спокойным голосом он спросил Мэри:

— Ты работаешь и поэтому вынуждена каждый день уезжать от Алекса. Но тебе это жутко не нравится, не правда ли?

— Еще какая правда! — кивнула она.

— В таком случае предлагаю способ решения не только моей, но и твоей проблемы. В принципе, Мэри, проблемы у нас с тобой одинаковые: тебе не хватает времени для общения со своим сыном, а я уделяю мало времени своему сыну. То есть, по сути дела, проблема у нас одна, общая. Так вот в чем суть моего предложения. Вы с Алексом переезжаете в мой дом, будете жить у меня. Таким образом, вы сможете всегда общаться друг с другом. Одновременно ты будешь держать в поле зрения моего сына, будешь присматривать за ним. При этом я смогу время от времени поручать тебе выполнение какой-то работы для компании, и чтобы выполнить ее, тебе вовсе не нужно будет ехать в наш офис. Ты будешь иметь возможность работать, так сказать, на дому.

По мнению Кармело, это было бы самое простое и самое надежное решение их общей проблемы, связанной с детьми. Однако у Мэри на этот счет было иное мнение. Выдержав долгую паузу, она сказала:

— Мистер Аличени, чего я хотела бы меньше всего, так это жить с вами под одной крышей. Мы с Алексом счастливы и довольны той жизнью, которая выпала на нашу долю. Я люблю свой маленький домик. Почему же я должна отказываться от него? Кстати, раз уж мы заговорили о домах, где твоя жена? Почему она не может заняться воспитанием собственного ребенка?