“Я же просил — не мешай!”

Бельк присел на корточки, так, чтобы его лицо оказалось прямо напротив лица кондотьера. И посмотрел на него пустыми рыбьими глазами. Как умел только он. А когда тишина стала тягостной даже для Праведника (чего уж говорить про пленника), без предупреждения отрезал тому мизинец на правой руке.

Закричать наемник не успел. От неожиданной боли он смог только распахнуть рот и Бельк тут же заткнул его заранее приготовленным комом тряпья.

Ухоженное лицо пленника налилось красным. Глаза бешено вращались. Из заткнутого тряпками рта слышался то вой, то мычание. Руки и ноги мужчины судорожно дергались, ища выход. Бельк наблюдал за ним равнодушно, Мерино — почти спокойно, а вот молодой инквизитор побелел настолько, что вполне мог грохнуться в обморок.

Праведник тронул его за локоть и глазами предложил выйти на улицу. Роберто решительно сжал челюсти и отрицательно мотнул головой.

Когда стоны кондотьера пошли на убыль, а в глазах у него появилось осмысленное выражение, Бельк отрезал ему второй палец. Все это происходило в почти полной тишине. Еслиисключить стук сапог пленного по утрамбованной земле и глухое горловое то ли рычание, то ли мычание. Никто не задавал вопросов, не сыпал угрозами, не обещал свободы. Один мужчина метался в путах, трое других просто смотрели на него.

Третий палец Бельк взял медленно, разогнул его, преодолевая сопротивление, неторопливо приставил к фаланге нож. Посмотрел на наемника. Мерино прекрасно знал, что ищет его друг в ответном взгляде пленного. Страх. Насколько боль уже замешана на страхе.

Так ломают сильных. Ничего не объясняя, ничего не спрашивая, просто отрезая от тела кусок за куском, дожидаясь, когда паника зальет сознание мутной волной, ломая храбрость, гордость и верность долгу. Главное тут, заставить человека поверить, что он умрет вот так — лишаясь частей тела без мотивов и объяснений.

Сейчас нужно дать ему говорить. Чтобы он слышал свой голос, свои крики, свое сорванное воплями дыхание. Чтобы страх проник в него еще глубже. И превратился в ужас, ломающий волю.

Сделав два шага вперед, Праведник выдернул изо рта наемника кляп. Вернулся на свое место. Строго глянул на Роберто — “молчи!”

— Что тебе нужно?! — с ненавистью глядя на северянина, вытолкнул пленник.

Бельк отрезал третий палец.

На этот раз вместо мычания дознаватели услышали настоящий крик боли. Столь сильный, что, кажется, со стропил посыпалась какая-то труха.

“Соседи будут ругаться! Нужно придумать для них что-то поубедительнее!..”

Праведник невольно передернул плечами. Он много знал о пытках, не раз и не два использовал их в прошлом, но удовольствия от процесса никогда не получал. И верил, что у Белька к пыткам такое же отношение. Просто необходимость. Злая и жестокая необходимость, заставляющая одного человека кромсать другого. Как кусок мяса.

Однако, каждый раз смотря, на то, как его друг “работает”, вера эта серьезно истончалась. Невзрачный северянин действовал так эффективно…

— Что тебе ну-ужно-о?! — провыл наемник, когда к нему вернулось дыхание. — Что тебе нужно?! Почему ты молчишь?! Что тебе нужно?!

Продолжая смотреть пленнику в глаза, Бельк потянул его за руки вверх. Так, чтобы наемник смог увидеть оставшиеся два пальца на левой кисти. И кровоточащие обрубки на месте уже отрезанных. Подержал немного и опустил обратно. Стал медленно распрямлять указательный палец. Медленно, очень медленно повел нож к фаланге.

— Я все расскажу! Я все расскажу! Почему ты молчишь?! Что тебе нужно?! Я все расскажу!

— Твое имя? — наконец спросил Бельк. Безразличным голосом, словно ответ его не волновал.

— Имя?! Тебе нужно мое имя?! — истерично крикнул наемник. — Проклятье! И для этого ты…

Четвертый палец упал на пол, рядом с другим обрубками. Новая волна криков и проклятий.

— Отто Вёрёш! Отто Вёрёш! Меня зовут Отто Вёрёш! — задыхаясь от боли и страха, провизжал наемник. Сильный человек может долго терпеть боль. А вот страх… Насколько ты нужен без пальцев, наемник?

— Что ты делаешь в городе, Отто Вёрёш? — последний палец Бельк зажал, но резать его не спешил.

— Нас наняли! Наняли! Мы просто наемники!

— Кто тебя нанял, Отто Вёрёш? И зачем тебя наняли?

Слова полились из пленного, как вино из худого меха. Он был сломлен, этот холеный красавчик. Сильный зверь, хищник, превратился в забитого дворового пса. Мерино подумал, что ему даже немного жаль видеть это превращение. Но он напомнил себе про тела женщин, выпотрошенных и брошенных голыми на всеобщее обозрение. И жалость сменилась решимостью. Он внимательно слушал сбивчивый поток слов пленника.

Кондотьер говорил минут десять. Говорил охотно, начиная отвечать на вопрос, едва мучитель его заканчивал. И из его рассказа стало понятно, что Бельк в своих предположениях не ошибся. Отто Вёрёш, был замешан в деле Лунного волка по самую макушку.

Пленника перевязали, чтобы не истек кровью раньше, чем попадет в настоящую допросную, и оставили дровяном сарае под присмотром Дэниза. Сами же вышли на улицу и молча замерли, угрюмо глядя на вечеряющее небо. Что именно творилось в голове у Белька, Мерино не знал, хотя догадаться об этом было несложно. Свои мысли тоже были предельно просты.

“Драть! Драть! Драть!”

Мужчина ругал себя. Хотелось в голос, но от этой привычки он избавился уже давно. Ругал злую судьбу и неисповедимые планы Единого, относительно скромного трактирщика. Свою слепоту и никак не желающих успокоится владетелей бывшей империи, которые развалили огромное государство, но все никак не желали удовлетвориться содеянным.

— Вляпались. — в унисон с его мыслями высказался Бельк. — Помощь старым знакомым, — она чревата. Верно, Праведник?

— Еще как! — грустно усмехнулся трактирщик. — Еще как, друг мой…

Роберто не обладал жизненным опытом бывших “гончих”, поэтому в исповеди наемника усмотрел лишь много странного, но ничего такого, что могло заставить повесить головы двух битых жизнью людей. И оттого инквизитор выглядел предельно довольным. Ну еще бы! Нашел описание убийцы, чудом выжил при нападении его слуг, расколол (пусть и не сам), одного из подельников Лунного волка. Он, вероятно, рассчитывал сделать карьеру на расследовании этих громких убийств. И сделал бы. Кабы Лунный волк был просто убийцей. К сожалению, складывать полученные сведения и видеть общую картину происходящего, парень еще не научился.

И как Мерино не было жаль разочаровывать следователя, а сбить с него этот щенячий восторг стоило пораньше.

— Дело заберет коронный сыск, Роберто. — сказал он. И с легким злорадством отметил, как с детского лица инквизитора пропадает улыбка.

— Почему? — спросил тот. С такой враждебностью, словно трактирщик и был тем самым коронным сыском, который отберет у него все его достижения.

В некотором роде, так ведь и было.

— Потому что это не убийства, Роберто. Это операция.

— Что? Какая еще операция? При чем тут операция!

— Ты послушай старших, парень. — вклинился Бельк. — Праведник знает, что говорит.

— Как не убийства! — не услышав совета, продолжал накручивать себя Карелла. — По городу трупов уже шесть штук, а вы — не убийства! Операция!

В праведном гневе Роберто был хорош. Настолько, что Мерино будто бы увидел его в будущем: заматеревшего инквизитора, который пойдет до конца в своем расследовании, невзирая на давление и препоны. К несчастью для него, сейчас он был лишь подающим надежды следователем полгода назад созданного ведомства. Плюс обладал внешностью вечного студиозуса. И сегодня никаких шансов “пойти до конца” у него не было.

— Слушай. — перебил он молодого человека. — Давай-ка скажи, что ты узнал об убийствах и убийце после допроса?

Не вываливать же на парня готовые выводы? Он просто не поверит. Любой бы на его месте не поверил. Рассмеялся бы в лицо и назвал безумцем с манией преследования. Манию, кстати, Мерино и не отрицал. Только называл ее здоровой бдительностью.