— Меня интересует в основном снабжение писчими принадлежностями.

— Я уже говорил, вам не придется выбирать что-то одно, вы можете участвовать во всем.

— Как проходят собрания? У вас есть разные группы?

— Здесь нет ни групп, ни собраний. Чтение и письмо требуют уединения. Приходите, когда захотите, мы найдем для вас место.

— Нужно бронировать заранее?

— Не беспокойтесь. Помещение у нас, конечно, небольшое, но здесь столько разных закоулков, что мы все прекрасно умещаемся и никто друг другу не мешает.

Анрик прислушался. Медленно вращались лопасти вентилятора, поднимая ветер в узких, похожих на траншеи, проходах между книжными рядами. Анрик на секунду представил себе вид сверху: лабиринт тесных коридоров и крошечных ячеек, в которых молчаливые читатели терпеливо собирают неведомые сокровища, скрытые в книгах. В воображении Анрика весь дом в один миг заполнился множеством невидимых существ.

— Запишитесь вот здесь, если хотите, — сказал библиотекарь, протягивая гостю журнал в тканом переплете.

Анрик вписал свое имя и адрес.

— Прочтите брошюру целиком. Подумайте, чем вы хотите заняться, и приходите завтра в это же время, если не передумаете записываться. Ваш временный членский билет будет уже готов.

Анрик вернулся домой, не зная, что и думать об этой встрече. Он никогда раньше не состоял ни в каких организациях, и эта ассоциация ничем его особенно не вдохновляла, если, конечно, не считать возможности покупать бумагу по сходной цене.

По дороге на него накинулась толпа людей, переодетых кошками. Они мяукали и кидались конфетти в форме мышей. Большинство составляли люди с большим будущим, натужно изображавшие бурное веселье. Тут Анрик вспомнил, что сегодня День кошек. Удержать в памяти все глобалийские праздники было практически невозможно. Чуть ли не каждый день был чему-нибудь посвящен, и рекламные агентства вовсю старались придать этим праздникам размах, сравнимый с рождественским. В празднование вовлекались разные ассоциации, имевшие хоть какое-то отношение к теме праздника, а витрины магазинов украшались соответствующими товарами. Чтобы вырваться из мяукающего хоровода, Анрику пришлось локтями прокладывать себе дорогу. Он захлопнул за собой дверь, не раздеваясь, бросился на постель и всю ночь провел в мечтах, сжимая ручку. У него было сколько угодно времени, чтобы несколько раз перечитать брошюру ассоциации «Уолден», всего четыре листа, написанные официальным языком.

На следующий день он вернулся, не зная толком, что скажет библиотекарю. К огромному удивлению Анрика, дверь ему открыл уже не вчерашний собеседник. На этот раз перед ним стояла женщина. Она была очень маленького роста и нисколько не старалась скрыть свою полноту. Мало того, несмотря на преклонный возраст, женщина не красила волосы и поверх блекло-серого комбинезона носила цветастый передник. При виде ее Анрик почему-то сразу вспомнил свою бабушку. Он широко улыбнулся, едва удержавшись, чтобы не расцеловать ее в обе щеки.

Женщина провела его в другую комнату, где стояли два плетеных кресла, и снова попросила записаться в журнале.

— У вас красивый почерк, — сказала она молодым, звонким голосом. — Такой изящный, с легким наклоном. Похоже на европейскую каллиграфию XVII века.

— Я научился писать в Каркассоне, — сообщил Анрик и тут же подумал, что сказал глупость.

Женщина ненадолго оставила его одного, а потом вернулась и протянула кусок картона, на котором каллиграфическим почерком было написано его имя и слова «временный членский билет».

— Вы ищете что-то конкретное? — спросила она.

В ответ Анрик только пробормотал нечто нечленораздельное.

— Тогда лучше вам начать с общего зала.

Она отвела его в закуток, напоминавший редут, где укреплениями служили ряды всевозможных книг.

— Поройтесь немного здесь, а скоро я вернусь, и мы поговорим еще.

Следующие два часа он листал самые разнообразные книги, среди которых ему не попалось ничего стоящего. Там были выдержки из разных романов, путеводители, каталоги разных выставок. Когда библиотекарша вернулась, Анрик скучал над старым научно-популярным журналом.

— Ну как, нашли свое счастье? — спросила она шепотом.

— Откровенно говоря, нет.

— Это хороший знак. Пойдемте, я как раз заварила чай.

Пройдя другими узкими коридорами, они вернулись в предыдущую комнату. На маленьком столике дымились две чашки чаю.

— Меня зовут Тье, — сказала женщина, когда они оба уселись.

В чертах ее не было ничего азиатского, но смешение наций так давно стало в Глобалии обычным делом, что имена перестали говорить о чем бы то ни было.

— Если вы немного расскажете о себе и о том, что привело вас сюда, может быть, я смогу вас сориентировать...

Предложение прозвучало очень деликатно, едва ли не робко. Не будь Анрик так растроган таким вниманием к себе, то заметил бы, что Тье завела этот разговор с осторожностью и даже не без опаски. Но ему так хотелось выговориться, что он не смог удержаться, чтобы не обрушить целый поток признаний на эту женщину, которая показалась ему чуть ли не родным человеком. Анрик поведал ей все: и кто он такой, и откуда пришел, и как несправедливо с ним обошлись, и на какое жалкое существование обрекли. Тье отнеслась к нему очень тепло и искренне посочувствовала его горю. Особенно ее заинтересовали последние события, связанные с терактом, и разговор Анрика со Стайперсом, хотя она старалась не выражать свой интерес чересчур открыто. Исподволь Тье подвела Анрика к тому, что он несколько раз пересказал отдельные эпизоды, словно хотела получше все запомнить.

Время пролетело незаметно. По приглушенному стуку дверей можно было догадаться, что остальные читатели один за другим покинули библиотеку. Ассоциация закрывалась, и Тье, ободрив Анрика, проводила его к выходу. Она пообещала, что подумает обо всем, что он ей рассказал, и постарается что-нибудь посоветовать. Тье имела в виду книги, но было ясно, что Анрик ждет от нее ответа на все жизненные вопросы.

Открывая перед ним входную дверь, Тье достала томик, лежавший на самом верху огромной стопки книг, и протянула его Анрику.

— Вот, возьмите. Мы всегда советуем почитать эту книгу тем, кто хочет стать постоянным членом нашей ассоциации.

Анрик ухватился за книжицу, как за спасательный круг, и поспешил домой, прижимая ее к груди. Дома он положил томик на стол и принялся разглядывать. Книга была без обложки. Потертый корешок и следы пальцев на полях красноречиво свидетельствовали о том, как часто ее читали и перечитывали. Чья-то безымянная рука разукрасила титульный лист. Зеленые и синие завитки, выполненные тушью, окружали слово «Уолден», подзаголовок «Жизнь в лесу» и имя автора — Генри Дэвид Торо.

Анрик сразу же погрузился в чтение, словно человек, который с разбегу бросается в чистую, прозрачную воду, забыв, что не умеет плавать. Через несколько страниц он почувствовал, что вот-вот утонет. Все в этой книге показалось ему необычайным, неслыханным, фантастическим. Каким дерзким воображением нужно было обладать, чтобы выдумать мир, где человек вот так свободно живет на лоне природы и делает, что ему вздумается, нисколько не заботясь об общественном благе: рыбачит, разводит огонь, рубит деревья. Анрик принял «Уолдена» за полную свежести поэтичную сказку, где вымысел граничит с абсурдом. Это вдохновило его на новые страницы, и он полночи не выпускал перо из рук.

На следующий день Анрик снова отправился к Тье. Лысый человечек, который поднимался с ним в одном лифте, с явным неодобрением воззрился на книгу у него в руке. Но Анрик и не подумал ее прятать. Гордо подняв голову, он вышел на пятнадцатом этаже. У него мелькнула мысль, что благодаря чтению он стал одним из посвященных, уже чуть ли не настоящим активистом ассоциации.

Как и накануне, дверь ему открыла Тье, но на этот раз они, пройдя по новому узкому коридорчику, вышли на крошечную кухню.

— Я пришел вернуть вашу книгу, — с гордостью объявил Анрик, — я прочел ее за одну ночь.