— Вы вне подозрений, мисс Астон.

— Тогда почему вы допрашиваете меня здесь?

— Мы не арестовываем вас, Саша. Мы хотим вас завербовать.

Мое детство вспыхивает перед глазами. Преследования, охота, стрельба, убийства. Злость, которая у меня была, любовь, которую я потеряла, жизнь, которую у меня вырвали. Меня подрывали, выслеживали, ненавидели и хотели убить.

Форд Астон сделал для меня все возможное. Это была лучшая вещь, которую кто-то мог сделать на планете. Я уважаю его. Люблю. Я люблю своего брата Файва, свою сестру Кейт и свою мать Эшли. У меня были собаки, и коты, и хороший дом, и путешествия по всему миру. У меня была собственная комната. Меня отправили в частную школу, где я завела друзей и получала хорошие оценки. Джеймс, Харпер, Мерк и я заработали много денег на последнем деле, которое мы провернули. Ник так и не получил свою долю. У него не было шанса, потому что он остался с наркобароном Центральной Америки, чтобы спасти всех нас. И нет, ничего из этого не было идеально. Мы сталкивались с неприятностями то здесь, то там, из-за того, кем я была. Кем все мы были. Но все уладилось. Я окончила колледж, и вот-вот сдам свои последние устные экзамены, которые дадут мне абсолютный пропуск в антропологию в качестве кандидата наук.

Я. Олицетворяю. Успех.

— Я двигалась дальше, — говорю я агенту Джексу. Но я знаю, что это ложь. И он это тоже знает. Потому что даже если я и самая непоколебимая девочка, которую вы когда-либо встречали, я — убийца киллеров, ради всего святого. Всего лишь фото одного мужчины может вернуть меня в тот момент, когда я поняла, что… потеряла.

Я потеряла все.

И никакое количество денег — ни новые мама и папа, ни новые друзья или школы, или степени колледжа, или даже простое удовлетворение в выпускном исследовании — не загладит этого. Ничто не сможет заменить мне то, что я потеряла.

Мой отец мертв. Мать мертва. Бабушка с дедушкой мертвы. А Ник — единственный человек, за которого я держалась после того, как Организация отняла у меня детство и превратила меня в убийцу — бросил меня. Оставил одну. Потому что только ребенок Организации может понять, кто я такая. Мы не балансируем по краю, мы живем с другой его стороны.

У Харпер есть Джеймс. Мерк не был ребенком Организации, но был ее наемником. И с Сидни он начал вести тихую жизнь. Это хорошо для них. Я рада, что они есть друг у друга. Но я была сама по себе на протяжении десяти лет, потому что мой партнер бросил меня. И да, я устала от этого. Я хочу назад свое прошлое. И всего лишь проблеск будущего, которое мне было обещано, но которое мне не дали, всего лишь один разговор с Ником будет стоить этого для меня.

Но если этот агент думает, что я продам свою душу правительству ради встречи с Ником Тейтом, он ошибается. Я не стукач. Так что, если он хочет сыграть в кошки-мышки со мной, ладно. Я в игре.

— Сейчас я бы хотела уйти, — я скрещиваю руки на груди и окидываю его взглядом. Даже не слушаю его, когда он использует следующие тридцать минут, чтобы переубедить меня.

Он угрожает мне удержанием под стражей на протяжении сорока восьми часов, обвинением в десятке тяжких преступлений и визитом к моему куратору аспирантуры в университете Канзаса.

Последняя вещь — единственное, что вводит меня в замешательство. Мой куратор — крутая женщина. Я выбрала ее не без причины, когда решила принять предложение об аспирантуре именно в Канзасе. Она думает обо мне только хорошее, и мне было бы ненавистно то, что она бы узнала, какой я низкопробный кусок дерьма.

Но с этим ничего не поделаешь. Я — камень, вот насколько я крепкая. Нет ни единого шанса на земле, что я буду работать на правительство с коррумпированным ФБР, чтобы прижать единственного человека, которого я когда-либо называла партнером.

Если Ник Тейт ищет меня, значит, я окажусь доступной для него без какой-либо помощи от козла, сидящего передо мной.

— Саша, — спокойно произносит агент Джекс, меняя тактику. — Пожалуйста. — Я качаю головой и смеюсь. — Я не знаю всей вашей с ним истории…

— Вы ни хрена не знаете, — моя уверенность увядает, пока его растет. Я пялюсь вверх на него, ярость наконец-то окатывает меня. — Вы ни хрена не знаете. И все, что вам известно, это даже не сотая доля того, что случилось.

— Я знаю об Организации, Саша.

— Хотите за это медаль? — Язвительная и полная сарказма Саша грозится появиться прямо сейчас, а я провела все десять лет между тогда и сейчас, пытаясь усмирить ее. Этот парень Джекс — не к добру. Во всех смыслах этого слова. Я не хочу, чтобы та девушка возвращалась. Не хочу ощущать былые чувства. Не хочу, чтобы злость и ненависть росли во мне до тех пор, пока не выплеснутся. Так что я делаю глубокий вдох. Мне плевать на то, чего я достигла с тех пор, как Ник ушел. Я люблю свою семью и наслаждаюсь своей работой, но единственный подарок, который я получила из этой потери, это девушка, которой я стала. Я — сильная, рациональная и нормальная.

Выдыхаю и произношу:

— Я не могу вам помочь. Я больше не знаю этого мужчину и у меня нет намерений видеться с ним снова. Это конец истории. — Я дергаю подбородком вперед и сжимаю челюсти, убеждаясь, что он поймет, что это последние мои слова. — Арестуйте меня. Я внесу за себя залог. Преследуйте меня, наставьте жучков в моей квартире, угрожайте двадцатичетырехчасовым наблюдением. Мне плевать. Мне нечего скрывать. Я не собираюсь быть вовлеченной в какую-то правительственную операцию только, чтобы удовлетворить ваше любопытство или помогать в какой бы там ни было политической игре, в которую, вы думаете, играете.

Он вздыхает, глядя на меня через стол. Я многое вижу в его взгляде, но в основном разочарование.

— Знаете, я ведь сделаю все это. Кроме ареста.

— Это ваша игра, агент. Не моя. Делайте, что хотите. Если не собираетесь арестовать меня, я бы хотела уйти сейчас, чтобы я смогла забрать свой багаж прежде, чем кто-то украдет его.

— Вас нужно отвезти домой?

— Меня не нужно отвозить домой.

— Вы возьмете такси до Форт-Коллинса?

— Я не живу в Форт-Коллинсе.

— Значит, автобусом в Канзас? Я знаю, что вы не летите в университет. И я знаю, что у вас нет квартиры.

Я всего лишь улыбаюсь.

— У вас все-таки есть квартира, — он нахмуривается. — Значит, она не на ваше имя? Или на имя вашего отца? И вас не было там долгое время. Потому что я знаю о вас больше, чем вы думаете.

— Если вы последуете за мной, тогда, думаю, вы выясните, куда я направляюсь, не так ли?

Он пожимает плечами в поражении.

— Вы можете идти. Но я сопровожу вас к багажной карусели, чтобы убедиться, что его не украли.

Пофиг. Я встаю и прохожу к двери. Она заперта изнутри, я знаю это слишком хорошо, так что останавливаюсь и жду, пока он введет код разблокировки.

Он указывает мне рукой пройти вперед и направляется по коридору туда, откуда мы пришли.

Агент Джекс прочищает горло, когда мы наконец выбираемся из толпы, а затем идем по тротуару. Он плетется позади меня, пока я иду, пробираясь через толпу, и молчит всю дорогу до автобуса.

Мы здесь одни, что странно, но я не сомневаюсь в том, что его люди проследят за каждым нашим шагом до получения багажа, так что я просто жду.

Когда автобус наконец-то появляется — а до этого проходит несколько минут, так что я знаю, что они наверняка манипулируют тем, когда я уеду — он пуст. Я делаю шаг внутрь, думая о том, как много путешествующих они разозлили, чтобы убедиться, что мы поедем одни.

Когда мы добираемся до основного терминала, я выхожу из автобуса и захожу на эскалатор в суетливый аэропорт. Прохожу через здание, подобное торговому центру, бросаю короткий взгляд на потолок, напоминающий атриум, пока не нахожу багажную карусель. Останавливаюсь на мгновение, когда добираюсь туда. Не уверена, на какой карусели багаж с моего самолета, и ни одно электронное табло не показывает ни единой цифры.