- Нет, ты никуда со мной не поедешь.

- Иначе мы больше никогда не увидимся.

- Именно этого я и хочу!

Он захлопнул за собой дверцу, и тут же тесное пространство салона наполнилось какой-то странной, пульсирующей энергией. Сердце у Катрин тревожно забилось, чувства обострились до предела.

- Все кончено! - отчаянно вскрикнула она, изо всех сил стараясь избавиться от наваждения.

- Ничего еще не и начиналось, - прозвучал в ответ тихий, страстный голос.

- Потому что нечему начинаться.

Забыв о всякой сдержанности, он повернулся к ней. Глаза мужчины горели желанием.

- Гордон причинил тебе боль. Но с какой стати наказанным быть мне? Просто несправедливо свои чувства к нему переносить на меня!

А ведь если вдуматься, Джеф прав. Да и вообще нельзя сравнивать его с Гордоном. Тот всегда был открыт перед всеми, а этот - вещь в себе. У Гордона все на поверхности - а у его друга спрятано в самых темных глубинах души. Темная, тайная, загадочная натура, полная скрытой и никому не подвластной силы. Справедливы его слова, но не стоит забывать: Томпсон для нее опасен, бесконечно опасен!

Годами Катрин силилась понять, что таится в душе этого человека, какие мысли так тщательно скрываются… На что обречена женщина, которая отважится разделить с ним его непонятную жизнь? Загадка на загадке, теребящая душу неясность. Но, кажется, теперь перед ней начала приоткрываться, завеса тайны, одновременно притягивая и пугая. Да, да, этот мужчина по сути своей охотник: раз увидев добычу, он будет преследовать ее, не останавливаясь ни перед чем, пока наконец не настигнет и не добьется своего.

Догадка заставила поежиться.

- Ты не нужен мне, Джеф. Я не хочу тебя, - сказала Катрин, не сумев скрыть в голосе своей настороженности.

- Да не усложняй ты ситуацию! Ну что, скажи, случится, если я возьму и обниму тебя? - Он посмотрел в глаза Катрин, и та глубоко вздохнула, стараясь унять сердцебиение. Джеф жадным взглядом окинул ее грудь. - Неужели мой поцелуй, мои ласки способны оскорбить тебя?

- Замолчи! Я не желаю тебя слушать! Убирайся отсюда прочь! - крикнула Катрин.

Но слишком велика колдовская сила его слов - поневоле заработало воображение. Да, Томпсон типичный охотник.

Как женщина она понимала: стоит жертве оступиться, замедлить бег - и невозможное станет возможным. В одинокие, тоскливые минуты недавнего прошлого обманутой жене случалось сидеть в одиночестве и фантазировать… Она представляла себе Джефа - не скрытного и сдержанного, а неистового и страстного, влюбленного в нее, восхищенного, гордого ею. Надо сказать, самообманные мечтания хоть немного утешали. Они были своеобразной местью изменнику-мужу. Но всегда хотелось откреститься от подобных мыслей, как от дурного наваждения. Надо же - воображать такое о лучшем друге собственного мужа! Нет, это непозволительно для порядочной и благовоспитанной замужней дамы. Так, чего доброго, встанешь на одну доску с Гордоном, разве что он изменял в жизни, а она - мысленно.

И вот теперь Джеф сам пытается воплотить в жизнь ее безумные фантазии. Но что знает он о ее внутренней жизни? Никому не ведомы ее чувства - душа, ум и тело словно заперты на замок, и если бы нашелся мужчина, способный подобрать к ним ключ… Тогда все, возможно, переменилось бы. Впрочем, Гордон обладал таким ключом, но предпочел выбросить за ненадобностью.

Наверное, и у Джефа найдется ключ, но это уже ничего не значит. Может быть, с ним ее и ждет нечто волшебное, неизведанное и прекрасное, но в конце концов, как и в случае с Гордоном, придется за все расплачиваться нечеловеческой ценой именно ей, Катрин Гайс. Так что уйдите из ее жизни, мистер Томпсон, прекратите искушать, не втягивайте в отношения, которые наверняка опять кончатся разочарованием, горечью и болью. Разве понять мужчине, что женщина всегда отдает не только тело, но и душу.

Катрин нащупала ручку двери. Если Джеф сейчас не выйдет из машины, то…

- Ты всегда боялась дотронуться до меня, Катрин, - сказал он тихо.

- Ты тоже этого боялся, - отозвалась она.

- Мы не смели коснуться друг друга, потому что страшились последствий.

- В этом смысле для меня все осталось по-прежнему.

- А для меня - нет.

А ведь Томпсон говорит правду. Это ясно. Вот почему и следует немедленно бежать от него, от его слов и намерений. Катрин повернула ручку и распахнула дверцу машины. Прежде чем Джеф успел что-нибудь предпринять, она уже оказалась на дороге.

Кто-то закричал, но Катрин ничего не слышала, не видела. Не заметила и приближающейся машины. Страшно заскрежетали тормоза. Несчастная не почувствовала ни удара, ни боли, только фиолетовые, багровые и красные круги поплыли перед ее глазами. А потом чернота. Чернота, ничего кроме черноты.

Все вокруг казалось странным, призрачным. Катрин не чувствовала своего тела. Она лежала в постели, но отдавала себе отчет, что постель явно не ее. Неясно, откуда пришла такая уверенность, но она знала точно: не ее.

Катрин силилась сообразить, где она, вспомнить, как сюда попала. Но ничего не получалось. Память распадалась на куски, которые невозможно склеить, так что в конце концов пришлось сдаться и оставить бесплодные попытки что-либо понять. Неожиданно в голову пришла мысль, что можно попытаться открыть глаза. Это она и сделала с некоторым страхом. Постель оказалась больничной койкой. К ее руке тянулись прозрачные трубки. Катрин поскорее зажмурилась снова. Все ясно, подумала она, это отделение реанимации.

Вдруг будто издалека донесся голос:

- … Сотрясение мозга, травма черепа. Но никаких переломов. Ушибы тяжелые, но очень скоро заживут. Вы, видимо, слышали об амнезии?

- Да, потеря памяти…

- Сейчас речь идет о расстройствах памяти. Они бывают обратимыми и стойкими. Мы имеем дело с первым, когда с выздоровлением восстанавливается забытое и запоминается новое.

- И как скоро можно… рассчитывать на выздоровление?

- О, оно уже идет, и идет успешно.

- А память?

- При травмах черепа расстройства памяти могут носить характер полной утраты воспоминаний целого периода - от нескольких часов до многих месяцев. Человеческий мозг - удивительный инструмент. Любая «поломка» уникальна и результаты неповторимы. Зачастую утрачивается способность воспроизводить недавно полученные знания, а события далекого прошлого, скажем, детства, ранней юности, помнятся как вчерашние. Иногда амнезия охватывает определенное время и до и после травмы мозга. Благодарение богу, это, я уверен, не наш случай. Женщина молодая, травма хоть и серьезная, но уже можно с достаточной долей вероятности говорить о том, что она не опасна. Сейчас, конечно, в голове бедняжки царит полный кавардак.

Голос звучал приветливо, человек говорил уверенно и со знанием дела… Однако как смеет незнакомец говорить о ее голове, как о каком-то старом сарае?

- Значит, вы считаете, что прогноз… - Это был уже другой голос - глубокий, приятный, полный заботы и тепла.

- Прогноз, повторяю, благоприятный. Уверен, что скоро больная без труда все вспомнит.

- Как скоро?

- Может быть, через несколько дней. Или через несколько месяцев.

- Значит, вспомнит все? Все события, впечатления, переживания?

- Да, абсолютно все. Вне всякого сомнения. Вам нечего волноваться.

Катрин с опаской приоткрыла один глаз. Интересно, кто эти двое и почему они так откровенно обсуждают ее состояние в ее же присутствии?

Свет оказался не слишком ярким, и можно открыть второй глаз. Возле постели стояли двое мужчин, очевидно, врачи.

- Ага, она очнулась, - сказал светловолосый, низенький и худощавый человек в очках. - Вы знаете, как вас зовут?

- Конечно, знаю. Катрин.

- Прекрасно. А дальше?

- Как это - дальше?

- Вы помните свою фамилию?

От такого откровенного допроса стало неуютно. Ответ крутился в голове, но не поддался ее желанию произнести нужное вслух.