2

Дорис нахмурилась, услышав звонок у входа. Чтобы открыть парадную дверь, ей нужно было преодолеть три пролета вниз из кабинета, расположенного в мансарде большого в викторианском стиле дома. Здесь она жила после смерти родителей. Кем бы ни оказался пришедший, он не имел права ее беспокоить: все знали, что рабочие часы для Дорис — дело святое и что отрывать ее от дела нельзя.

Бабушка предпочитала трудиться в небольшом офисе, примыкавшем к складу, где хранились ткани. Но Дорис с ее привычками дизайнера полюбила просторную, с удобным для художника северным освещением комнату в мансарде. Здесь можно было спокойно сосредоточиться и работать, не опасаясь, что кто-то помешает.

Колокольчик продолжал звенеть. Она не будет открывать! Стоящему сейчас на пороге придется уйти прочь. Сегодня вечером Дорис уезжала в Уэльс, и ей хотелось закончить проект, который она разрабатывала все последнее время. Люди, далекие от текстильного бизнеса, всегда поражались тому, как далеко вперед она заглядывает. Образцы тканей, привлекшие сейчас ее внимание, появятся на рынке не раньше следующего весеннего сезона, а совет дизайнеров предприятия вместе со всей индустрией моды шел еще дальше, работая над цветом и стилем, которые будут представлены на суд публики только через два года.

Модельеров явно захватывала тема нового столетия, перемены, связанные с приходом эры Водолея. Лежавшие перед Дорис отрезы содержали все символы грядущей эпохи: звезды, солнце, луну, всевозможные интерпретации знака Водолея и его связи с водой.

Цветовая гамма также состояла из всех оттенков воды: синие и зеленые, они были оттенены песочным рядом — от светло-бежевого до золотого.

Дорис задумчиво пропускала между пальцами отрез темно-синего дамаста, одновременно разглядывая рулончики других материй, пока не нашла то, что искала. Неплохо, но несколько скучновато, решила девушка, размышляя, как различные комбинации тканей будут выглядеть в рекламных проспектах. А вот золотые блики солнца, сияющие на морских волнах, являли разительный контраст сочетанию двух однотонных тканей.

Владелец ряда модных магазинов сделал ей очень лестный комплимент по поводу подбора тканей, однако его заказ оказался меньше, чем рассчитывала Дорис.

— Красиво, но очень дорого, — заключил он, рассматривая один из образцов дамаста.

— По причине высокого качества ткани, — парировала девушка. — Через десять лет она начнет вытеснять хотя и элегантные, но мрачные тона, напоминающие цвета потемневших материалов старых домов, а что-то более дешевое просто выйдет из моды.

— Мы в нашем бизнесе не всегда поощряем клиентов мыслить столь отдаленными категориями, — сухо ответил заказчик.

Колокольчик замолчал. Дорис довольно улыбнулась, но тут же нахмурилась вновь, потому что треньканье почти сразу возобновилось. Кто бы там ни был, но он, похоже, не собирался уходить.

Рассердившись, девушка отложила ткани и направилась вниз. Когда она подошла к двери, ее раздражение достигло предела. Она даже слегка задохнулась. Откинув упавшие на лицо волосы, она с силой распахнула дверь.

— Послушайте, — гневно начала она. — Я работаю и...

Слова замерли у нее на устах, когда Дорис ошеломленно уставилась на непрошеного визитера.

Невил Смайлз. Что он здесь делает? Может, решил сообщить, что передумал, что отказывается от своего вызова?

Однако веселость в глазах выдавала в нем человека, отнюдь не собирающегося, благоговейно сняв шляпу, ждать снисхождения. Дорис вспыхнула, догадавшись, что подобная веселость вызвана отчасти ее видом: ведь она спустилась вниз босиком. У нее давно вошло в привычку расстилать ткани на полу и рассматривать их, опустившись на колени и сбросив туфли. Никогда раньше Дорис не приходило в голову, что ее обнаженные ступни могут оказаться для нее «провокационной» частью тела. Но сейчас по неведомой причине чувствовала, как лицо начинает гореть еще сильнее от попытки подавить в себе желание подогнуть пальцы, спрятать их в толстом ворсе ковра.

Невил выглядел гораздо выше, чем в прошлый раз, и гораздо мужественнее. Сегодня на нем были джинсы и заправленная в них голубая рубашка. Дорис вспыхнула еще ярче при воспоминании о своих фантазиях, в которых представляла Невила в такой одежде. Однако даже в своем богатом воображении она не смогла оценить его в полной мере, неохотно призналась себе Дорис. Ни один мужчина просто не имел права, иметь такие длинные ноги, такие сильные бедра.

Дорис напряглась, когда Невил, не спрашивая разрешения, прошел в прихожую. Она быстро сглотнула: позволить ему застать ее врасплох, в старой блузке и леггинсах, без косметики, с рассыпавшимися волосами! Где он раздобыл адрес? — подумала Дорис, незаметно наблюдая за незваным гостем. Да, он был очень красивым человеком, выглядел очень мужественно, надо отдать ему должное. Дорис слегка поежилась.

— Что вы хотите? — потребовала она, пытаясь взять ситуацию под контроль, пока Невил рассматривал коллаж из лоскутков, сделанный ею еще в колледже. Бабушка очень гордилась первой работой своей любимицы и повесила коллаж в прихожей на видном месте. Надо было давно снять эту ерунду, с досадой подумала Дорис.

Гость перевел взгляд на ее лицо.

— Что я хочу? — переспросил он. — Ну...

От того как Невил смотрел на нее, у девушки появилось ощущение, будто она ступила на лед.

— Я имела в виду, что вы здесь делаете? — быстро поправилась Дорис.

— А-а...

На его губах появилась печальная улыбка. Дорис решительно заставила себя сдержаться. Очевидно, чувство юмора в любом другом мужчине позабавило бы ее, но этого человека нельзя было судить по внешности и воспринимать на веру. К нему нельзя подходить с обычными мерками. У Дорис уже имелась веская причина не упускать из виду этого факта.

В конце концов, в его интересах привлечь девушку на свою сторону — в ряду других действий, направленных на то, чтобы убедить ее изменить мнение о его чудодейственном центре.

— Я пришел, чтобы забрать вас, — ответил он, наконец. — Центр не так-то легко найти...

— Забрать меня? Я не посылка! — ядовито прервала Дорис. — А, учитывая тот факт, что мне удавалось отыскать самые разные адреса в весьма отдаленных уголках мира, вряд ли путь в Уэльс окажется неразрешимой проблемой.

— Значит, вы все же намереваетесь пройти курс?

Дорис метнула на мужчину сердитый взгляд. Неужели он действительно думает, что она способна отступить?

— Конечно, намереваюсь, — подтвердила она.

— Хорошо.

— Но курс начнется не раньше завтрашнего утра, а мне необходимо закончить работу, так что извините, но... — язвительно начала Дорис.

Его темные брови немного приподнялись.

— Последний поезд в нашем направлении уходит от ближайшей станции в четыре часа дня. Вам придется поспешить.

Поезд? Девушка уставилась на него.

— Я не езжу поездом. Я поеду на машине.

— Боюсь, это невозможно. Людям, проходящим наши курсы, не разрешается приводить в Центр свой транспорт, — твердо ответил Смайлз.

— Что? Я не верю... вы...

— Это написано в нашей брошюре, — без намека на извиняющийся тон заявил он. — Я же прислал вам экземпляр.

Да, прислал. А Дорис тут же швырнула его в корзину для мусора, не пытаясь даже взглянуть туда — она все еще сердилась, что дала втянуть себя в эту бессмысленную авантюру.

— Я подумал, — продолжал Невил, — что вы бы не отказались, если бы вас подвезли: так естественно предпочитать машину поезду.

Прищурившись, Дорис подозрительно наблюдала за ним. Какова же истинная цель его визита? Уж конечно, не оказать ей услугу, в этом она не сомневалась. Если бы она не приехала вовремя. Смайлз мог бы со злорадством объявить, что Дорис отступилась от соглашения, и ухватился бы за это, как за очевидное доказательство ее боязни проиграть. Интересно, сделал бы он это?

— Я не могу сейчас ехать, — раздраженно сказала девушка. — Я еще работаю, и вещи не собраны...