— Я не знала, что вы умеете готовить, — едва слышно произнесла девушка.

— Только основные блюда, — огорченно признался Невил. Внезапно глаза его затуманились. — Учился в основном самостоятельно. После смерти отца мама потеряла интерес к повседневной жизни. Без отца она, казалось, утратила все побудительные мотивы. Он слишком много значил для нее.

— Я думаю, многие женщины испытывают то же самое к мужчинам, которых любят, — ласково и очень мягко произнесла Дорис.

«К мужчинам, которых любят». Слова все еще немного пугали ее, и Дорис оттолкнула их, не желая раздумывать сейчас над их подлинным смыслом.

— Разве? — покачал головой Невил. — Не думаю. Современные женщины научились осторожному обращению с подобной эмоциональной зависимостью. В стремлении обрести полную независимость они даже уничтожают ее.

— Если мы недостаточно доверяем мужчинам, чтобы позволить себе беззащитность, то, возможно, это происходит вследствие слишком часто виденного, слишком часто испытанного мужского предательства по отношению к нам.

— Это одинаково верно по отношению к обеим сторонам, — поправил Невил. — И, в конце концов, приводит к одинаковому результату. Приходится делать выбор: либо вы встаете в один ряд с теми, кто охотно оказывает доверие, либо с теми, кто считает, что доверие надо заслужить.

— Давайте поговорим о чем-нибудь другом, — попросила Дорис.

Серьезность разговора омрачала радужное настроение, которое сегодня впервые возникло у девушки. В только-только зарождающихся отношениях с Невилом еще существовала значительная область, покрытая тонким льдом, и она не хотела подвергать его проверке на прочность. Дорис не хотелось разрушать острое ощущение радости и желания, испытанного недавно, не хотелось рисковать испортить очарование момента лишними вопросами. Она приняла решение и сейчас хотела...

Она хотела Невила, потрясенно осознала Дорис, кинув на спутника быстрый взгляд. Хотела так сильно, что даже ощущала боль желания, пронзавшую тело. Ей не хотелось анализировать решение и ждать возвращения сомнений.

Совершенно неожиданно на глаза навернулись слезы. Дорис отложила вилку, не в состоянии проглотить ни кусочка.

— Дорис, что с вами? — встревожился Невил. — Ваша еда?

— Нет, — с трудом выдохнула девушка и покачала головой. Не еда, а вы, хотелось бы сказать ей, но она не могла заставить себя сделать это. Однако, вероятно, что-то в ее лице выдало определенное душевное состояние, потому что, когда Дорис шепотом добавила: — Вы не возражаете? Может, мы пойдем? — то взгляд, брошенный на нее Невилом, заставил кровь броситься ей в лицо, а все тело затрепетать.

Он знал. Каким-то образом он знал, о чем она думала, что чувствовала!

Выйдя из ресторана, Дорис набрала полные легкие свежего холодного воздуха, пытаясь успокоиться. Она уже не контролировала себя. Тело, чувства и даже мысли больше ей не принадлежали. Невил полностью овладел ими.

Он стоял рядом, наблюдая за ней. Выражение его лица было мрачным, но глаза... глаза! Дорис сомкнула веки, раздираемая между потрясением и возбуждением от желания, которое она читала в его глазах.

Неужели и ее жажда была так же откровенно обнажена?

Шок от сознания силы его страсти, страсти человека, казавшегося таким отстраненным и подконтрольным рассудку, лишил ее дара речи. Они молча шли обратно к машине. Открыв дверцу, Невил двинулся было вперед помочь Дорис сесть, но тут же остановился.

— Не могу, — хрипло выдавил он. — Если я сейчас к вам прикоснусь...

Дорис не нуждалась в дальнейших разъяснениях. Она уже знала. Сама испытывала то же самое. Она готова была опасно вспыхнуть в любую минуту, как пересохшая щепка: знала, что для большого пожара ей сейчас достаточно малейшей искры.

Ни один не сделал попытки завязать разговор по дороге на ферму. Солнце садилось за горизонт, холодная темная ночь опускалась на засыпающие горы. Дорис не могла поверить, что завтра отправится туда.

Завтра... Сердце забилось еще сильнее. Между сегодня и завтра, между прошлым и будущим лежала... ночь.

Дорис почувствовала невероятное волнение и ощущение, что она балансирует на краю пропасти. Себя она чувствовала еще больше девственницей, чем когда действительно была ею. Все мышцы ее напряглись, когда Невил въехал во двор и остановил «лендровер».

Он выключил мотор, но вместо того, чтобы выбраться наружу, повернулся к Дорис.

— Еще не поздно. Если вы хотите изменить решение, — тихо произнес он. — Ни сейчас... никогда я... — твердо произнес он.

Дорис понимала, о чем он говорит. Слезы застилали ей глаза.

— Я не хочу менять решение, — заверила она.

Это была правда, но она не подавила слабого страха. Не перед Невилом, перед собой, своим желанием, своей страстью, своей любовью.

Пока Дорис собирала покупки, Невил взялся за большую коробку с продуктами, купленными, когда она ждала в ресторане. Неожиданно сердце девушки тяжело заколотилось при воспоминании о взгляде, брошенном на нее Невилом, когда он сказал, что ему надо сделать кое-какие покупки.

Ледяной ветер пронизывал Дорис до костей, и она обрадовалась теплу кухни.

— Я только отнесу вещи в свою комнату, — неловко начала она, пока Невил выкладывал продукты на стол.

— Нет, нет, — тихо запротестовал он, взяв у нее из рук свертки и положив их, а потом поворачиваясь к девушке. На мгновение его спокойная неторопливость смутила Дорис. Но вот Невил сделал шаг ей навстречу и раскрыл объятия. — Иди сюда, — позвал он.

Во рту пересохло, сердце готово было выскочить из груди. Дорис неуверенно двинулась к нему и блаженно замерла, когда его руки сомкнулись вокруг нее.

Невил наклонился поцеловать ее, и Дорис услышала мощные удары его сердца. Губы их встретились. Сильная дрожь пробежала по телу мужчины, когда он, помедлив, неохотно оторвал от нее губы.

— Нет, я не могу. Я не осмелюсь, — простонал он. — Мне хочется сделать для тебя все по-особенному, Дорис. Я хочу, чтобы тебе было хорошо, больше чем просто хорошо, — отчаянно произнес Смайлз.

— Так оно и будет, — заверила Дорис.

Ее опасения исчезли перед его мужской уязвимостью. Неуверенность Невила подталкивала Дорис протянуть к нему руки, поддержать его, сказать, что все то, что они собираются разделить, станет особенным, изменит всю ее жизнь. Легкая улыбка тронула ее губы. Невил обещал ей это до приезда, но ни один из них не догадывался тогда, как необычно все произойдет.

— Садись, — сказал Невил, осторожно подталкивая ее к одному из стульев. — Я приготовлю для нас одно особенное блюдо, а затем...

— Блюдо? — рассмеялась Дорис. — Но ведь мы только что съели ланч.

— Ланч, который ты не съела, — напомнил Невил. — К тому же разве не этого хочет каждая женщина: хорошее вино и обед перед?..

— Перед тем как ее соблазнят? — шаловливо подсказала Дорис. Теперь она чувствовала большую уверенность — теперь, когда его уязвимость открылась ей. — Вы это планируете сделать, Невил? Соблазнить меня?

Дорис рассмеялась, произнося эти слова, но смех растаял, когда Невил повернулся взглянуть на нее. Взрыв страсти промчался обжигающим потоком по жилам.

— Мне не нужны обед и вино, Невил, — трепетно призналась Дорис. — Или соблазн. Все, что мне нужно, и все, что я хочу, — это ты.

Дорис чувствовала, как сдавливает горло от переполнявших ее эмоций. Знал ли он, как несвойственно ей открыто выражать свои чувства? Обычно она была скрытной и осторожной, но чувства к Невилу, стремление к нему одержали верх.

Невил уже шел к ней. Дорис поднялась, дрожа и держась за спинку стула, чтобы не упасть. Взгляд ее устремился к лицу Невила, сердце бешено колотилось.

— Дорис, Дорис...

Она задрожала еще сильнее, когда Невил простонал ее имя между жадными поцелуями. Он держал ее так крепко, что Дорис подозревала, у нее останутся синяки, но это ее не заботило. Она хотела, чтобы Невил держал ее так. Хотел ее так, с той же дикой страстью, с какой она хотела его.