Беатрис повернулась к своим детям, чтобы поделиться с ними этой радостью и в недоумении замерла. Только что слева от нее находился Кеннет, их средний сын, она была в этом уверена, она чувствовала его, как все громальонцы ощущают своих родных, где бы те ни были. Но сейчас его здесь не было.

– Где Кеннет? – удивленно спросила Беатрис вслух, растерянно глядя на двойняшек, которые вечно что-нибудь выдумывали. Может, это была одна из их проделок.

– Я здесь! – услышала она своего сына. Подняв глаза, она увидела, что Кеннет находится в эльмаренском дворе, по ту сторону экрана.

– Ты видишь нас? – спросил Филипп. Он как всегда был спокоен. Казалось, поступок Кеннета нисколько не удивил его.

– Да, пап, я вижу вас, нашу гостиную, двери мастерской за окном. Все отлично, я пошел за Ингрид. – с этими словами Кеннет развернулся и направился к дому, на веранде которого находилась его сестра.

Она уже сидела на перилах балкона с чашкой ягод в руках. Рядом стоял тот самый паренек, который бегал за ней пару минут назад. Они весело говорили о чем-то, улыбаясь друг другу. Мимо проходила молодая девушка с подносом фруктов. Видимо, она помогала накрывать на стол. Поравнявшись с верандой, она подняла голову и что-то сказала Ингрид. Та свесилась вниз, чтобы ответить ей и увидела Кеннета. Он застыл на месте под ее взглядом. Фаридэ затаили дыхание. Им казалось, что это мгновение длится очень долго. Лицо Ингрид расплылось в улыбке, ее глаза радостно засверкали.

– Не может этого быть! – удивленно прошептала Беатрис. – Она узнала его!

А в маленьком кусочке Эльмарена все продолжало идти своим чередом. Никто не обращал на них внимания. Увидев, что Ингрид спускается к нему, Кеннет побежал к ней.

В следующие секунды Фаридэ по другую сторону экрана, наблюдали, как Ингрид бросилась на шею своему брату. Кеннет подхватил ее как соломинку и крепко прижал к груди. Он не знал, как так получилось, что Ингрид узнала его, но он был так этому рад. Опустив сестру на землю, Кеннет посмотрел на нее и остолбенел от того, насколько Ингрид была похожа на них всех. Длинные светлые волосы и зеленые глаза. У нее был точно такой же взгляд, как у отца, все понимающий, абсолютно спокойный и одновременно искрящийся радостью и весельем как у самого настоящего ребенка.

– Пойдем, Тэган! – Ингрид взяла брата за руку и повела в направлении накрываемого в центре двора стола.

Тэган???

– Ингрид, постой! Я Кеннет! Ты ждала Тэгана? – Кеннет остановился в растерянности.

Сестра внимательно посмотрела на него. Русые волосы, забранные в хвост, серые глаза…Она вызвала в памяти образ старшего брата Тэгана. Во внешности они отличались между собой разве что ростом и длиной волос. В Громальонской долине считалось, что взрослые мужчины должны носить длинные волосы, потому что длина волос говорила о возрасте мужчины. И соответственно о его силе и опыте боевых сражений. Поэтому у старшего Тэгана были самые длинные волосы из всех и самые темные, почти каштанового цвета. Забранные в хвост, они все равно доходили ему до пояса.

Соответственно у Кеннета, которому было сейчас двадцать, и который был младше Тэгана на четыре года, волосы были несколько короче. Кеннет больше всего внешне походил на мать. И внутри на отца. Внутренняя сила у него удивительным образом сочеталась с внешним спокойствием и мягкостью поведения. Может, потому что лицо его имело такие же мягкие черты, как и материнское.

Двойняшки Аарон и Дарен, которым было по шестнадцать лет, считались еще детьми по громальонским меркам. Волосы их были не длиннее, чем у матери, и еще не забирались даже в хвосты. Но никто бы не осмелился сказать, что они еще неопытные юнцы. Так как с двенадцати лет они участвовали с братьями и отцом в боевых сражениях. Может быть потому, что их отец был очень крупной фигурой в Амальоне. Он был магом верховного совета. Поэтому на него велась охота. Где бы он ни был. Особенно если это были семейные прогулки по лесу. Всегда присутствовал риск нападения гронгирейцев. Поэтому волей не волей его младшим сыновьям пришлось приобрести опыт сражений уже с малого возраста.

Перебрав в голове образы всех своих братьев, девочка беззаботно пожала плечами:

– Я ждала брата! – объяснила Ингрид и потянула Кеннета за руку по направлению к столу, где уже рассаживались остальные участники праздника.

Так она впервые увидела свою семью.

***

Диана сидела в своих покоях в башне королевского замка перед камином. Несмотря на теплый летний вечер, она едва заметным шевелением руки зажгла огонь. Ей так было спокойнее, когда рядом с собой она ощущала жар огня, своего первого, и быть может единственного друга. Ярко оранжевые языки пламени изо всех сил рвались наружу, желая приблизится к той, что их создала. Затевая свою любимую игру, Диана позволила огню покинуть каменное заточение, и вот уже перед ее лицом замер трепещущий комок пламени. Постепенно он становился все более смелым и шумным. Диана любовалась пламенем перед собой, с головой уходя в его жаркие переливы. Да, огонь, и ничего больше. Это, действительно, очень успокаивало. А замок тем временем, по крайней мере, ее половина, наполнялся теплом, настоящим живым теплом.

Она уже видела, как ее отец будет ворчать из-за этого и прятать довольную улыбку в густые усы и бороду. Никто другой, ни один самый могущественный маг Громальонской Долины не сравнится с его дочерью в том, что касалось магии огня. Диана в свои двадцать четыре года была непревзойденным огненным магом. Вот уже несколько столетий в Долине не было того, кому бы полностью подчинялась определенная стихия. И вот, наконец, такой маг появился. Именно с Дианой и ее даром были связаны надежды гронгирейцев на скорейшую победу в войне с Амальоном.

Единственное окно в ее башне выходило на восток, то есть прямиком на вершины Гронгирейского Хребта. Их фиолетовое сияние казалось оранжевым в лучах заходящего солнца. Как же ей была знакома эта картина. Она часами могла вглядываться сквозь фиолетовую стену, раздумывая, чем сейчас занят ее враг. С детства все ее мысли были подчинены идущей войне. Свою мать она не знала. Отец отказывался говорить с ней на эту тему и запретил всем остальным жителям замка делать это. Поэтому война была и смыслом и содержанием ее жизни. Она бредила ею и своею ролью в этом непримиримом противостоянии.

В который раз за сегодняшний день Диана возвращалась мыслями к лежащей прямо за горами единственной нейтральной территории между Гронгом и Амальоном – Поляне Единорогов. Она доверяла своему воинскому чутью, как никто другой, и это являлось одной из причин, по которым она была лучшим воином в долине. И каждый раз интуиция ее не подводила. Но сейчас разум сопротивлялся, ведь на поляне никакие боевые действия не были возможны. А проникнуть незамеченной на территорию соседей было крайне затруднительно, потому что повсюду в воздухе висели охранные заклинания, чутко реагирующие на отличающуюся от солнечной ауры амальонца как ночь ото дня темно фиолетовую ауру гронгирейца. Но у границы Амальона с поляной единорогов можно было постоять у самых подступов к врагу и подышать одним с ним воздухом. Поэтому повинуясь внутреннему зову, который беспокойно твердил «Поляна, поляна, поляна…», и который она не могла заглушить бушующим пламенем, Диана открыла портал и шагнула в образовавшуюся пустоту. Огонь в камине погас, и зияющее око портала ничем не отличалось от заполняющей башню ночи. Лишь едва дрожащие фиолетовые контуры выдавали его недавнее существование.

Оказавшись на поляне, Диана оглянулась вокруг, и никого, как и ожидалось, не увидела. Но мгновение спустя, когда ее глаза привыкли к волнующимся на ветру высоким колосьям, она заметила неподалеку от себя две фигуры, которые сидели в траве, скрытые от посторонних глаз.

Не боясь в долине никого и ничего, Диана направилась к ним. Приблизившись, она узнала в сидящих фигурах братьев Фаридэ. Это были старшие Тэган и Кеннет. Сегодня Ингрид исполнилось двенадцать, и они пришли на Поляну Единорогов в надежде встретить ее животное. По обычаю амальонцев, впрочем, как и гронгирейцев, каждый ребенок в возрасте двенадцати лет в знак становления самостоятельной личностью получал животное, о котором он должен был заботиться, и которое оставалось с ним до конца жизни. У амальонца не было более близкого друга, чем полученный в двенадцатый день рождения зверь. Встреча ребенка и животного происходила на Поляне, куда и пришли Фаридэ на тот случай, если зверь Ингрид появится из Безмятежного Леса даже в отсутствии их сестры.


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: