— Мистер Кохрейн делает обход и хочет, чтобы вы присоединились, — сказала она.

— Скажите ему, пожалуйста, что я приду, как только закончу.

Когда она бинтовала руку пациента, пластиковые шторы разъехались, и у кровати появился рассерженный мистер Кохрейн:

— Я должен с вами поговорить. Когда закончите, мисс Хантер, я жду вас в ординаторской.

Когда она пришла, он сидел и курил, но тут же встал с самым недовольным выражением.

— Простите, что не смогла прийти на обход… — начала она, но он оборвал ее.

— Я вас предупреждал, что работа в терапии не входит в ваши обязанности. Это дело врачей общей практики. Вы же здесь работаете хирургом. Советую вам это помнить, если вы хотите остаться на этой работе.

— Обычно я все отлично помню, сэр, — пробормотала Мэри с самым несчастным видом, — но день сегодня был просто сумасшедший.

Выражение его лица немного смягчилось.

— Вы выглядите усталой. Сядьте. Сигарету?

— Я не курю, сэр. — Мэри продолжала стоять.

Он сердито посмотрел на нее:

— Ради бога, перестаньте называть меня «сэр»! Сядьте и успокойтесь. Кажется, я был с вами слишком строг. — Несколько секунд он задумчиво рассматривал Мэри. — Вы выглядите измотанной. Надеюсь, наш ритм вам будет под силу. Последняя женщина-хирург сдалась после трех месяцев работы.

— У меня усталый вид, потому что я почти не спала прошлую ночь, — попыталась защититься Мэри.

— На сегодняшнюю ночь я бы тоже не особенно рассчитывал. Эта неделя наша. Мы берем на себя все срочные поступления, требующие хирургического вмешательства.

Только в девять часов вечера Мэри смогла начать распаковывать вещи. Кто-то разжег камин в ее гостиной, и, когда она развесила привезенные с собой картины и расставила книги по полкам, в квартире стало довольно уютно.

Мэри собиралась отдохнуть, когда внезапно позвонила дежурная сестра:

— Новое поступление, доктор Хантер. Молодая женщина. Подозрение на аппендицит.

Вздохнув, Мэри отправилась назад. Осмотрев больную, она попросила ночного оператора соединить ее с домом мистера Кохрейна.

— Похоже на острый аппендицит, — согласился он. — Подготовьте ее к полуночи. — По телефону его голос звучал еще резче.

Она успела сделать обход послеоперационных больных и села ждать в докторской. Глаза болели от усталости. Мэри откинулась на спинку кресла и закрыла глаза. А когда открыла, то увидела мистера Кохрейна и анестезиолога, которые сидели в докторской и пили чай. Оба смотрели на нее, широко улыбаясь.

— Хорошо выспались? — вкрадчиво спросил мистер Кохрейн.

Мэри страшно смутилась.

— Наверное, вздремнула на минутку, — пролепетала она.

— Очень длинная у вас получилась минутка, — весело ухмыльнулся анестезиолог. — Мы за нее успели провести аппендэктомию.

Мэри с ужасом посмотрела на доктора Кохрейна, потом в открытую дверь операционной, откуда увозили больную на каталке.

— Почему вы не разбудили меня? — испуганно пробормотала Мэри.

Мистер Кохрейн внезапно рассмеялся:

— Вы так сладко спали. А теперь идите. Нам надо переодеться.

Она вскочила, заливаясь краской стыда.

— А как быть теперь с записями?

— Я сам все написал, мисс Хантер. Но пожалуйста, уж постарайтесь, чтобы у вас не вошло в привычку засыпать во время операций.

Выходя в коридор, она услышала за спиной веселый смех. Уж лучше бы он разозлился и наорал на нее! Мэри была очень зла на себя. Но стоило ей прилечь, как она сразу провалилась в глубокий сон и не просыпалась до утра.

Вторник выдался благословенным днем. Мэри неторопливо сделала обход, приняла несколько пациентов и после обеда отправилась в частное отделение доктора Робертса. Он был славный старик, Мэри сразу же почувствовала себя легко.

— Ну, дорогая, как у вас дела?

— Все хорошо, — ее голос звучал не слишком-то уверенно, — но кажется, мне не удалось найти общего языка с доктором Кохрейном.

Он отечески похлопал ее по руке:

— Не обращайте внимания на его резкие манеры. Он не хочет, чтобы все знали, какое у него доброе сердце. И он первоклассный учитель. Вы многому у него научитесь.

По графику выходные дни Мэри начинались в семь часов вечера в пятницу. Она еле сумела их дождаться. В свое первое свободное воскресенье она встала попозже, неторопливо позавтракала и написала письма родителям.

Закончив с письмами, Мэри решила прогуляться. Вылезая из машины, она увидела, что машина доктора Кохрейна остановилась рядом. Сегодня доктор был в толстом черном свитере и брюках для верховой езды и выглядел гораздо моложе, чем обычно. С ним был какой-то мужчина. Мэри с удивлением узнала в нем Мартина.

— Доброе утро, мисс Хантер, — холодно поздоровался мистер Кохрейн. — Как я понимаю, нет нужды представлять вам моего брата. Странно, что вы мне не сказали, что знакомы с ним.

Мэри почувствовала себя полной идиоткой.

— Так хотел Мартин, — потупившись, пробормотала она, — он думал… — Она набрала в грудь побольше воздуха и выпалила: — Что вам будет неловко… Я имею в виду…

— Хмм… — Он с недоверием покачал головой. — Тогда почему вы не сказали об этом позже, мисс Хантер?

— Я хотела, — смущенно оправдывалась Мэри, — но только…

Мартин стоял и слушал. Было видно, что эта сцена его забавляет. Потом он все-таки решил вступиться за Мэри:

— Что за шум из-за пустяков? Мэри просто застенчивая девушка, а у тебя, Ричард, слишком зверский вид, вот она и смутилась.

Ричард Кохрейн раздраженно пожал плечами и резко сменил тему.

— Я должен посмотреть двух пациентов, — сказал он брату, — это займет не больше пары минут.

Когда он зашагал прочь, Мэри сердито сказала:

— Ты сделал из меня полную дуру, Мартин! И не смейся. Ничего смешного я не вижу!

— Но это было так смешно! Ричарда будто громом поразило, когда я спросил, как ему работается с моей девушкой.

— Я не твоя девушка, — вспыхнула Мэри. — И я уже начинаю жалеть, что сюда приехала.

Она распахнула дверцу машины, но, прежде чем успела сесть в нее, Мартин поймал ее за руку. Лицо его стало серьезным.

— Не сердись, Мэри. Откуда мне было знать, что ты ничего не сказала Ричарду, глупышка?

Впервые за три месяца знакомства Мэри увидела Мартина другими глазами. Он показался ей напыщенным, самодовольным дурачком.

— Не хочу больше ничего слышать об этом, — огрызнулась она. — Пожалуйста, отпусти меня, Мартин.

— Куда ты едешь? Может, поедем вместе?

— Не поедем, — холодно ответила она. — До свидания, Мартин.

Мэри громко захлопнула дверцу и отъехала, мстительно радуясь его растерянности.

Она проехала много миль по заросшим лесом холмам, потом плотно пообедала в придорожном пабе и вернулась в госпиталь только к вечеру. Мэри прекрасно отдохнула. Теперь она могла спокойно взглянуть на свои проблемы. При первой же встрече с доктором Кохрейном нужно извиниться за свое недостойное поведение, но попытаться его убедить, что она сделала это без всякого злого умысла.

Такая возможность представилась во вторник, после долгой, изматывающей операции. Сестра принесла в докторскую поднос с чаем.

— Садитесь, мисс Хантер, — пригласил доктор Кохрейн. — Нам надо прийти в себя.

Сегодня он держался довольно вежливо, хотя и отчужденно.

Она присела на краешек стула, мучительно раздумывая, как начать трудный разговор.

Он протянул ей чашку и спросил:

— Что-то случилось, мисс Хантер? Или вам не нравится моя компания?

— Все в порядке, — невнятно пробормотала Мэри. — Я просто нервничаю из-за того, что должна поговорить с вами о… Вернее, извиниться… Я не хотела вас обманывать.

Он разжег трубку и задумчиво посмотрел на девушку.

— Я правильно понял, что вы говорите о ваших отношениях с Мартином?

— Конечно… Вот именно…

В его глазах загорелись веселые искорки.

— Вы можете сейчас все исправить.

— Хорошо, — Мэри почувствовала, что неудержимо краснеет, — Мартин сказал мне, что вы… плохо относитесь ко всем его знакомым девушкам.