— Все шуточки шутишь! — грустно заметил Томас. — Завалиться бы в отпуск лет этак на десять! — И шеф мечтательно зажмурил глаза. — Кстати, прелестное дитя, ты-то что заявилась на ночь глядя?

— Сбросить статью для воскресного номера. А потом хочу еще разок просмотреть дело Стентона.

— Похвальное рвение! — Шеф снял очки и потер усталые глаза. — Однако ты что-то больно долго возишься с этим Стентоном. — Он заглянул ей в лицо. — Ну-ка колись! В чем тут дело?

— Если честно, Томас, я решила написать о нем книгу.

— Вот как? Дельно! И договор уже подписала?

— Пока нет. Надеюсь, на днях подпишу. — Она помолчала, — Помните Аманду Уиттакер?

Томас кивнул.

— Это та писательница, у которой ты недавно брала интервью?

— Она самая. Ну так вот: она была столь любезна, что представила меня Холли Стоун. Это ее литературный агент. Представляете? — Шейла даже порозовела от удовольствия. — Та отнеслась к моей идее с большим интересом и согласилась устроить мне договор в издательстве «Харпер Коллинз паблишерз».

Томас присвистнул.

— Детка, считай, тебе здорово подфартило! Говорят, эта Холли Стоун умеет проталкивать своих авторов. И у нее в активе немало книг, которые потом стали бестселлерами.

— Я тоже это слышала. — Шейла села за стол и включила компьютер. — Томас, пожелайте мне удачи!

— С удовольствием! Но только при одном условии.

— При каком? — Шейла вставила дискету в дисковод и повернулась к шефу.

— Дай слово, что не уйдешь из газеты! — улыбнулся Томас.

— Даю.

— Шейла, а ты в курсе, что к нам приехал Артур Эшби? — спросил немного погодя босс.

Она молча кивнула.

— Не сочти за бестактность, но ведь это твой бывший муж?

Она снова молча кивнула.

— Думаю, тогда тебе будет небезынтересно узнать...

Босс замялся, и Шейла, вытащив дискету, встала из-за компьютера и, сев напротив Томаса, уточнила:

— Что именно?

— На днях он заходил к нам в холдинг. Собирается освещать дело Стентона в «Ньюсуик».

— Ну что ж, это его право, — как можно спокойнее ответила Шейла, а про себя подумала: так вот какие у Арти дела в Норфолке! Значит, теперь ей придется частенько сталкиваться с ним нос к носу! Во всяком случае, во время судебных разбирательств по делу Стентона. Ну ничего! Переживет как-нибудь... Теперь она не молоденькая влюбленная дурочка, а стреляный воробей!

Шейла вышла из редакции далеко за полночь. По дороге домой, в свою скромную квартирку на другом конце города, она раздумывала о том, как складывается ее жизнь. Будучи по натуре особой аккуратной и пунктуальной, она взяла себе за правило время от времени подводить итоги и в случае необходимости менять ориентиры.

Потерпев крах в личной жизни, Шейла полностью сосредоточилась на карьере. Шаг за шагом она продвигалась к поставленной цели. А цель у нее была нешуточная: она должна была доказать всем — но главное самой себе, — что состоялась как журналист. Ну а если быть откровенной до конца, то она хотела доказать всему миру, что не хуже Артура. Умом Шейла понимала, что подобная упертость граничит с глупостью, но поделать с собой ничего не могла. Ее бывший уел ее не на шутку!

И она постоянно росла над собой, совершенствовала профессиональный уровень и не отказывалась ни от какой работы. Как говорится, курочка по зернышку... Начала с районной газетенки, потом ее пригласили в городскую, где она работала вот уже второй год (после развода Шейла, как только получила диплом, ушла из журнала «Ньюсуик» и даже уехала из Нью-Йорка: встречаться с Артуром изо дня в день было выше ее сил), и постепенно жизнь у нее наладилась.

Она привыкла к Норфолку, и ей здесь нравилось. Нравилась обстановка в редакции, нравились коллеги... Да и босс тоже. Хотя он и зануда изрядный, но к ней явно благоволит. Ну а главное — нравилась сама работа репортера. Ей доставляло удовольствие общение с людьми. А с прошлого года ей поручили брать интервью у местных знаменитостей и освещать громкие процессы.

Шейла любила делать портретные зарисовки, что привлекало ее гораздо больше, чем рядовые репортажи о текущих событиях. Еще в университете она обнаружила в себе тягу к литературному труду, а ее курсовые работы считались лучшими на факультете.

Когда Шейла вызвалась освещать процесс Стентона и главный дал добро, она предвидела, что ей придется столкнуться с Артуром. Громкие судебные разбирательства всегда были его коньком. А дело Стентона приобрело размах и выплеснулось за границы штата. Этого местного воротилу судостроительной промышленности арестовали по подозрению в убийстве своей жены.

Обвинение располагало лишь косвенными уликами, но убийство вызвало в обществе бурю негодования. Жена Стентона, наследница местного магната, была значительно старше его и, когда он женился на ней, еще не будучи воротилой бизнеса, а всего лишь заурядным инженером, вложила в их совместное предприятие изрядный капитал. Словом, не слишком красивая и старая как мир история взбаламутила весь город, а теперь и весь штат.

Да, такого рода материал просто создан для такого блистательного журналиста-обозревателя, как Артур Эшби! Шейла прекрасно знала, что в ожидании приговора Артур будет кружить по залу суда как... как коршун в ожидании наживы. Что говорить: ее бывший снискал себе славу лучшего криминального репортера в стране. И именно это в какой-то степени послужило причиной того, что брак их окончательно распался.

Шейла вспомнила их недавний разговор в баре. Нет, это уму непостижимо! А ведь он всерьез считает себя обиженным! Значит, его на самом деле задевало то, что ему приходилось, как он считал, соперничать с собственной женой.

Шейла не считала себя феминисткой, но столь откровенный мужской шовинизм кого хочешь выведет из себя и поставит под знамена движения за освобождение женщин! Пока она была начинающей репортершей, он нахваливал ее работу, но, стоило ей добиться успеха, испугался, как бы она не затмила его, несравненного Артура Эшби.

Впрочем, так ей, дурище, и надо! Как же она сразу не догадалась, что происходит! Ведь все признаки прогрессирующей зависти были налицо, запоздало корила себя Шейла. Спрашивается, где были ее глаза? Верно говорят: смотреть еще не значит видеть. Да что там греха таить: она сама не хотела ничего замечать. Влюбилась как кошка — и перестала пользоваться головой!

Артур любил подшучивать по поводу их соперничества. Во всяком случае, тогда Шейле казалось, что он по обыкновению просто шутит. Она вспомнила его саркастические высказывания, мол, по милости родной жены живет в постоянном страхе за работу, потому как благоверная метит на его место.

Артур частенько отпускал и другие, как тогда Шейле казалось, вполне безобидные шутки в том же духе. Впрочем, ей всегда было нелегко понять, когда Артур шутит, а когда говорит всерьез. Как выяснилось, тогда он как раз не шутил... За год совместной жизни — период не очень длительный, но и не такой уж короткий — она так и не сумела постичь, до какой степени это его раздражает.

Черт! Но ведь он же знал, на ком женится! Он прекрасно знал, что она журналистка пусть начинающая, но тем не менее профессиональная! И, между прочим, как уверяли многие, подающая большие надежды. Она же его не обманывала! Артур знал, как важна для нее работа.

А что, если не знал? И вообще, почему его это так раздражало? Неужели только потому, что задевало его мужское самолюбие?! Нет, этого не может быть! Да это наконец глупо! Как конкурент она тогда никакой опасности для него не представляла. Да и в редакции относились к ней хорошо и считали честным многообещающим репортером, но, выражаясь языком спортивным, Артур с самого начала был ведущим игроком в команде. И вообще, принадлежал к высшей лиге. Да ей, тогда еще студентке, приходилось работать как каторжной, чтобы быть на уровне!

Шейла вздохнула. Странная эта штука любовь! Не то болезнь, не то временное помрачение рассудка... Она усмехнулась. Да ведь она и старалась тогда не столько для себя самой, сколько для него! Хотела, чтобы Артур ею гордился. В этом-то и была ее ошибка. Чем больше она преуспевала, тем напряженнее становились их отношения. Только тогда ей пришлось взглянуть неприглядной правде в лицо и признать: их брак обречен.