Но основным рокерским питомником в 60-е годы были вузы. В Московском университете базировались «Скифы», «Грифы», «Челленджерс», «Цветы»; в МХТИ им. Менделеева — «Сокол» и «Меломаны»; в МВТУ им. Баумана — «Бальзам» и «Красные Дьяволята»; в МЭИ — «Оловянные Солдатики»; в МАРХИ — «Лучшие Годы», в МИИТе — «Мозаика» и т. д. Бит-группы играли на институтских праздниках и студенческих танцах, озвучивали КВНы. Разумеется, они были любимы студентами, холились и лелеялись администрацией.
Лидер группы «Четыре Витязя» Валерий Шаповалов (Полковник) рассказывал, что самая мощная тусовка была в МГУ в Доме студента. «В МГУ проблем не было. Я в то время был помощником начальника Дома студента МГУ по электрической части — на мне вся аппаратура в МГУ висела. На десятом этаже в зоне «В» было кафе, в котором мы играли с периодичностью раз в неделю. Каждую субботу и воскресенье проходили какие-то вечера, многие классные фильмы впервые именно там показывали.
Там же, но позже мы на экономическом факультете и «Аракс» сделали: Эдик Касабов (бас), Боря Багрычев (барабаны), Саня Буйнов (клавиши), Юра Сааков, а я ими занимался как администратор».
Поэтесса Маргарита Пушкинавспоминает, что в пединституте, где она училась, своей группы не было: «Это был такой девчачий институт, но туда приглашали группы из других вузов, и к нам приходили со всего города слушать эту музыку. Известная точка была та, где Градский выступал и куда мы «Славян» ездили слушать — ДК силикатного завода. Туда надо было ехать на автобусе от метро «Текстильщики». Но ездили! Летом за городом было очень много танцплощадок. Там тоже ансамбли выступали в полный рост! Причем играли в основном кавер-версии, как мы сейчас говорим. И я очень много ездила по концертам, мне нравилась их атмосфера! Было ощущение праздника, хоть и жестокого, и как-то потихонечку это все затягивало и затягивало».
На стыке 60-х и 70-х много концертов проходило в кафе на только что отстроенном проспекте Калинина. Старые хиппи с удовольствием вспоминают, как они пробирались, например, в «Метелицу» на концерты «Сокола» или «Красных Дьяволят» через кухню, пугая мирных поварих сообщением о том, что они, мол, инструкторы, а то и секретари какого-нибудь райкома ВЛКСМ. Правда, поварихи шугались не столько от факта прибытия «высокого начальства», сколько от того, что это «начальство» было излишне волосатым, с хаером ниже плеч. К сожалению, прожила «Метла» всего ничего и обломилась, превратившись в обычный кабак. В середине 80-х, правда, Московская рок-лаборатория попыталась вдохнуть в нее жизнь, проведя несколько рокерских встреч Нового года, но раскрутить вторично «Метлу» так и не удалось. Тем не менее пипл из рок-сообщества, пробегая мимо «Метелицы», по-прежнему почтительно приподымает краешек своей «крыши» (шляпы то есть — или что у кого есть) в знак уважения.
В Питере основными очагами новой вирусной инфекции также стали вузы: военмех, «Муха», политехнический… Для москвича эти названия являются дверью в рок-н-ролл, закрытой на кодовый замок, но для питерцев они звучат как песни сирен, зовущих на покинутую Родину.
И в Свердловске появился рок-клуб. Располагался он там же, где и сейчас, — в ДК им. Свердлова, — но только не в специально отведенной комнате, а в мужском туалете на втором этаже. Ну а летом рокеры ложились поиграть на травке в скверике перед ДК..
В конце 60-х в Москве появились первые хиппи. Столицу заполнили длинноволосые ребята в джинсах и девчонки в мини, украшенные фенечками из бисера, бусами и всевозможными цепочками. Улицу Горького они из «Бродвея» переименовали в «Стрит». А первым традиционным местом сбора хиппи стал скверик перед факультетом журналистики МГУ на проспекте Маркса, прозванный «психодромом». Днем здесь было много студентов, но ближе к вечеру начинались «неформальные мероприятия». Вообще-то, «психодромов» было два: первый — у памятника Ломоносову, сидящему перед журфаком, а второй через улицу Герцена, во дворике перед ИСАА. И было еще два задних «психа», первый — здесь же, на задах здания факультета журналистики, второй — на асфальтовом пятачке перед Первым медицинским институтом. Здесь в 1971 году состоялась первая хипповая демонстрация, после которой многие оказались в «психушке», кого-то просто на пятнадцать суток посадили, а один человек даже выбросился из окна…
В 70-е годы главным центром рок-н-ролла в Москве стал ДК «Энергетик», где репетировали «Скоморохи», «Цветы» и «Машина Времени» и где проходили самые знаменитые столичные сейшны. Народу на них собиралось тьма-тьмущая. Александр Градский как-то рассказывал, что однажды не мог пройти туда на свой собственный концерт. Перед началом выступления он решил сбегать в булочную за хлебом, а поскольку было воскресенье и магазины в округе не работали, то бежать пришлось далеко, к Театру эстрады. Вернулся Градский назад, а у ворот «Энергетика» уже стояла страшная толпа и пробиться к дверям не было никакой возможности. «Я — Градский!» — крикнул Градский, на что ему вполне резонно ответили: «Мы все тут градские!» (Поскольку по телевизору тогда рок-звезд не показывали, то далеко не все поклонники рока знали в лицо своих кумиров.) Пришлось певцу проникать в ДК через… женский туалет на втором этаже.
Бывает, что и сегодня старые рокеры приходят к ДК «Энергетик», тянет их на места былых сражений. Подойдет сюда, скажем, Градский, похлопает Дом по теплой стене, вздохнет грустно: «Как молоды мы были!» — и пойдет восвояси. Ничего сейчас не происходит в ДК «Энергетик»… Я слышал, что в начале 90-х Влад Листьев мечтал оживить эту точку, вернуть ей рок-жизнь, но смерть помешала ему реализовать эти планы…
Другим центром рок-музыки была танцплощадка в подмосковных Люберцах, на которой играли многие будущие суперзвезды — Александр Барыкин, Григорий Безуглый, Николай Расторгуев. Григорий Безуглыйрассказывает: «Когда я вернулся из армии, меня взяли в Люберецкий парк заведующим культмассовым сектором. На свое первое дежурство я пришел с красной повязкой на руке с надписью «Администратор», а на танцплощадке в Люберцах тогда играла группа «Золотой Сентябрь», у них еще Анатолий Абрамов (в будущем — «Аракс». — Прим. авт.)работал на барабанах. Они специализировались на песнях группы «Slade» и пели их репертуар один в один. Мне тоже захотелось показать, на что я способен. Я снял эту свою повязку, взял в руки гитару и сыграл пару своих вещей, отрываясь: «Слова Джими Хендрикса, музыка — моя!» Толя Абрамов подыгрывал мне на барабанах, а Ваня Смирнов на гитаре. Туда, в Люберцы, приезжали и Солнце, и Джизус, в общем, все самые известные московские хиппи собирались там на танцах…»
В 1970 году хиппи открыли для себя Пушкинскую площадь или, как ее стали называть в рокерских кругах, «Пушку». Как место тусовки «Пушка» продержалась дольше всех, вплоть до 1985 года. Про нее сочинено множество песен, самая душевная и точная из которых написана группой «Крематорий». Но тусовка тусовкой, а своеобразным тотемом «Пушки» ее старожилы считают 108-е отделение милиции, с которым хиппи были в теснейшем контакте. Не известно ни одного случая, чтобы хиппи уходили в менты, а обратное случалось, причем довольно часто. Бывало, подходит человек в клешах, просит закурить и спрашивает: «Не помнишь меня? Была у меня работка интересная!» А когда кафе «Лиру» (это кафе описано в знаменитой песне Макаревича) заменили на «Макдоналдс», то будто барьер поставили между «Пушкой» и 108-м отделением. Тут и закончилась история «Пушки»…
Существовало еще несколько мест, где можно было встретить хиппанов. Это — кафешка на Петровке, прозванная в народе «Крючки», потому что в стародавние времена ее стены были утыканы крючками, на которые люди могли повесить свои вещи. Здесь было тепло, уютно, а главное — спокойно, поскольку за соседними столиками пили портвейн ребята с Петровки, 38.
Позже появился индийский ресторан «Джалторанг» на Чистых прудах, ценившийся за необыкновенно вкусный кофе с кардамоном и экзотические сладости типа халвы из свеклы.