— Что ты делаешь? — спрашивает Гаррисон, когда мы устраиваемся для короткого перелета в Форт-Коллинс.

— Что ты имеешь в виду?

Он бросает на меня полный сомнения взгляд.

— Я не тупой. Ты звонишь мне, когда тебе нужно куда-то быстро добраться. Так что происходит сегодня?

— Просто день рождения Спэрроу, вот и все.

— Ты в этом уверена?

— Боже, Гаррисон. Я больше не ребенок. Я занимаюсь взрослыми вещами, и мне не нужно объясняться.

Он вздыхает.

— Это я знаю. Но не хочу, чтобы ты рисковала.

Я прищуриваюсь.

— Клянусь Богом, ты просто сопровождаешь меня, чтобы я могла повидаться с семьей.

— Значит, ты хочешь, чтобы я подождал и отвез тебя домой?

— Э-э...

— Или обратно в тот город, который не твой дом?

— Нет. Ладно, смотри. Я тебе кое-что скажу, но никому больше не рассказывай. Это мое дело, и я с ним разберусь, хорошо?

Он заговорщицки кивает мне.

— О’кей.

Глубоко вдыхаю и даю волю словам:

— Меня выгнали из аспирантуры.

— Что?

— Моя куратор сказала, что я несерьезно отношусь к антропологии, как к карьере, и мне нужно взять отпуск, чтобы продумать свои варианты.

— И все?

— Что значит «и все»? — Я знаю, что он имеет в виду. Этот человек прошел со мной через некоторые довольно закрученные планы Организации. Но я не собираюсь говорить ему о том, что вернулся Ник, или о том, что ФБР просит меня присоединиться к ним. — Знаешь, это не пустяки. Я много лет надрывала задницу, а все это улетело в трубу за один день.

— Когда это произошло?

— Вчера.

— Кто живет в Фоллз-Сити?

— Мой бойфренд, — говорю я. — Еще вопросы?

— Где он сейчас? — Гаррисон еще больше прищуривается. Он знает, что я что-то скрываю, но то, что я говорю, имеет смысл, поэтому интересно, что еще он сделает, кроме как будет задавать вопросы.

— Вчера он уехал в Денвер. По делам.

— Значит, ты одна.

— Кажется. Но что еще более важно, это день рождения Спэрроу.

— Хм.

Я выигрываю.

Поэтому улыбаюсь. Всматриваюсь в окно, как обычно, чтобы он прекратил свой допрос. Остальную часть поездки мы говорим о других вещах, а затем, когда приземляемся, и я полагаю, что сейчас уеду без очередных вопросов, он предпринимает еще одну попытку.

— Я серьезно по поводу поездки домой. Если буду нужен, просто позвони.

Но я подготовилась.

— Я останусь дома и подумаю о своих вариантах. Нет причин уезжать так далеко, когда вся моя семья здесь. Но если я решусь, то позвоню, поверь мне. Перелет обратно в Канзас — не то, от чего я бы получила удовольствие.

— Я поеду в Боулдер навестить брата, хорошо? Буду здесь на выходные, если понадоблюсь.

Он думает, что у меня проблемы. И это возможно, но я пока не уверена. Поэтому принимаю его предложение помочь, целую его в щеку, а затем выхожу из самолета и направляюсь к терминалу.

Местный аэропорт небольшой, но меня там знают. Я позвонила заранее и попросила их арендовать мне машину, так что она ждет меня, когда я туда добираюсь.

Спустя десять минут я еду в город.

Сначала проверяю магазин Спенсера и Вероники «Мотоциклы Шрайк». Он прямо в маленьком центре города, и мне нужно проехать мимо, чтобы добраться до дома Рук или Вероники.

Там я срываю джек-пот, потому что вокруг боковых дверей летают воздушные шары. Я паркую машину рядом с красным грузовиком Спенсера с логотипом магазина на нем, и как только выхожу, то слышу изнутри визг малышек. Ронни когда-то была тату-мастером в своем семейном магазине вниз по улице. Но ушла с работы после того, как забеременела. Теперь она занимается нательной росписью в задней части мотоциклетного магазина.

Открываю заднюю дверь, и вижу повсюду бегающих детей. Похоже, татуированные принцессы добрались и сюда. Файв не шутил, сказав, что у Спэрроу байкерская вечеринка. На каждой малышке поддельные татуировки на всю руку, джинсы с балетными пачками и тиары.

Боже. Никогда в своей жизни не видела ничего восхитительней.

— Саша! — визжит принцесса Рори. — Смотри, мама! Это Саша!

Вероника перестает рисовать на лице маленькой девочки и поднимается ко мне.

— Эй! Я не была уверена, что ты придешь.

— Эй, Саша, — говорит Рук, ее младшая девочка, Старлинг[3] сидит у нее на бедре. Ей нравится называть своих девочек именами птиц. — Хочешь помочь мне секунду? Она протягивает мне Старлинг.

— Конечно, — говорю я, беря малышку. — Как дела, милашка? — спрашиваю я, щелкая ее по носику. Ее улыбка зажигает всю мою жизнь. Мне не хватает младенцев. И Файв, и Кейт были очень маленькими, когда я переехала к Форду и Эшли. Файв только родился, и Эшли была рада получить помощь, так как Кейт только что исполнилось один год.

Рук уходит, чтобы помочь Спэрроу открыть свои подарки, и я перевожу свое внимание на Ронни.

— Когда Файв сказал, что тема вечеринки Спэрроу — байкеры, я подумала, что он шутит.

— Не спрашивай. Но эти девушки с ума сходят по татушкам и байкам. Я виню Спенсера. Он сделал для них трехколесный мини-байк, и они думают, что теперь принадлежат к мотоциклетному клубу.

— О мой Бог. Я же так помру.

— Им нужны нашивки и кожаные куртки. И Рори спрашивала меня о сапогах Фрай, как у меня.

Я так широко улыбаюсь, представляя этих принцесс, одетых как Спенсер.

— У их клуба есть название?

Ронни закатывает глаза.

— Спенсер называет их «Сестры Шрайк».

— Черт, живя так далеко, я скучаю по всем хорошим вещам. Нужно вернуться домой.

— Домой? — Ронни прекращает рисовать на лице и смотрит на меня. — А школа?

— О, не знаю. Может быть, я не так уж и подхожу для нее.

— Нет? Ну, тебе стоит поговорить с Рук. Помнишь, когда она бросила колледж?

— Да, и для нее это обратилось во благо. Она три раза выигрывала конкурс инди-кинофестиваля.

— Да, поэтому ты знаешь, если хочешь выкапывать кости динозавров...

— Что, если я не хочу выкапывать кости динозавров?

— Что? — Ронни действительно сбита с толку. — Но это всегда было твоей мечтой.

— Я знаю, но разве ты не думаешь, что это немного детское увлечение? Я имею в виду, что это за работа?

— Это не работа, Саша, — говорит она, возвращаясь к своей росписи. — Это твоя страсть.

— Вроде бы.

Она снова смотрит на меня, ее кисть в полувзмахе, вырисовывает язык пламени на щеке девочки.

— Может, ты переросла это. Как и я. Мне всегда хотелось быть художником. Раньше думала, что я выше татуировок и ныла о том, что хотела, чтобы все воспринимали меня всерьез, как художника. Но знаешь, в чем моя страсть?

— В чем?

— В материнстве. — Она улыбается девочке, когда заканчивает свой рисунок. — Ладно, Дженни, с тобой все. Иди смотри, как Спэрроу открывает подарки. — Малышка Дженни, которая, должно быть, новая подружка, потому что я никогда не видела ее ранее, вскакивает и убегает, чтобы другие девочки могли посмотреть на ее лицо. — И не трогай его, — отвечает Ронни, — или все размажешь! — Она встает и подходит к раковине, чтобы вымыть руки. — Да, я хотела быть художником, но то дерьмо — просто веселье, Саша. Я серьезно. Эта вечеринка даже не для моего ребенка, а я не могла усидеть спокойно, все хотела помочь Рук спланировать ее. Я всегда хотела быть женой Спенсера, но понятия не имела, сколько радости принесут мне его дети.

— Ого.

— Хотя ты не такая, как я, и мне это известно. Поэтому, если думаешь, что хочешь сделать другую карьеру, тогда дерзай. Передумать сможешь в любое время, Саш. Ты еще так молода.

— Я такого же возраста, как и была ты, когда забеременела Рори.

— И что? Ты не можешь прожить свою жизнь, сымитировав чью-то. Найди свою страсть, как и я. А потом отдай ей все, что у тебя есть.

Киваю, но потом Рори и ее три другие подружки криком зовут ее, чтобы она пришла посмотрела, как Спэрроу открывает подарки. Кажется, Рук и Ронни всегда были друзьями. Они воспитывают своих детей вместе, как команда. Эшли тоже. Но Эш и Форд — сами по себе лучшие друзья. Они в основном болтаются вместе.