Юджин попытался представить прелестное личико Рейчел в обрамлении пепельных волос рядом с собой на подушке. Ее волосы оказались очень мягкими — он случайно обнаружил это. Однажды он стоял рядом с Рейчел у загона и наблюдал за новорожденным жеребенком, впервые вышедшим из яслей на улицу. Внезапный порыв ветра разметал длинные волосы девушки, превратив их в спутанную гриву. Она, смеясь, попыталась их поправить, но Юджин опередил ее. В память врезалось испытанное тогда ощущение: словно кусочек шелка проскользнул между пальцами. И сейчас Юджин горел нетерпением узнать, как этот шелк подействует на обнаженную кожу его груди и бедер.

Он уже несколько раз представлял Рейчел в постели рядом с собой. Вот он склоняется над ней, ловит взгляд ее широко открытых серьезных глаз, в которых светится женское любопытство и, наверное, страсть. Воображаемая сцена любви неизменно наполняла его естество тугой, упругой силой.

Сейчас он поймал себя на том, что мысленно снимает с Рейчел свадебный наряд. Поскольку на ферме она носила обтягивающие джинсы и облегающие свитера, Юджин имел представление о фигуре своей жены.

На несколько дюймов ниже его, она была на редкость пропорционально и изящно сложена. Высокие груди с мягкими изгибами, тонкая талия, аппетитные бедра. Если бы Рейчел была кобылкой, Юджин назвал бы ее конституцию блестящей. Травмированная лодыжка не в счет. Кое-кто считал легкое прихрамывание Рейчел серьезным для молодой девушки физическим недостатком, Юджин же воспринимал это как милую индивидуальную особенность.

Уже в который раз он спрашивал себя, почему не предпринял ни одной попытки заманить Рейчел на ложе любви до свадьбы. По правде говоря, в основном проблема упиралась в недостаток времени, и поэтому ухаживание за Рейчел свелось к серии коротких, торопливых визитов в уик-энды. Кроме того, Юджин не брался предсказать реакцию Шервудов, узнай они, что их единственная дочь, не будучи замужем, вступила в интимную связь с мужчиной. В дополнение ко всему Юджин сказал себе, что невинность двадцативосьмилетней Рейчел — вполне уважительная причина, чтобы не стремиться в ураганном темпе к близости с ней.

Но все эти доводы были, так сказать, надводной частью айсберга. Во-первых, Юджина беспокоила мысль, что Рейчел может изменить намерение выйти за него замуж, если он в постели не оправдает ее ожиданий. Во-вторых, он даже не догадывался, какие надежды лелеет мягкая, сдержанная Рейчел Шервуд.

Раздавшийся над ухом голос вернул Юджина к действительности.

— Хотел бы я знать, сколько еще времени ты и моя дочь собираетесь здесь проторчать? — Теодор Шервуд притворно нахмурился. — Ведь уже почти девять, а вам еще час добираться до отеля. Глория сказала, что Рейчел сама выбирала укромное местечко для первой брачной ночи?

Юджин кивнул.

— Да. Я подумал, что у нее это лучше получится.

Теодор Шервуд многозначительно усмехнулся:

— Точно, женщины знают толк в подобных вещах.

В самую первую встречу мужчины почувствовали друг к другу симпатию, которая очень быстро переросла во взаимное уважение и в нечто похожее на дружбу, насколько могут быть дружны аристократ и поденщик. Именно Шервуд, один из богатейших людей штата, помог молодому Галвестону, когда тот был еще зеленым юнцом и очень нуждался в поддержке.

Теодор и в свои пятьдесят шесть лет мог похвастаться атлетическим телосложением, а седина, по мнению многих дам, лишь придавала его облику импозантность. Хохотушка и добрячка Глория Шервуд также сохранила стройность благодаря ежедневным верховым прогулкам. Словом, родители Рейчел составляли блестящую пару, на которую посмотришь — и сердце радуется.

— Мне будет не хватать моей дочери, Юджин, — сказал Теодор. — Она лучший менеджер моих программ. У нее талант к бизнесу, так что ты получаешь не только жену, но и отличного партнера.

— Я знаю это, — кивнул Юджин, — и очень ценю.

Теодор добродушно улыбнулся:

— Мне тоже грех жаловаться на судьбу. Пусть я теряю менеджера, но приобретаю зятя! Я был немного ошарашен, когда несколько месяцев назад ты возник из небытия, но совершенно не удивился, узнав о твоих успехах. Я всегда знал, что ты способный мальчик.

— Вы протянули мне руку помощи, когда я особенно нуждался в этом. Я никогда не забуду вашей доброты, сэр.

— Брось, пустяки! — Теодор дружески похлопал Юджина по плечу. — Ты работал усерднее всех, за исключением, быть может, только моей собственной дочери. Помню, как она бегала за тобой хвостом, когда ты начал у нас работать. Рейчел была еще ребенком, но, думаю, уже тогда влюбилась в тебя. А несколько месяцев назад я заметил, как она смотрит на тебя, и сразу понял, куда дует ветер. А ты и не пытался сопротивляться, не так ли?

Юджин широко улыбнулся, что было ему несвойственно.

— Нет, сэр, совершенно не пытался.

— В твоем новом доме все готово?

Юджин сразу посерьезнел.

— Не волнуйтесь. У вашей дочери будет хороший дом, просторный, немного похожий на ваш. К нему прилегают несколько акров земли. Места прекрасные, океан рукой подать. Есть даже конюшня, но она требует ремонта.

— А прислуга?

Юджин кивнул.

— Семейная пара, живут там уже много лет. Можно сказать, достались мне в наследство от предыдущего хозяина. Джералд мастер на все руки, а Берта прекрасная экономка. Вы с миссис Шервуд обязательно должны приехать к нам в гости.

— Спасибо, Юджин, с радостью, но не будем спешить. Новобрачным требуется какое-то время побыть наедине друг с другом. Да, кстати, Рейчел сказала, что ты устроил себе нечто вроде отпуска на медовый месяц. Это правда?

Юджин снова кивнул.

— Думаю, нам понадобится время, чтобы обжиться в новом доме, к тому же я хочу привести в порядок конюшню. Предстоит многое сделать. Видимо, у предыдущего владельца не было особых стимулов содержать хозяйство в надлежащем виде. Не волнуйтесь за дочь, Теодор. Я буду заботиться о ней.

— Не сомневаюсь, дорогой. Но, знаешь ли, все равно тревожно, когда выходит замуж твоя единственная малышка. Сделаешь мне одолжение?

— Конечно, а какое?

— Попытайся посадить ее в седло.

— Но ведь она не ездила верхом долгие годы. Миссис Шервуд как-то сокрушалась, что Рейчел никогда больше не сядет на лошадь.

— Рейчел красиво держалась в седле, — задумчиво продолжал Теодор. — Даже когда была маленькой. Помнишь? Она умела заставить животное выглядеть самой важной лошадью во всем мире. Умудрялась выигрывать призы на лошадях, которых я не выбрал бы и для воскресной прогулки. Словно само собой получалось: когда Рейчел садилась на них, они гарантированно становились чемпионами. Удивительный талант, и весь пошел насмарку после той проклятой ночи, когда загорелась конюшня.

— Значит, хромота Рейчел — следствие полученных на пожаре травм? — уточнил Юджин. Рейчел никогда не рассказывала об этом, и он не знал подробностей.

— Да, она была серьезно травмирована, — горестно вздохнул Теодор, — но еще сильнее — напугана, потому-то и зареклась впредь садиться в седло. Она выводила последнюю лошадь из охваченного огнем помещения, когда прямо перед мордой животного рухнула балка. Лошадь буквально обезумела от страха и чуть не затоптала Рейчел насмерть.

— Кто же спас вашу дочь?

— Я, — просто ответил Теодор. — Она уже была без сознания, вокруг дым, температура, как в доменной печи… Когда Рейчел пришла в себя в больнице, то заявила, что никогда больше не сядет на лошадь. Страх и боль сделали с ней что-то невероятное!

— Вам следовало бы посадить ее в седло в ту минуту, когда она вышла из больницы.

Теодор покачал головой.

— Я не смог. Травма была очень серьезная. Теперь даже при упоминании о верховой езде в глазах Рейчел появляется страх, этого более чем достаточно, чтобы отказаться от попыток заставить ее вновь сесть на лошадь. Но порой мужья умеют добиться того, чего не смогли отцы.

— Что заставляет вас думать, будто у меня это могло бы получиться? — спросил Юджин с неподдельным любопытством.