Глядя вслед удаляющемуся отцу, Тристан посочувствовал врагу, которому вздумается вторгнуться в эти земли. Пожалел он и своего брата. Черт возьми, сам он поцеловал девушку из рода Фергюссонов, а Роб привел в Кэмлохлин Давину Монтгомери, вслед за которой, возможно, на их земли вторгнется вражеская армия.

Позднее, увидев избранницу брата, Тристан понял, почему Роб решился на этот безрассудный поступок. Леди Монтгомери со светлыми кудрями, спадавшими на хрупкие плечи, и с огромными серебристо-голубыми глазами обладала редкой, изысканной красотой. Она едва не столкнулась с Тристаном, когда поспешила к дверям, чтобы приветствовать главу клана и его супругу. Конечно, Роб полюбил ее. Любой мужчина потерял бы голову при виде ее прелестной простодушной улыбки, отдал бы красавице свое сердце. Такое случалось в истории бессчетное число раз, если верить легендам, собранным в книгах. В последнее время Тристан часто перебирал в памяти истории о благородных рыцарях, нарушивших свой долг и даже предавших короля ради любви. Тристан не думал, что легенды лгут, но в его объятиях побывало немало женщин и ни одну из них он не любил. Так будет и впредь. Он никогда больше не откроет сердце столь сильному чувству, как любовь. Однажды он уже потерял самого дорогого и близкого человека, это разрушило его жизнь. Десять долгих лет он держался в стороне от людей, не позволяя никому приблизиться. Нет, он не так глуп, чтобы снова рискнуть потерять того, кто ему дорог.

И уж конечно, он никогда не позволил бы себе полюбить женщину, которую ненавидит его семья. Ему нравилась Изобел Фергюссон, но не более того. Она казалась неприступной, ее нелегко было добиться, и это делало ее еще желаннее. На ее долю выпало немало горя и лишений по вине Тристана, чье безрассудство принесло несчастье и его собственной семье. Теперь он желал загладить свою вину. Да, чем больше он думал об этом, тем отчаяннее этого хотел.

Ему предстояло снова сделать выбор. Выбор, способный изменить его судьбу. Перед ним лежал путь, и пора было сделать первый шаг, черт возьми. Если его ждет поражение, беда невелика, ведь терять ему нечего. Зато если ему удастся одержать победу…

«В тебе течет кровь рыцарей, ты вырастешь человеком чести».

Да, он добьется своего, ведь с ним благословение дяди.

Тристан знал, что отец больше благоволит Робу. И Колину, даже после того как тот вернулся в Кэмлохлин с английским королем и небольшим войском сопровождения. Отец пришел бы в ярость, если бы узнал, куда направился Тристан, покинув утром родовой замок. Впрочем, едва ли кто-то станет искать неугомонного безрассудного сына, привыкшего вытворять что ему вздумается, не заботясь о последствиях. С него станется отправиться в одиночестве на поиски очередной красавицы, чтобы похитить ее сердце.

Ведь это… Тристан. Взбалмошный и непредсказуемый.

Миновав утесы Элгола, он не обернулся. Отправляясь в очередное путешествие, Тристан никогда не оглядывался назад. Уйти всегда проще, чем остаться и попытаться изменить себя.

Возможно, с помощью Изобел и ему удастся это сделать.

— Возьми свои слова обратно!

Джон Фергюссон воинственно вскинул лук и натянул тетиву.

— С какой стати, если это правда?

Он прицелился в шкуру, прибитую к дереву в пятидесяти метрах поодаль, выстрелил и с победной улыбкой обернулся к братьям. В следующее мгновение мелкий камешек ударился о его голову. Миг спустя, открыв глаза, Джон увидел перед собой безбрежное небо, а затем голову юного Тамаса с копной рыжих волос. Мальчишка сердито, без тени раскаяния смотрел на брата.

— В следующий раз, — пригрозил Тамас, — я возьму камень побольше.

— Какого черта? Разве я не говорил тебе прекратить эти шалости? — Лахлан, старший из трех братьев, дал Тамасу подзатыльник. Потом, не дожидаясь ответа, наклонился и выдернул из руки мальчика потрепанную пращу. — Теперь ты ее больше не получишь.

Сжав кулаки, Тамас громко завопил:

— Изобел! Лахлан забрал мою пращу и не отдает!

— Потому что он, — закричал Лахлан, повернувшись к сараю, где сестра доила козу, — пульнул камнем Джону в голову и ранил его до крови!

Изобел в сарае прижалась лбом к теплому боку Гленни.

— Господи, дай мне сил, — прошептала она.

«Вот бы хоть денек пожить спокойно, не опасаясь, что эти трое кого-нибудь прикончат… а скорее всего поубивают друг друга».

— Иду!

Изобел встала с табурета, подобрала юбки и, прогнав с дороги курицу, вышла из сарая. Увидев сидевшего на траве Джона, бледного и притихшего, но, к счастью, не окровавленного, она смерила Тамаса суровым взглядом:

— Почему ты его ударил?

— Он назвал меня малышом!

— Значит, не сумев сдержать злость, ты убедил брата в своей правоте?

Изобел опустилась на колени и внимательно осмотрела Джона.

Тамас покачал головой:

— Нет, я убедил его никогда больше не называть меня малышом.

Изобел сердито прищурилась:

— Тогда и я воспользуюсь этим методом убеждения. — Угроза в ее голосе стерла вызывающую ухмылку с круглого веснушчатого личика мальчугана. — Тебе одиннадцать лет, Тамас. В твоем возрасте хорошая порка не повредит.

Изобел перевела строгий взгляд на Джона и Лахлана, которые безуспешно пытались принять невинный вид. Жизнь этой троицы проходила в бесконечных сражениях. Что могла с ними поделать несчастная сестра? Буквально накануне они объявили войну огромному гнезду шершней позади дома и, естественно, потерпели поражение. Лошади их недолюбливали, козы боялись, а четверо фермеров из соседних деревень грозились пристрелить мальчишек, если те снова сунутся на их землю.

— Сказать по правде, вас всех не помешало бы выпороть. Не знаю, почему я еще не попросила Патрика задать вам взбучку.

— Патрик нас и пальцем не тронет, — лукаво усмехнулся Джон.

У Изобел сжалось сердце при мысли о том, что станется с братьями, если она их покинет. Матушка умерла вскоре после рождения Хамаса. И ей пришлось вести хозяйство и растить малолетних братьев. Когда годом позже погиб отец, обязанности главы семьи легли на плечи Патрика, который заменил осиротевшим братьям отца во всем, кроме одного: он никогда не поднимал на них руку.

— Может, в этом-то все и дело, а?

Изобел подмигнула Джону, ласково потрепав его по колену.

— Могу я получить назад свою пращу? — нетерпеливо потребовал Тамас.

— Ты получишь ее завтра. — Изобел помогла Джону подняться на ноги и вытерла передником струйку крови с его лба. — После того как сделаешь за Джона всю домашнюю работу.

Серо-голубые глаза Тамаса недоверчиво округлились, брови гневно поползли вверх. Он хотел было запротестовать, но, немного подумав, счел за лучшее промолчать. Бросив на раненого брата мстительный взгляд, он торопливо улизнул. Изобел ободряюще посмотрела на Джона, мысленно призывая себя к терпению.

— Что у нас на ужин? — поинтересовался Лахлан, почесывая на плече волдырь от укуса шершня.

— Репа и розмариновый суп, — отозвалась Изобел, направляясь к дому вместе с двумя братьями. — И то, что принесут нам Патрик и Камерон.

— Я хотел пойти с ними на охоту, Бел.

— Знаю, Джон, но ты… Тамас, прекрати гоняться за собаками!

— Он перестанет, — пообещал Лахлан, покосившись на младшего брата и укоризненно покачав головой, — когда один из псов отхватит кусок от его тощей задницы.

Неожиданно у него за спиной появился Патрик Фергюссон. На одном его могучем плече висела связка подстреленных зайцев, на другом — колчан, полный стрел.

— Придержи язык, — проворчал он, отвесив Лахлану легкий подзатыльник. — Следи за своей речью.

Изобел улыбнулась Патрику, а при виде зайцев радостно всплеснула руками. Теперь еды братьям хватит на неделю.

— А где Кам? — спросила она.

— Сейчас подойдет, — не обернувшись, ответил Патрик. — Он встретил по пути Эндрю Кеннеди с его сестрой Энни. Они придут все вместе.

Услышав слова брата, Изобел замедлила шаг. Потом подхватила юбки и догнала Патрика.