Это ты виновата. Ему не надо было там быть, но он собирался тебя встречать.

— Великолепны, — коротко ответила она. Сделать несколько шагов, оказаться в мире Майлса, может быть, встретиться с его семьей, — и таким образом покончить с болью?

— О, ужасно неприятно насчет молодого Майлса О'Малли, — произнес мистер Дойль, качая головой. — Всего двадцать два года и погиб в автомобильной катастрофе пару недель назад. На Свордской дороге есть участок — вы, конечно, не знаете, на шоссе, ведущем в Белфаст, к северу от Дублина, и это, похоже, смертельная ловушка, хотя неплохо зная Майлса, я не думаю, чтобы он ехал медленно.

Не побледнела ли она? Джоанна могла только отчаянно надеяться, что нет, особенно потому, что в глазах Джесси теперь появилось выражение потрясенного понимания.

— Родители на этот раз не приехали. По-моему, они нездоровы. Конечно, у Мэтта артрит, он все равно вряд ли приехал бы, но я только сегодня утром говорил, что не помню, чтобы Шейла пропустила хотя бы одну выставку.

Отзывчивая Джесси уже выражала все полагающиеся проявления участия. Благодарная Джоанна замерла, неподвижно уставясь на твиды О'Малли — полоски, клетки, шотландки, черно-белые ромбики, рубчик самый разный, ОТ классической «елочки» до почти абстрактной композиции. Дизайн Майлса, она узнала бы его где угодно. Только сейчас до нее дошло, что катастрофа значила гораздо больше, чем просто потеря любимого сына.

— Это он разработал большую часть тех твидов, которые вы видите на стенде, — продолжал их собеседник. — Он многого достиг, этот парнишка. Тем печальнее то, что случилось.

И все это была ее вина.

— Хотите посмотреть? — пригласил мистер Дойль. — Брат должен быть где-то поблизости. Славный парень. Ему тоже было нелегко — я имею в виду, что ему пришлось приехать. Сегодня утром он говорил мне, что чувствует себя как рыба, вытащенная из воды. — Он хотел встать.

Не надо! Действительно ли она выкрикнула это вслух? Было такое чувство, что именно так, каждый нерв в ее теле напрягся, сопротивляясь. Нет, я не хочу встречаться с его братом, мне не перенести этого.

К счастью, Джоанна поняла, что она не произнесла ни звука, потому что это Джесси — еще одна причина быть ей благодарной — сдержанно сказала:

— Большое спасибо, но мне бы хотелось еще немного посидеть, если можно.

Мистер Дойль галантно ответил, что чем дольше они будут сидеть, тем больше удовольствия ему доставят, и отправился узнать насчет напитков.

Джесси подумала: вот еще один очаровательный человек, и повернулась к Джоанне, чтобы сказать об этом, но лицо рядом с ней было таким напряженным, что слова замерли у нее на губах. Надо же было трагедии О'Малли так вот всплыть именно сейчас, когда бедная малышка начала немножко оживать. И как она очаровательна в этом ярко-зеленом! Если бы только какой-нибудь приятный мужчина — этот приятный мистер Догерти, кажется? Хотелось бы ей получше запоминать имена. Он гораздо моложе, чем этот знакомый Джона, но…

— Я думаю, он женат, — с неудовольствием произнесла она.

—  Женат? — Джоанна уставилась на нее. — Кто?

— Он, — просто сказала Джесси. — Мужчина, который пошел за напитками.

— Меня не заботит, женат он или нет, — решительно заметила Джоанна.

Тотчас же новый голос отозвался:

— Вот как? Но раз уж вы об этом заговорили, — добавил он, — еще никто не делал мне предложения.

Над ними склонилась улыбка, живее которой Джоанна еще не встречала; ее владелец, изящный, как хлыст, смуглый, как мавр, в изысканном твидовом костюме, еле удерживал в обеих рука два хереса и джин с тоником.

— К сожалению, — продолжал он с теми же очаровательно-ирландскими, хотя и менее заметными интонациями, как и у мистера Дойля, — Арта куда-то утащили. — Фужеры тихонько звякнули о низкий белый столик. Принесший их пылко сказал: — И слава Богу, — и уселся рядом с Джоанной.

Его волосы, если не считать висков, были подстрижены точно так же, как и у нее самой, и в них не было ни намека на каштановый цвет, только иссиня-черный. Но смуглое лицо под ними не было таким уж герцогским. Лицо дерзкого ребенка, чье очарование заключалось в том, что он сразу чувствовал себя па равных с вами, а вы — с ним.

— О, еще раз простите. Забыл представиться, — добавил его владелец. — О'Малли, Ши О'Малли, к вашим услугам.

На мгновение мир замер. Ши — это, должно быть, прозвище, хотя Майлс никогда его не употреблял. Он всегда называл брата «Дуг», и теперь первоначальный тупой шок сменился недоверием. Определенно Дуглас О'Малли, который «шевелился, только когда его подталкивали», и который «чувствовал себя, как рыба, вытащенная из воды», не мог так выглядеть. Она представляла его или книжным червем в очках, или полноватым и ленивым.

— А вы? — улыбаясь, напомнил Ши.

— Моя спутница — миссис Ли, — спокойно сказала она. — А я — Джоанна Дайкс.

— Миссис Ли. — Ши пожал руку Джесси. — Приятно познакомиться. Я как раз перемолвился словечком с Артом. Вы знакомы с… — Он упомянул имя знакомого Джона Ли, и Джесси кивнула, расплывшись в улыбке. Мгновением позже та же рука тепло обхватила руку Джоанны. — Рад вас видеть, Джоанна. Откуда вы?

Затаившая дыхание Джоанна теперь вздохнула с облегчением. Очевидно, ее имя ничего для него не значило, хотя она теперь с болью вспомнила его голос. За две-три ошеломляющие секунды в телефонной будке на вокзале в Норидже этот голос вдребезги разбил ее мир. Этот голос был совсем таким же, как у Майлса, но только с более выраженным акцентом. Так же, как и сами братья были волнующе похожи внешне: одинаково длинные ноги, одинаково черные волосы, одинаковые округлые подбородки. Однако Майлс был красивым, а Ши просто привлекательным.

— Из Норфолка. — Она еще раз перевела дух. — Примерно на полпути между Нориджем и Грейт Ярмутом.

Крошечная пауза, но затем все снова замерло.

— Так, что же я знаю о Грейт Ярмуте? — Темная голова склонилась набок и круглые глаза — темно-карие, а у Майлса были голубые, — приняли задумчивое выражение. — Вспомнил! Давид Копперфилд и селедка. Верно?

Облегчение было столь велико, что она не удержалась от смеха.

Ши прошел с ней вдоль стендов. Даже для неискушенного глаза зрелище было захватывающим; Джоанна же с новой силой ощутила впечатление возврата к прошлому, испытанное ею при входе.

Здесь в последнее десятилетие вдруг возник целый новый мир, и до чего же умело дизайнеры его формировали! Один стенд демонстрировал тяжелые твиды, отделанные чуть ли не «под штопку». Другой представлял метод грубого переплетения, навеянный, как сказал ей Ши, корзинками для переноски торфа. Эффект достигался переплетением оранжевой и цвета розового заката крученых нитей с фиолетовыми и оливково-зелеными. Она судорожно сжала материал в руке, и он оказался мягким, как одеяло.

— Это все из-за болотной воды, — удовлетворенно сказал Ши и принялся объяснять, чем она хороша для процессов вымачивания и усадки. С самого начала этого инспекционного тура он проявлял необычную серьезность.

Ши озабоченно и убедительно говорил о необходимости иметь хороших дизайнеров. Он сказал, что именно с этого надо начинать расширение экспорта, и привел в пример экспериментальный план для привлечения консультантов — специалистов по стилю, предложенный правлением «Айриш Экспорт». В нем уже участвовало несколько фирм.

— Нам с этим скоро придется что-то делать, — сдержанно закончил он. — Мы только что потеряли нашего лучшего дизайнера.

Произнесенные так просто, эти слова застали ее врасплох. Она снова почувствовала, что ее щеки горят.

— Да, я… я знаю. Мистер Дойль сказал нам. Я… мне очень жаль.

Ее сверхчувствительным нервам показалось, что темные глаза испытующе посмотрели на нее.

— Спасибо, — сказал Ши. — Это было скверно. В сущности, я не совсем представляю, как мы обойдемся без него.

Майлс никогда бы так не сказал. Он был уверен во всем: в своем дизайне, своих родителях — и в ней. Он выбрал ее и пошел в ее жизнь, вот и все. Он никогда не сомневался в своих силах. И за рулем автомобиля он никогда не сомневался в своем умении. Но наступил тот единственный момент, когда оно оказалось недостаточным, так что ему не довелось узнать, что близилась еще одна возможность, которая могла бы поколебать его уверенность — уверенность в его избраннице.