— Я хотел проверить, не ведете ли вы с ним обычную женскую игру в скромность и застенчивость, поэтому решил просто пройти мимо, а уж дальше — как вам угодно. Но когда я увидел ваше лицо, то сообразил, что вы чувствуете себя не очень уютно.

— Это еще мягко сказано. — Джун улыбнулась. — Но вы, похоже, слышали все с самого начала. Иначе откуда бы эта цитата насчет самого красивого в мире пляжа? — Она рассмеялась, и вместе со смехом мелкая неприятная дрожь ушла из ее тела. — Все было разыграно как по нотам! А со сливной ямой — просто великолепно. И как вам пришла в голову такая чушь?

— Я продумал все, пока шел за вами.

Улыбка Джун погасла.

— А как вы обо всем узнали?

Бретт отвернулся, очевидно почувствовав неловкость. Наверное, боится показаться героем, подумала Джун, и при этой мысли что-то дрогнуло в ее душе.

— Робину не понравилось, что вы пошли обедать с этим парнем. Хотя он не думал, что Уолтер может быть опасен. Он сказал, что этот малый любит хорохориться, пускать пыль в глаза. И все же неизвестно почему я последовал за вами к «Черному лебедю».

Джун удивленно взглянула на него.

— И с тех пор вы за нами следили?

— Только начиная с высказывания о рае.

Боясь расхохотаться и спугнуть этот мало-мальски откровенный разговор, Джун только и сказала:

— Благодарю вас.

— Вы уже благодарили меня.

— И все равно недостаточно. Я испугалась, Бретт. Я старалась держать себя в руках, но, честно говоря, я испугалась.

Он протянул руку и, коснувшись подбородка, чуть приподнял голову Джун.

— С вами все в порядке.

Когда она встретила его взгляд, ее сердце ухнуло куда-то вниз. Джун быстро вздохнула и отвела глаза.

— Я рад, что вы не поддались обаянию этого парня, — сказал Бретт и, встав, склонился над поручнями.

— О каком обаянии вы говорите? — Джун тоже встала и прислонилась к поручням спиной. — Он совершенно не моего типа.

— Признаться, миз Джун, я думал, парнями именно такого типа вы и увлекаетесь.

От того, как он произнес ее имя, Джун показалось, что у нее за спиной заблестели звезды, хотя еще ни одна из них не озарила темное небо. Она покосилась на Бретта и обнаружила, что он смотрит на нее с усмешкой.

— Ладно, допустим, я увлекаюсь парнями именно такого типа. Но не этим же парнем в частности. И меня никогда нельзя было загипнотизировать всякой чепухой вроде «уступите своим желаниям». Ему хотелось показать мне все, что он продал, похвастаться всеми своими успехами. Поверьте, я знаю, что такое амбициозность. Это не то. Его похвальба оставляет жалкое впечатление.

— Когда у людей нет ничего внутри, они компенсируют свою пустоту всякой внешней ерундой.

Джун слегка наклонила голову.

— Значит, поскольку я езжу на «мерседесе» и ношу часы с бриллиантами, у меня нет ничего внутри?

Бретт снова налег на поручни.

— Я говорю не о вас. Я говорю о тех, кто этим кичится.

— А-а-а…

Они стояли теперь так близко, что, подайся она немного вперед, их губы непременно встретились бы. При этой мысли в Джун все возликовало и ожило.

— Джун! — тихо окликнул ее Бретт.

— Да?

— Не смотрите на меня так, не то я снова вас поцелую, а ведь никто из нас в действительности этого не хочет. Разве не так?

Джун моргнула. Сердце ее стучало с сумасшедшей силой.

— Конечно, так.

Бретт выпрямился и отпил из бутылки.

— Вы можете остаться здесь на ночь, если хотите. Не Бог весть что, конечно, — всего лишь корабельная койка…

— Это было бы замечательно. Правда, — добавила Джун, уловив в его взгляде недоверие.

— Я хочу сказать, там только одна комната.

— Великолепно.

— И открытый душ.

— Мне все равно.

Бретт продолжал недоверчиво смотреть на нее, поэтому она добавила:

— Послушайте, у меня был нелегкий вечер. Я могла бы попросить вас отвезти меня в какой-нибудь отель, но, мне кажется, я за сегодняшний вечер уже наездилась. И, кроме того, — тихо сказала она, — я не хочу сегодня вечером оставаться одна. — Джун откашлялась. — Но душ мне необходим.

Бретт кивнул, на несколько мгновений задержав на ней свой взгляд. Очевидно, все еще сомневался, не передумает ли она.

— Душ за углом. Идемте, я покажу.

Джун последовала за ним, и с той стороны, где строение выходило на океан, обнаружила выгородку, приспособленную под душ.

— Ну и ну, оказывается, вы не шутили, говоря о душе на свежем воздухе.

— Нет, я никогда не шучу с такими женщинами, как вы.

Джун вопросительно посмотрела на него, но Бретт проигнорировал ее взгляд.

— Отсюда никто вас не увидит и вы не увидите никого. Если вы не прочь мыться почти в полной темноте, можете чувствовать себя здесь в полной безопасности. Хотите пойти первой?

— Конечно.

— Я дам вам свою рубашку, но насчет шорт… Не думаю, что они вам подойдут.

— Я останусь в этих, а вот свежая рубашка — это то, что надо. — Джун опустила глаза, потом снова взглянула на него. — Спасибо, Бретт.

— Не стоит благодарности. Шампунь и мыло на полочке, сейчас я принесу вам мочалку, полотенце и рубашку.

Вскоре Бретт принес все, что обещал, и оставил Джун одну. Боже, могло ли ей когда-нибудь прийти в голову, что она будет вести себя с такой безрассудностью?

— Ладно, пора переходить к делу, — пробормотала Джун, сбрасывая с себя одежду и становясь под воду.

Она поискала кран с горячей водой, но такового не оказалось. Стоя обнаженной перед бесконечным простором открытого океана, в полной темноте, она, как ни странно, с особой остротой чувствовала свою наготу. Это возбуждало ее, манило некой авантюрой, приключением. Когда мочалка скользила по ее телу, Джун не смогла удержаться и опять дала волю своему воображению, представив, как это делают руки Бретта. Но еще лучше, если бы его губы…

Стоп!

Джун быстро домылась и надела изрядно потертую, но чистую хлопчатобумажную рубашку, которая была ей почти до колен.

Когда она предстала перед Бреттом, он встретил ее виноватой улыбкой.

— Забыл сказать вам, что тут нет горячей воды.

— Да, но я обнаружила это очень быстро.

— Так вы не изменили своего решения? Я говорю об отеле.

— Я уже и думать об этом забыла. Не беспокойтесь, я выносливее, чем вам кажется, — сказала Джун, когда они уселись в шезлонги. И более одинока, чем вы думаете, закончила она свою мысль.

Джун чувствовала себя освеженной и обновленной. Она сидела, глядя на огромную волнующуюся массу воды, прислушивалась к плеску волн, и ей казалось, что все эти огромные, нескончаемые в своем движении водные потоки омывают ее тело, унося с собой все мелкое, суетное, загромождающее человеческую жизнь ненужными пустяками.

Она закрыла глаза, и шум воды сразу усилился. Значит, вот так он и живет, размышляла Джун. В этом лодочном сарае, без горячей воды и нормальной душевой кабины, без всех необходимых удобств. И даже без постоянной работы, которая заставляет каждое утро вставать и приводить себя в порядок. Да, они действительно два разных человека, которых свел вместе дельфин.

— Для женщины, чьему целомудрию еще менее часа назад грозила опасность, вы кажетесь слишком спокойной, — заметил Бретт, прерывая молчание.

— Хм, я стараюсь забыть об этом.

На нем были шорты с замахрившимися краями и больше ничего, кроме шнурка с акульим зубом на шее и браслета из пестрых нитей. Джун почувствовала легкий толчок в груди и откашлялась.

— Это правда акулий зуб? — поинтересовалась Джун и только теперь, подняв глаза, заметила, что они сидят слишком близко друг к другу. Она прерывисто вздохнула и отодвинулась.

Бретт внимательно посмотрел на нее.

— Да.

— Почему вы носите его?

— Когда мне было шестнадцать, одно из этих существ вцепилось мне в руку.

Он согнул руку в локте, и Джун увидела едва заметный шрам, идущий от плеча до локтевого сгиба.

— Ох, и после этого вы носите акулий зуб? — удивилась она. Ей казалось, что было бы проще поскорее обо всем забыть.