Это был душный и жаркий день, но солнце скрывалось за облаками, и вода Темзы казалась серой. На западе красные автобусы медленно ползли по Вестминстерскому мосту, на краю которого сидел большой каменный лев с массивными лапами. Это был образ из моего детства. Тогда он, правда, жил у ворот станции Ватерлоо. Я махала ему каждый раз, когда входила туда или выходила. «Когда-то давным-давно жил один лев…» Да, наверное, я никогда не повзрослею, или можно сказать иначе — никогда не вырасту из детства. И у меня никогда не будет таких отношений, как у Адама и Магды. Такая любовь казалась мне мрачной и пугающей. И детей у меня тоже не будет.

Грустно посмеиваясь над собой, я пошла дальше. Все вокруг принадлежало моему детству. Железный фонарный столб, широко разинувшая рот железная рыба, которую мне показал папа двадцать лет назад… Я подошла к Вестминстерскому мосту и решила, что как-то невежливо будет молча прошмыгнуть мимо мистера Льва.

Мне почти двадцать семь, передо мной начинает чуть-чуть приоткрываться дверь к заветной цели стать директрисой колледжа, а я стою уже минут двадцать на Вестминстерском мосту и говорю со львом…

— Вы спрашиваете его, не съел ли он мышку на завтрак? — раздался голос у меня за спиной, и я обернулась.

К моему удивлению, на меня смотрели небесно-синие веселые глаза.

— Что за невероятная удача! А я-то ругал себя, что не спросил у вашей мамы, в какую сторону вы направились!

Оказалось, Колин приехал этим утром в Лондон на запись и позвонил мне из студии, когда все закончилось. Мама, однако, сообщила ему, что я ушла пять минут назад.

— Ох! — только и произнесла я, и он испытующе на меня взглянул. — Да, я очень торопилась, — поспешила соврать я, оправившись от удивления.

Колин с тревогой бросил взгляд на часы.

— Где мы могли бы быстренько перекусить и выпить чаю? У меня поезд в пять. Увы, не могу его пропустить.

Мы нашли небольшую закусочную под мостом и устроились на табуретах у стойки. Колин тут же принялся энергично уплетать шоколадный торт с кремом. Его руки за то время, что мы не виделись, загорели еще сильнее, а лицо почему-то казалось бледным. Скучает по детям? Должно быть, выходные в Сикоуве без них кажутся ему пустыми и неуютными. Или это во мне говорит женская сентиментальность? Кто-кто, а Колин Камерон вряд ли испытывает недостаток в веселых компаниях.

— Я собираюсь провести целый семестр в Глазго, — сообщила я и описала ему все в деталях.

Он даже вилку отложил.

— Ну вот! Неужели вы не могли выбрать другое время? Я вряд ли вообще вырвусь в Шотландию этой осенью. Шоу в Сикоуве завершается через неделю, но у меня останутся там еще кое-какие дела. В конце этого месяца будет концерт в Германии, а затем тур по Штатам. Я говорил вам об этом.

Я кивнула. Он сообщил далее, что планирует вернуться домой к Рождеству и провести там остаток зимы и весну, но я к тому времени, вероятно, уже покину Шотландию.

— Мы должны все это обдумать. Хотите еще торта? — рассеянно сказал Колин, и я сразу же почувствовала смущение.

В Торкомбе я относилась к нему как к себе подобному. Теперь вдруг все эти шоу, записи пластинок и туры напомнили мне о реальном положении вещей. Он был совсем не таким, как я. Он принадлежал другому миру, и я не имела права на его драгоценное время. Не дай бог еще решит, что я на что-то напрашиваюсь.

— Здесь нечего обдумывать, — поспешно заявила я. — Я упомянула о Глазго просто так. В любом случае вы будете слишком заняты, да и я тоже. — Я немного рассказала ему о новой должности и в заключение призналась, что весной, возможно, опять уеду работать за границу.

— Поня-атно, — протянул Колин, вытащил из кармана визитную карточку и положил на стойку. — Ну что ж, возьмите это и позвоните мне в любое время, когда у вас появится свободная минутка. А я буду на этот случай держать пальцы скрещенными. Вдруг мы все-таки сможем встретиться — у вас найдется время, а я как раз окажусь в Глазго. Знаете, я бы хотел, чтобы вы познакомились с моими родителями.

Как приятно… необычно и приятно. А Адам ни разу не предложил мне съездить с ним в Глостершир…

— Я постараюсь найти время, — взволнованно пообещала я.

— Как вы знаете, мы живем не в самом Глазго, — продолжил Колин. — Но до нас легко можно добраться автобусом или поездом оттуда или из Эдинбурга. Только не приезжайте без звонка — дома может никого не оказаться. Я долго откладывал решение семейных проблем, — вздохнул он, — но теперь уже деваться некуда — пришлось согласиться на некоторые перемены. У отца с матерью дом в Ланарке, и им надоело мотаться туда-сюда из-за внуков. Собственно говоря, они долго терпели, но наконец мать не выдержала и предъявила ультиматум: я должен принять конструктивное решение по поводу «Слайгчена» — это наше поместье под Глазго, в Криллу. Наверное, придется продать его и всем вместе перебраться в Ланарк. Но мне бы не хотелось этого делать. Прежде всего потому, что Йен на следующей неделе идет в школу. А в Криллу есть одно из старейших учебных заведений Шотландии, со своими традициями и сильным преподавательским составом. — Он усмехнулся. — Я, знаете ли, и сам раньше там преподавал.

— Вы? Преподавали? — Я была удивлена до крайности.

— Да, пару лет. Затем увлекся пением и бросил это дело. Но я всегда хотел отправить Йена в Классическую школу Криллу. Вот почему мы купили там поместье.

— Спасибо, что выслушали рассказ о моих проблемах, — поблагодарил Колин, когда мы шли с ним по Вестминстерскому мосту к вокзалу Ватерлоо. — И берегитесь, как бы однажды я не попросил вас помочь мне уладить некоторые из них. — Он улыбнулся и протянул мне карточку, на которой, по его просьбе, я нацарапала адрес колледжа в Глазго.

— Мне нечего бояться. Я с радостью помогу вам. Скажите своей маме, если, конечно, вы мне доверяете, что я готова приехать в «Слайгчен» в любой уик-энд и присмотреть за домом, а она сможет отправиться в Ланарк.

— Если я вам доверяю? — Колин лукаво взглянул на меня. — А где в это время буду я?

— Вы сами только что сказали, что собираетесь в Германию и в Штаты, — холодно заметила я.

— Мама, как ты могла солгать Колину, что меня нет? — возмущенно выпалила я с порога.

— О, только не говори, что вы случайно наткнулись друг на друга!

Судя по всему, она не испытывала никаких угрызений совести и извиняться не собиралась.

— Ты влюбилась в него, дорогая, вот почему.

На несколько секунд я лишилась дара речи.

— Я? Я влюбилась в Колина? Я в него, а он в меня, так по-твоему? — Почему-то мои слова прозвучали не так язвительно и саркастично, как хотелось бы.

— Нет, я так не сказала. Он всего лишь решил использовать тебя в своих интересах. О, Деб, разве ты не понимаешь? Он поднял такой шум по поводу того, что Адам пользовался твоей добротой несколько недель, а сам собирается сделать то же самое, если ты не будешь осторожной, но только в его сети ты попадешь на долгие годы. Дорогая, это так очевидно! С такой, как ты, у него не будет домашних проблем, и он сможет уезжать, куда и когда ему будет угодно!

— С такой, как я?.. — ошарашенно повторила я.

— Вот именно, — сердито заявила мама. — Он видел, как ты добра с детьми, и знает, что твоя специальность — домоводство. Дай ему шанс, и он сделает тебе предложение… О, я уверена, он хорошо тебе за это заплатит.

— Хорошо заплатит за что? — пролепетала я. У меня голова пошла кругом от ее слов.

— Дорогая! — сочувственно покачала головой мама, поражаясь моей недогадливости. — За то, что ты станешь его экономкой!

— Экономкой… — Мне потребовалось несколько минут, чтобы восстановить дыхание. — Но это полнейшая чепуха! Я не смогу… Он знает, что не смогу… Я…

Мне не хотелось говорить прямо, что это было бы для меня оскорблением. Если честно, мне вообще больше ничего не хотелось говорить. Я просто не могла себе представить, что Колин, который сам когда-то был моим коллегой по профессии и прекрасно знал, как я уважаю и почитаю се, не сумел разобраться в моих чувствах. Но оставить мамины слова без внимания я тоже не могла.